Над лицом появилась раскрытая бутылка, горлышко опустилось, тонкая струйка полилась в горло. Карат мгновенно закашлялся, ведь вместо уже привычного живчика получил неслабую порцию омерзительно теплой водки.
Чугун захохотал с беззаботной искренностью недоразвитой обезьяны, только что открывшей для себя новый способ чесания яиц. Его поддержал Чикан, и смех у него тоже был не из самых приятных.
Веселье поддержала парочка, оставшаяся вдали. За шумом двигателя и раскачиванием машины они не могли ничего слышать, но в любой момент готовы морально поддержать своих коллег по дебилизму.
И Карат тоже улыбнулся. Почему бы не поддержать веселье, если через минуту или ты будешь мертв, или эти люди, или вообще все присутствующие. Самое время как следует посмеяться, лучший момент трудно подобрать.
– Ну че Карат, как тебе наш правильный православный живчик для четких пацанов?! – слегка успокоившись с фальшиво-искренним участием спросил Чугун.
– Не очень.
– Не понравилось, что ли?
– Да слабоватый какой-то. Его что, для девочек делают?
Глаза Чугуна нехорошо сузились:
– Нарываешься Карат, по-крупному нарываешься. Моим ребятам только моргни, они тебе в пять минут очко отполируют, и кто тут после этого будет девочкой?
– Думаю, что дело вовсе не в живчике… – задумчиво ответил тот.
– А в чем?
Карат, разжав пальцы, понял, через десяток секунд он будет готов. Тот самый момент, когда мысли полностью очищаются, мир становится простым и понятным, все лишнее отсекается, в кровь начинает поступать ударная доза адреналина.
Чего там "камуфляжный" за спиной возиться? И наручниками звякает подозрительно. Тоже пытается освободиться? Может и так, парень соображает четко.
Молчать нельзя, надо хоть что-то ответить, не насторожить раньше времени. К тому же можно говорить потише, шум машины будет заглушать слова, Чугуну придется нагнуться еще ниже, подставиться.
– Я думаю, все дело в том, что вы, ребята, не дружите с английским языком.
– Ты че несешь? Совсем опух? При чем тут язык вообще?
– Не просто язык, а язык английский. Как я понял, ни ты ни твои шестерки двух слов на нем сказать не смогут. А иногда его очень полезно знать.
– Ну и например?
– Вот, допустим, случится большая перезагрузка. И прилетит сюда, в Улей, огромный кластер набитый разными ништяками.
– А че, разве кластеры летают?
– Ну я же к примеру, ради художественности.
– Фраер ты смешной, покороче давай, не тяни резину. Чикан уже весь извертелся, очень хочет с тобой обсудить и девчонок, и шестерок. Не надо его задерживать.
Карат, безмятежно улыбаясь, нездорово-спокойным голосом продолжил в том же духе:
– Тот кластер прилетит из мира, где медицина добралась до высочайших вершин. Там почти все можно вылечить, надо просто выпить нужное лекарство. И вот вы всей оравой заходите в центровую аптеку и находите… Ну, допустим, трехлитровую банку с таблетками от гомосексуализма. Банка большая, ее хватит на целую толпу, вылечит самые запущенные случаи. Вот только этикетка на ней будет на английском языке, без перевода. И вот вы смотрите на латинские буквы, и совершенно ничего не понимаете из-за своей врожденной необразованности. Поэтому оставляете банку и выходите из аптеки. Все – занавес.
– Занавес? Ну и че? К чему ты это сказал?
– К тому, что останетесь вы пидарасами, отсосы убогие.
– Че?!!
Отчаянный рывок всем телом, правая ладонь летит головой атакующей кобры, вбивая короткое причудливо искривленное лезвие ножа под кадык. Левая одновременно ухватывает рукоять пистолета, тащит, но что-то крепко держит его в кобуре, не выпускает. Карат в отчаянии надавил на спуск прямо в таком положении целясь в голову подскакивающего Чикана и при этом продолжая наносить массивному противнику один удар за другим. Без замаха, коротко, но часто: в шею, в лицо, в верхнюю часть груди.
Заорав нечеловеческим голосом Чугун неловко попытался отпихнуть Карата, но ничего из этого не вышло, а сам потерял равновесие, начал заваливаться на спину, выводя верхнюю часть тела из зоны поражения. Достать Чикана первым выстрелом удалось лишь частично – пуля надорвала ему мясо от скулы до уха, пройдя вскользь. Но кустарная кобура не выдержала рывка пистолетной автоматики, распалась на две половины, цепляясь тонким черным шнурком который, в общем-то, ничем не мешал, но Карат его порвал резким рывком.
Еще раз потянуть за спуск. Простой и надежный автоматический механизм опустошит магазин за жалкие мгновения, но так надо, на этом построен весь расчет. Все эти люди – убийцы, и они всегда готовы к тому, что кто-то захочет поступить с ними так же, как они поступают с другими. Чугун, уйдя от ножа, уже перевалился на бок, и, заливая пол под собой кровью, тянулся к рукояти топора; Чикан, не обращая внимание на ранение в лицо, вскидывал укороченный автомат, опуская при этом предохранитель; парочка у кабины тоже не собиралась довольствоваться ролью безучастных зрителей, там намечалось угрожающее движение. И по всему этому копошению начали бить девятимиллиметровые пули.
Двадцать штук в магазине, здесь всем хватит.
За спиной нехорошо лязгнуло в тот момент когда Карат не расстрелял даже половины магазина. Похолодев, бросился в сторону противоположного борта при этом поспешно разворачиваясь. И увидел, что "камуфляжный" каким-то непонятным образом освободился от наручников, успел вскочить, развернуть в сторону "поля боя" тушу крупнокалиберного пулемета, и как раз в этот миг начал давить на гашетку. При этом он что-то заорал, но поднявшийся несусветный грохот заглушил все прочие звуки.
Карат, ослепленный пороховым пламенем, отшатнулся, завалился на спину, наставил пистолет на пулеметчика. Здесь он его не достанет, у кустарной турели ограничение, мертвая зона. Но освободившейся пленник не обращает внимание на коллегу по неволе, знай себе разевает рот в нескончаемом крике, продолжая опустошать ленту.
Лицо превращено в кровавую маску, нос сломан так основательно, что кончик смотрит вбок. В общем, вид у взбесившегося пленника тот еще. Неслабо мужику досталось, небось всю дорогу мечтал об этом светлом моменте.
Что-то вспыхнуло в стороне кабины, но из-за нескончаемых вспышек выстрелов детали Карат рассмотреть не мог. Пулеметчик, похоже, даже не думал целиться. Просто водил стволом из стороны в сторону, будто тушил из шланга обширное возгорание.
Для замкнутого мирка не очень уж и большого грузовика лента таких патронов – непомерное испытание. Пули в том числе прошлись и по кабине, прошив ее стенки будто газетные листы. И человеческим телам при этом тоже досталось. В том числе и телу водителя. Машину и прежде трясло, но тут начался такой кошмар, что словами не описать. Того и глядишь перевернутся.
Разрядив пулемет, пленник, завывающий что-то непонятное, упал на колени, стремительно прополз к распотрошенному телу Чугуна, ухватил топор, до которого тот так и не дотянулся, обернулся на Карата, оскалил пасть в безумной улыбке, где на месте передних зубов остались голые кровоточащие десны.
