Калеб, прихрамывая, обошел догоравший «тевтонец». За ним через пролом в стене выпрыгнул Прохор, лицо и рубаха его были в саже. Фуражку атаманов ординарец где-то потерял, рыжий чуб растрепался на ветру. Прохор сунул револьвер в кобуру, обернувшись, махнул кому-то и поспешил к охотнику. Из пролома вытолкнули связанного жреца. Он сделал пару коротких шагов, споткнулся и упал. Вылезшие следом медведковские подхватили раненого под мышки и поволокли на площадь.
От статуи навстречу Калебу ехал Ильмар в сопровождении пятерых всадников, сзади катила повозка киевских посланников. Худощавый переговорщик стоял на передке, высматривая кого-то среди людей, снующих по площади. Позади повозки маячил Рэм на своей серой кобыле, его легко было узнать по шляпе с рыжим лисьим хвостом. Рядом с Рэмом на привязи рысила лошадь Калеба.
Прохор, догнав охотника, шепнул:
– Добыл, что атаман наказывал?
– Чё ухи греешь, када не велено? – огрызнулся Калеб.
– Чего завелся? – Прохор остановился, но, увидев, что охотник похромал дальше, поспешил за ним. – Мы караван все ж разгромили. Чего такой злой?
Калеб сплюнул через плечо:
– А если б меня той гранатой порвало?
Пятеро всадников, сопровождавшие Ильмара, придержали лошадей.
– Ну? – только и спросил атаман, останавливая коня перед охотником.
Калеб снял с плеча лямку, протянул котомку Ильмару.
– Там всё.
– Что с Гестом? – вытаскивая шкатулку, спросил атаман.
– Мертв, – раздался голос с дороги.
Ильмар поднял голову, Калеб и Прохор обернулись – к ним подошел Рут. Желтой тоги на жреце уже не было. Правое плечо стянуто повязкой, сквозь которую проступило кровавое пятно, рука согнута в локте и продета в перевязь на шее.
– Как?! – Атаман чуть не выронил шкатулку, стиснув распятие на груди.
Рут спокойно выдержал его взгляд.
– Сейчас доставят тело. Мертв Владыка, – сказал жрец. – Вместо лица – мясо…
– Что ты несешь? Кто посмел?! – прогудел Ильмар, разворачивая коня.
Вперед шагнул Калеб, взял под уздцы жеребца атамана, похлопал по шее.
– Жрец правду говорит, я сам видал в фургоне мертвяка.
Медведковские притащили седобородого пленного, поставили на колени перед Ильмаром, сами отступили на полшага, придерживая раненого за плечи.
– Босх… – выдохнул атаман.
– Контужен он, – сказал Прохор. – Не слышит.
Седобородый начальник стражи бессмысленно смотрел в одну точку, лицо и волосы его было в пыли, из ушей сочилась кровь.
Молча подошел Мирч Сельмур. Он приволок за шиворот монашка, бросил на мостовую. Послушник скрючился рядом с Босхом, подтянув ноги к животу, закрыл лицо руками и тихо завыл, вздрагивая и всхлипывая.
– Кого еще живым захватили?
Ильмар, глядя то на Босха, то на монашка, пытался решить: который из них тот, кто ему нужен? Начальник стражи слишком стар, но всегда был близок к Владыке; Гест, как всегда, прост и хитер, спрятал джагера под личиной телохранителя, а в окружении никому невдомек, что такой человек в Храме имеется…
– Перебили остальных, – доложил Прохор.
Хотя зачем Гесту джагер, который всегда на виду. А начальник стражи фигура заметная в Храме, не с руки ему отлучаться по тайным поручениям. Нет, Босх – это Босх. Ильмар уставился на скулящего монашка. А вот мальчонка вполне подходит на роль джагера. Потащил же его Гест зачем-то в поход…
Подкатила повозка, запряженная манисом, с передка спрыгнул Коста. Рэм остановился в стороне, почесав рубцы на правой щеке, кивнул Калебу.
Ильмар обвел отрешенным взглядом площадь, потом посмотрел на шкатулку в руке, сдвинул брови.
Только сейчас Калеб заметил, что на правом мизинце атамана появился перстень с печаткой.
– Атаман Крест, – начал Коста, – может, брат Рут нам события изложит?
– Сначала этих двоих, – Ильмар кивнул на Босха с послушником, – уберите с глаз долой. В обоз их, к лекарю, пусть в чувство приведет обоих. Глаз с них не спускать, охранять!
Медведковские поставили Босха на ноги, подняли за шиворот монашка и потолкали прочь.
– Теперь говори. – Атаман повернулся к Руту.
Жрец взглянул на Косту и начал:
– Еще в Москве, как с Храма процессия выехала, на Геста покушение было.
Он снова покосился на Косту, и тот произнес:
– Атаман Крест, это не наших рук дело. Вмешалась другая сила.
– И чья же? – спросил Ильмар.
– Не ведаю. – Коста пожал плечами. – Может, вам что-то известно?
Атаман покачал головой и перевел взгляд на Рута.
– Продолжай.
– Гест всю дорогу без памяти был, его огнем пожгло сильно. А когда к Разлому подъехали, я с небольшим отрядом в поселок Южного братства переправился. Только на поселок тот мутанты напали.
– Мутанты? – сказали почти все одновременно.
– Да. Дома все сгорели. Платформа нефтяная на дно Разлома слетела и мост обрушила.
Калеб задумчиво посмотрел на холмы к югу от долины. Их склоны начала затягивать блеклая пелена.
Ильмар обернулся и приказал Рэму:
– Скачи до Хэнка, он в обозе сейчас. Пусть на холмах посты расставит.
Рэм отцепил с привязи лошадь Калеба, бросил повод и поскакал через площадь.
– Как мутанты целый поселок топливных истребили? – сев прямо, серьезно спросил Ильмар. – Они ж тупые, лыка не вяжут, в мозгах плесень. Как? Калеб, что скажешь?
Охотник, прихрамывая, подошел к своей лошади, подтянул стремя и забрался в седло.
– Средь них и смышленые родятся. – Он снова взглянул на холмы. – Куда умней людей бывают. На Крыме цельными племенами кочуют. Торговлю ведут…
Коста закивал.
– Да, – сказал он. – В подвалах Лавры таких трое сидит. От людей почти не отличить. Разве что цвет глаз либо волос особый, не как у людей. И в груди два сердца может быть, или еще какие мутации в организме случились, то есть мышцы или легкие выносливей стали, потому…
– И? – перебил Ильмар.
– Мутанты могли на Геста покушение задумать, – произнес Мирч Сельмур. – В Пустоши есть место, где нечисти раздолье…
– Ты про Стойбище? – вмешался Калеб.
– Сказки, – влез Прохор.
– Нет, – возразил Коста, резко повернувшись к нему. – Не сказки!
Глаза переговорщика заблестели, щеки раскраснелись.
Прохор стушевался, запустив пятерню в рыжую шевелюру, опустил голову.
– У вас в руке, атаман Крест, – возбужденно заговорил Коста, – ключ к новой Погибели.
