— Я разберусь с нею… немедленно. Ниверт, вызови Тильду в мой кабинет. Лиарена… ты желаешь присутствовать?
— Нет, — отрицательно помотала головой донна, — не хочу.
— А зря, — не согласился с решением хозяйки Берт, — она ведь на вас все равно будет волком смотреть за племянницу… а если не пойдёте, то про приданое наврёт.
— Какую племянницу? — не понял Ниверт.
— Бывшую няню, Региту, — обстоятельно доложил Берт, — вы должны её знать. Ведь она и вам родная тётка, экономка эта.
— Какая тётка… — начал багроветь Ниверт, вскочил и бросился к двери, — пойду, найду её.
— Лиарена правильно решила… — помолчав, твёрдо заявил Тайдир, — я и сам с этим разберусь. Но вот кормилицу Каринду найти пока никак не удаётся.
— А её уже можно и не искать, — обречённо сообщила донна, — Карик теперь никого не примет. Детям достаточно один-два раза поесть из рожка, чтобы привыкли, а его так уже три дня кормят. Теперь важнее, чтобы нам молоко давали самое свежее, парное, оно самое полезное. Сейчас весна, начнут коровки телиться, их доить три раза будут, а там и козы окотятся, то молоко для малышей еще лучше. Берт будет сам ходить к молочнице.
— Я распоряжусь, — дорин встал с места и направился к двери, — но не забывай, что через пол луны мы отправим вас в поместье, начинай заранее готовить нужные вещи. И еще… не ходи в сад без охраны, в этом году потеплело рано, твари могут появиться в любой момент. Хотя первые лезут в одиночку… но от этого они ничуть не безвреднее.
— Хорошо, — кротко кивнула Лиарена, про весну и тварей она знала ничуть не хуже всех остальных.
Но был один маленький секрет, которого не знал никто, кроме её приёмных родителей. От одного или даже нескольких монстров Лиарена вполне могла отбиться и сама.
Новости о расследовании дорина и Ниверта принесла Устина, вместе с ужином. Она рассказывала их виноватым шёпотом, и донна мрачнела и морщилась, узнавая подробности, о которых начала догадываться, когда заметила возмущение советника.
Как выяснилось, никаких племянников, ни родных, ни двоюродных, у Тильды в замке и в помине не было, родственников в доранте имел только ее муж, погибший еще лет пятнадцать назад. И ради уважения к памяти о нем никто из домочадцев не спорил, если женщина называла их племянниками.
Впрочем, она и дело свое знала, вникала в каждую мелочь, держала под присмотром все комнаты и всю прислугу. Но страдала, как убедились дорин с советником, решившиеся обыскать ее комнату, сорочьей болезнью.
В недрах огромных сундуков и шкафов, которыми были заставлены её комнаты и примыкающая к ним кладовая, они неожиданно для себя обнаружили не только исчезнувшие детские вещички, но и собственные, считавшиеся давно и безвозвратно исчезнувшими. И даже когда-то пропавшие вещи гостей, за утерю которых были строго наказаны совершенно неповинные, как теперь стало ясно, слуги и домочадцы.
И вот именно это взбесило дорина сильнее всего. Обязанность судить провинившихся была его святым правом и обязанностью, и теперь под сомненьем оказалась репутация самого Тайдира, слывшего строгим, но справедливым правителем. Он не кричал… и даже слова упрёка не проронил, просто шагнул к экономке и взмахнул кинжалом, срезая с её пояса связку ключей. А потом бросил их Ниверту и приказал немедленно закладывать повозку для его тётушки. Ей требуется свежий, деревенский воздух. Как и ее любимице Регите.
— Ох, боги, — удручённо вздохнула Лиарена, — а что говорят остальные слуги?
— Вслух ничего не говорят… затаились, — невесело усмехнулась Устина, — как вы сами понимаете, донна, в доме невозможно долго заниматься такими делами и никому не попасть на глаза. Но все молчали… кто из осторожности, кто от страха. Я ведь тоже не сама оступилась… когда летела с лестницы. Еще повезло, только лодыжку сломала, а могла бы и шею. И даже не знаю за что… я незадолго перед этим сказала пару едких слов одной избранной служанке, да вступилась за подружку, ту обвинили в краже шали у старой донны Марифы, это единственная из тётушек Тайдира, оставшаяся в живых.
— Но почему ты мне ничего не сказала? — горько спросил от входа дорин, и все вздрогнули, дверь он открыл совершенно бесшумно.
А Тайдир подошёл к столу, осмотрел мирно устроившуюся вокруг него компанию, стоящие перед ними тарелки с остывающим немудрёным ужином и неожиданно сел на свободный стул.
— Как он? — неожиданно мягко осведомился нежданный гость, кивнув на стоящую чуть поодаль большую корзину с двумя ручками, в которой Лиарена устроила Карика, — все никак не угадываю, чтобы застать его не спящим.
— Понравилось качать? — Чуть смущённо усмехнулась донна, и неведомым чутьём догадавшись, что хозяин еще не ужинал, открыла крышку жаровенки, — жаркое будешь? Мы его на печи держали, нам сегодня кузнец поставил, для воды.
— Давай, — кивнул он и невпопад спохватился, — а вы ели?
— Едим. Можем с тобой за компанию еще по кусочку съесть, — ловко раскладывая еду, сообщила донна, — держи. Хлеб под салфеткой.
Некоторое время все они дружно ели, потом Берт, отодвинув тарелку, решительно поднялся со стула.
— Пойду тёплой воды налью в бадейку, скоро не будет.
— Не нужно… — остановил его дорин, — я приказал, чтобы котёл немного протапливали и ночью. Просто не догадался раньше…
— Хотел бы я знать… как они ребёнка-то по ночам обмывали, — сварливо буркнул Берт, оглянулся на помрачневших сотрапезниц и снова сел на свое место, — а вы до чего додумались?
— Видимо холодной и мыли, — нехотя вздохнула Лиарена, хоть и не хотелось докладывать дорину обо всех своих догадках, но как отец он имел право знать все, — оттого-то он теперь так боится воды. А потом, чтобы не плакал, поили отваром мака… вот Дили и считала няню такой умелой… самой ей наверняка не удавалось его быстро успокоить.
— Не будем про неё… — буркнул Тайдир.
— Не будем, — согласился вместо донны Берт, — но предупреждаю… при мне лучше донну Дильяну не хаять. Как бы она ни поступила… я ей не судья. Хотя думаю, у неё была веская причина.
— Очень веская… — отодвинул пустую тарелку дорин, решительно встал из-за стола и едко добавил, — фунтов полтораста, не менее.
И поспешно вышел прочь.
— Хотела бы я знать… на что он намекает, — огорчённо вздохнула Лиарена и уставилась на смущённо засопевшую няню, — Устина? А что говорят у вас… вернее, у нас, на кухне?
— В ту ночь разыгрался ураган… я такого никогда не видела, — неохотно начала рассказ Устина, потом поднялась, прошла к двери и заперла засов. А вернувшись к столу, негромко продолжила, — Дождь хлестал с такой силой, что окна не выдерживали. На улицу выйти было невозможно, там все летело и ломалось. Утром оказалось… что с конюшни сорвана железная крыша, а в саду переломано с десяток старых деревьев. Про сенники и загоны для скота я и не говорю… все было размётано в клочья, испуганные животные жались по углам. Дорин всю ночь метался по замку, заставил всех перейти на нижний этаж и устроил во внутренних залах и переходах. Огня не жгли и печи не топили, опасаясь пожара, но в буфетной, где дорин устроил жену с младенцем и кормилицей, было теплее всего, там поставили по всем углам котлы с горячей водой. Дорина Дильяна была спокойна… но очень бледна, это потом припомнили, и ходила одетой в тёплую накидку и меховые сапожки. Впрочем… мы все натянули в ту ночь на себя все самое тёплое, боялись, что рухнет крыша. Несколько раз она ходила в умывальню… и никто не заметил, когда дорина не вернулась. Решили что она уснула… только к обеду следующего дня обнаружилось, что уходя в последний раз, хозяйка оставила на постели свёрток из одеял, прикрытый одной из её накидок. Кормилица как раз дремала… и ничего не заметила. А потом никто не решился подходить будить… большинство не против было поспать, после такой ночки. Обнаружил пропажу дорин… нашёл у себя в кабинете запечатанное письмо от неё. Дорина все продумала до мелочей. Разумеется… хозяин хотел отыскать жену… и вот тут оказалось, что кто-то видел перед ураганом остановившихся в ближнем леске путников, но сразу дорину не сообщил… а потом было не до того. Они помчались туда… и вернулись ни с чем. Там были только конские отпечатки и никаких следов урагана. А на одном кустике висел платочек хозяйки и в нем её брачный браслет. Еще была маленькая записка, но хозяин никому не дал её прочесть.
