С другой стороны, это лишь предположения.
Так почему бы не сходить, и не проверить?
Глава 20
Тройка тварей неотрывно сверлила ворота голодными взглядами и приближение Карата проигнорировала. Кот, поначалу бодро семенивший бок о бок, начал запинаться, отставать, поглядывать с недоумением. Дескать, а не спятил ли ты окончательно, мил человек? Вали-ка отсюда, пока с тебя мясо не ободрали, и не забудь тушенку эвакуировать, уж очень она вкусная.
Топора у Карата не было. Да и не та ситуация, где он может выручить. Даже если забраться на крышу гаражей, ее не получится контролировать по всему периметру, как он делал на том сарайчике. Рубанет по башке одного, а другие заберутся в других местах. Двоих одновременно он вряд ли осилит: слишком быстрые, слишком сильные, слишком живучие. К тому же нога, которая с утра вообще не болела, теперь начала давать о себе знать, жалуется на долгую прогулку. Ей покой нужен, но какой тут может быть покой. В общем, бегун из него сейчас не первоклассный, быстро догонят.
Кстати, насчет крыши – отличная идея. Хоть какая-то фора будет, ведь если останется на земле, они помчатся на него безо всяких препятствий.
Свернул в проход, дошел до его конца, там начал искать возможность забраться наверх. Высоковато, и лестниц не видать. Зато кто-то оставил машину у стены, с ее крыши он легко дотянется до края.
– Кот, тебя туда брать?
Тот не ответил, и Карат, сочтя молчание согласием, ухватил его под брюхо, закинул на крышу, вскарабкался следом. Еще раз проверил ружье. Пять патронов в магазине, один в стволе. Все с картечью, пулевые убрал. Твари не из сильных, черепа у них если и крепче человеческих, то ненамного, так что не надо перебарщивать.
Пули могут пригодиться против тех, для кого картечь или тем более дробь – легкая щекотка.
Тихо подкрался к самому краю, посмотрел вниз. Мертвяки так и стояли у ворот не сводя с них глаз. Не видели Карата, не слышали, и даже запах не почуяли. Все внимание сосредоточено на гараже, уже не урчат, а чуть ли не поскуливают от бессилия.
Поднял ружье, прижал приклад к плечу, прицелился в ближайшего, метя в шею, потянул за спусковой крючок. Бабах! Есть! Падает, нелепо взмахнув руками, будто взлететь хотел.
Минус один.
Оставшиеся твари потеряли интерес к гаражным воротам, сорвались с места, кинулись на Карата. И тут их ждал жестокий облом – он стоял на недосягаемой высоте. Прыгнули обе, но зацепилась лишь одна, да и то кончиками пальцев. И тут же полетела вниз – рой картечин, не успев разлететься, проломил макушку черепа и полетел дальше превращая мозги в кровавую кашу.
Если то, что располагается у них в головах все еще можно называть мозгами.
Третья, поняв, что здесь ей не забраться, огорченно заурчала и бросилась бежать вдоль стены. Не убегала, опасность ситуации не оценила, искала возможность легко и быстро оказаться наверху. Карат достал ее в спину, но та, упав, начала проворно подниматься. Прицелившись, добил следующим выстрелом, спрыгнул вниз, нога на такой трюк отреагировала вспышкой боли, не удержался от вскрика и громкого ругательства.
Сильно хромая, дошел до ворот гаража, с которого только что снял осаду, легонько постучал прикладом, и, перезаряжая ружье, произнес:
– Добрый день, к вам гости.
В ответ тишина.
– Я всех тут успокоил. Открывай, я знаю, что ты там. Сейчас новые набежать могут на выстрелы, и кто знает, кто среди них окажется. Очень может быть, что такие, которые и ворота вынести могут, и крышу разобрать. Ты точно уверен, что не впустить своего спасителя – умная идея?
– Помолчи уже, – глухо донеслось изнутри. – Дай до засова добраться. И ствол убери.
– Может мне ружье вообще на улице оставить?
– Да хоть в задницу себе засунь, только в меня им не тычь, не люблю.
– Насчет первого – я сразу пас. Не для меня такие необычные радости. Насчет не тычь – уже повесил его за спину.
Заскрежетал металл, двери, вделанные в створку, дернулись.
– Тяни на себя.
– Э! Ты тоже оружие опусти! – потребовал Карат.
– Да будь у меня оружие, сидел бы я здесь, что ли?
Карат потянул дверь на себя и увидел, что за ней, присев на колено, устроился седой до последнего волоска мужик лет сорока пяти в грязных камуфляжных брюках и черной засаленной майке. В руках он держал взведенный арбалет, но стрелять не торопился.
Карат покачал головой:
– Вот и верь после этого людям.
Опустив оружие, седой сумрачно произнес:
– А я и себе не всегда верю. Забирайся, ты и правда нашумел как гаубичный дивизион, весь кластер тебя слышал. И дверь закрой, засов там.
Карат послушался. Стало темно, но ненадолго. Зажегся крохотный фонарик, в его свете разглядел, как новый знакомый опираясь на обрезок доски неловко пробирается в угол помещения, где была навалена груда тряпья. Расположившись на ней, тяжело дыша, проинформировал:
– Если прикончить хочешь, учти, что нет у меня ничего ценного. Даром патрон переведешь.
– И у меня никаких сокровищ нет, так что ты тоже это имей ввиду.
– Патроны у тебя точно водятся, а они всегда в цене будут.
– А у тебя есть арбалет.
– Да он самопальный, стоит ерунду, из-за такого смешно валить. Ты кто будешь?
– Карат.
– А я Рыбак. Вот и познакомились.
– Рыбак? Любитель удочкой помахать?
– Раньше любил, до Улья. Но не в этом дело. Сюда попав дошел до того, что смердел как разлагающийся боров. Долго сам бродил, не до мытья было. Не вытерпел, разделся, полез в озеро, начал песком оттираться. А это стаб был, рыбы полно, вся непуганая, в ноги тыкалась. Жрать хотелось, аж плакал, не повезло разжиться по дороге. В общем, начал ловить карасей руками, а крестный мой будущий на это дело из кустов смотрел, ну и давай ржать как конь.
– И окрестил тебя, значит.
– Ну да. Он хороший был, с юмором мужик, ему слово, а он в ответ два и сразу смеется. Ему рубер потом голову оторвал, говорят, на смех прибежал. Что нашлось, ребята по-человечески сожгли, а вот голова сгинула. Без меня это случилось… А ты всех кого видишь выручаешь?
– Ты первый.
– Понятно. Весьма благодарен, но с такой привычкой проживешь ты недолго.
– Твари так и не пришли до сих пор. А ведь рядом были, я видел с крыши. Не услышали стрельбу?
– Еще как услышали, не сомневайся. Но мы же не шумим больше, а они долго на звук одиночный не бегут. Останавливаются, круги начинают наворачивать. И чем тупее, тем быстрее останавливаются. А там и забывают все, стоят, раскачиваются, ждут, когда кто-нибудь опять нашумит. А ты разве сам не знаешь?
