Матрона насупилась:
– Потому что растеряли остатки фамильной чести и репутации?
– Нет. Потому что безнадежно влюбился в эту подавальщицу из трактира и сейчас не могу представить своего счастья без нее. – Грифф оторвал глаза от книжки и пожал плечами. – Упс!
Все три дамы Хауфнот буквально остолбенели и в ужасе уставились на него. Жаль, что нельзя запечатлеть этот момент на бумаге: было бы чем поднять себе настроение унылым дождливым днем, подумала Полина.
Гриффин подточил грифель ногтем большого пальца и, по слогам проговаривая каждое слово, дописал:
– Безнадежно… влюбился.
– Не забудьте про «упс!», – напомнила Полина, заглядывая ему через плечо. – В этом весь смак.
– Да. Согласен. – Гриффин поднял глаза, и их взгляды встретились. – Вы правы.
Они стояли и смотрели в глаза друг другу, забыв обо всем и обо всех.
Это был лучший момент за всю неделю: герцог показал себя во всей красе – само совершенство, насмешливый, остроумный, чудесный мужчина.
– Не вальс ли заиграли? – вдруг воскликнул, не обращая ни на кого внимания, Грифф, после чего вернул испещренную записями бальную книжку хозяйке и с притворным сожалением заметил: – Какая досада, но здесь больше не осталось места, леди Хауфнот! Пожалуй, мы с мисс Симмз потанцуем, раз все равно негде писать.
Гриффин вывел Полину на середину зала и, обхватив одной рукой за талию, а в другой зажав ее ладонь, закружил в танце.
Почти сразу же прочие пары стали куда-то исчезать: сначала по одной, потом по две… по три – и чем меньше танцующих оставалось вокруг них, тем увереннее себя чувствовала Полина. А потом случилось чудо: ее охватил восторг! Что с того, что все эти люди считали для себя зазорным находиться рядом с ней? Зато оркестр играл для них одних и этот роскошный, богато убранный зал в королевской резиденции словно тоже принадлежал им одним.
– Полагаю, теперь вы довольны мной – ведь свои обязательства по договору я выполнила, – заметила Полина. – Я не стану королевой бала ни сегодня, ни когда бы то ни было. И общество меня никогда не примет.
– Вы правы.
Полина подумала, что после этих слов их танец закончится, как закончится вообще все, но Грифф как ни в чем не бывало все кружил и кружил ее по залу.
– Думаю, достаточно, – попыталась Полина прояснить ситуацию. – Я провалилась с треском, и в этом никто уже не усомнится.
– О да. Вы настоящая катастрофа. Гигантского масштаба. Сокрушительная и прекрасная. Стихийное бедствие. – Он чуть отстранился, любуясь ею. – И даже не представляете, как я горжусь вами.
Слова его были подобны нежному теплому объятию. Они оба понимали, что ей никогда бы не удалось убедительно притвориться девушкой из высшего общества: таких, как Хауфнот, непросто ввести в заблуждение, – но он и не пытался представить ее таковой. Гриффин предельно открыто бросил вызов всем, перечеркнув тем самым всякую надежду на то, что высший свет когда-либо примет ее в свои ряды.
Но это был и триумф Полины: наконец-то она могла считать себя победительницей. Служанка, покорившая пусть и не высший свет, но одного из его самых строптивых, самых непокорных представителей, заслуживала этого звания.
Пусть всего на один вечер.
Гриффин окинул ее восхищенным взглядом.
– Вы вся светитесь. Как в тот, первый день.
Полина рассмеялась:
– Ну уж сравнили. Ничего похожего!
– Нет, как тогда. Вы сверкали.
– То был сахар.
– Вы меня не убедили. Я думаю, это были вы – вы сами. – Голос его понизился до ласкового шепота. – Это всегда были вы.
Комок встал в горле Полины, и она с трудом его проглотила.
Краем глаза она заметила в углу нескольких гвардейцев принца-регента, сжимавших эфесы сабель. Если они с Гриффином не покинут танцевальную площадку в ближайшие минуты, неприятностей не избежать. И тогда этот вечер действительно запомнится всем надолго.
– У нас пара минут, не больше.
– Так давайте же не тратить их впустую! – беспечно воскликнул Грифф. – Вот я, герцог, вальсирую со служанкой, причем обнимаю ее у всех на виду. – Для пущего эффекта он повел плечами. – И что я чувствую? Что рушится мировой порядок? Или что я рассыпаюсь на части?
Губы у Полины дернулись в попытке улыбнуться.
– Возможно, это всего лишь подагра. Я слышала, что представители высшего общества часто страдают от этого недуга.
– Ну а я слышал, что служанки порой вкусны, как спелые ягоды. – Он прикоснулся губами к ее губам, и Полина едва не вскрикнула. – Ну вот. Теперь я поцеловал вас у всех на глазах, что шокирующе неприлично, но вовсе не смущен и намерен повторить.
Грифф остановился посреди зала и на глазах у изумленной публики страстно поцеловал Полину в губы. В наступившей тишине его вопрос, насмешливо прозвучавший через некоторое время, был подобен удару грома:
– Интересно, что на это сказала бы миссис Уортингтон?
Полина этого не знала, но услышала, как где-то пробили часы, отчего ее сердце забилось в панике.
Дилижанс!
– Мне пора. Простите, но иначе я не попаду домой вовремя. – Она вырвалась из его объятий. – Я дала слово сестре, как, впрочем, и вы.
Полина, не чуя под собой ног, бросилась прочь из бального зала сначала вверх по лестнице, потом вниз, в вестибюль.
– Подождите! – окликнул ее с верхней площадки Грифф.
– Не надо, ничего не говорите! Мне и так тяжело, – бросила она на бегу.
– Полина, вы не можете уехать прямо сейчас!
Полина бежала как могла быстро, но Гриффин все же оказался быстрее. Чертовы каблуки! Споткнувшись в очередной раз, она стащила туфельку с ноги и в сердцах швырнула через плечо. Гриффин увернулся и схватил Полину под руку.
– Подождите.
– Просто дайте мне уйти.
– Я и не пытаюсь вас остановить.
Его ответ разом выбил из нее весь боевой дух.
– Нет?
– Нет. – Лицо его сделалось серьезным. – Вы должны ехать. Поезжайте домой к вашей сестре и откройте там собственную платную библиотеку. Вы об этом мечтали, и заслужили, чтобы мечта ваша осуществилась. А что до меня… У меня тоже есть кое-какие дела. Думаю, мне давно пора взяться за ум и жить так, как завещали мои хваленые предки.
– Вы не шутите?
Он кивнул с мрачной торжественностью.
– И для начала я намерен стать человеком слова: как и обещал, вернуть вас домой к субботе.
Вот оно и настало, время расставания. Полина только сейчас поняла, что герцог не блефует и отпускает ее с миром. Она уедет в Спиндл-Коув и будет там лавочницей, а он вернется к той жизни, что ему ближе. И они окажутся друг от друга дальше, чем тогда, когда встретились.
