– Врага не видно? – спросил я у их командира.
– Нет, господин.
Я отпустил их и направился дальше. Час спустя я уже оказался в объятиях Галлии, роняющей слезы радости и слушающей мои уверения, что я ее люблю и никогда больше не покину. Было так хорошо снова увидеть ее, а также Годарза, Гафарна, Нергала, Буребисту и Диану. Даже безумная Руби чуть улыбнулась мне. Годарз сообщил, что через два дня мы выдвинемся в Кампанию, а Нергал сказал, что выслал патрули охранения на пятьдесят миль вперед.
– Пока что, принц, мы не встретили никаких римлян.
Позднее я отправился вместе с Галлией навестить Спартака. Я нашел его в поле, где он тренировался с мечом. Увидев меня, он оставил свое занятие, и мы обнялись.
– Стало быть, не захотел становиться римлянином?
– Нет, господин. Но мне необходимо поговорить с тобой о важных делах.
Мы пошли назад в его шатер, где обнаружили сияющую Клавдию. Она чинила одну из его туник. Мы обнялись, и я заметил, что беременность очень ей идет.
– А Галлии очень идет, что ты снова с ней, – улыбнулась она. – Больше не оставляй ее.
– Не оставлю, госпожа.
Спартак попросил меня подождать в шатре, пока он соберет остальных членов военного совета, и оставил меня с Галлией и Клавдией.
– Как тебе понравился Рим, Пакор? – спросила Клавдия.
– Он не похож ни на один город, какие я видел раньше. Огромный и подавляющий.
– А Хатра не такая большая? – спросила Галлия.
Я взял ее за руку.
– Не такая. Сказать по правде, она могла бы несколько раз уместиться в Риме.
Через полчаса Спартак вернулся вместе с Акмоном, Кастом, Ганником и Афранием. Каст крепко хлопнул меня по спине.
– Тут прошел слух, что ты вступил в ряды девственниц-весталок, но я сказал, что ты слишком неуклюж и уродлив для них.
– И, несомненно, не сохранил невинность, – добавил Акмон, отчего Галлия покраснела.
Когда мы все расселись и пригубили вина, я рассказал им о своей встрече и беседе с Крассом.
– Он богат, это верно. Слухи о его жадности ходят по всей Италии, – заметил Спартак. – Я говорил с Годарзом, пока тебя не было, и он точно слышал о Марке Лицинии Крассе. И о его репутации.
– Он сказал мне, что в дополнение к войску, которое он сейчас собирает, еще одно войско вот-вот высадится в Брундизии, а третье идет из Испании.
Акмон посмотрел на меня:
– Как думаешь, может, он просто пытался напугать тебя своей мощью?
– Отчасти да. Но он также передал со мной послание тебе, мой господин.
Спартак кивнул:
– О том, что война может закончиться только одним – они нас окружат и перережут.
– Да. Откуда ты узнал?
– Это единственно возможная судьба для всех восставших рабов. Именно поэтому он хотел говорить только с тобой. Ты принц царской крови, а мы для него хуже, чем грязные животные. Гордость не позволяет ни одному римлянину разговаривать с рабом на равных.
– Есть и еще одна вещь, – сказал я.
Все глаза обратились ко мне. Я отпил еще вина.
– Он предложил мне свободный и безопасный выезд из Италии и возвращение в Хатру, – я посмотрел на Галлию. – Вместе с Галлией.
Выражение лица Спартака не изменилось.
– Так почему ты все еще здесь?
– Потому что все вы – мои друзья, и я вас не покину. Не могу же я вернуться в Хатру, бросив своих друзей! Именно так я и сказал Крассу.
– Честь не позволяет тебе покинуть наше войско, не так ли? – тон Акмона был насмешливый, но я также заметил в его голосе нотку восхищения.
– И это тоже.
– Ну, что ж, – сказал Спартак, – значит, как представляется, Хатре придется еще некоторое время подождать твоего возвращения.
Глава 5
Красс держал слово. Нам потребовалось три месяца, чтобы дойти до Регия, расположенного на самом «носке» итальянского «сапога», двигаясь по Виа Анния, Анниевой дороге. Поход оказался нетрудным, но войско, собранное Крассом в Риме, все время кусало нас за пятки, прямо как собака, и несколько раз нам приходилось останавливаться и перестраиваться из походного порядка в боевой. Мы без труда отбили всех попытки римлян атаковать нас, но так и не смогли от них оторваться, а Спартак не хотел рисковать и ввязываться в серьезный бой, опасаясь другого римского войска, идущего со стороны Брундизия. Маневры Красса диктовали ему именно такую стратегию, хотя сам он этого еще не понимал.
– Мы ведь даже не знаем, высадились ли в Брундизии какие-нибудь вражеские войска, – сказал я ему.
День выдался облачный и влажный. Спартак, как обычно, шагал пешком, хотя и настоял, чтобы Клавдия, раз уж она беременна, ехала в повозке. Эту двухколесную конструкцию тащил упрямый мул со скверным характером, и Спартаку приходилось все время контролировать его, не выпуская из рук вожжи.
– Да, я помню об этом, но если нам удастся держаться впереди Красса, я рассчитываю за месяц перевезти войско через пролив в Сицилию, а там нам не придется ни с кем драться. Как только мы окажемся в Сицилии, римлянам будет чрезвычайно трудно на нас напасть.
– Но мы ведь не сможем переплыть Мессинский пролив! – буркнул Акмон, чье плохое настроение как нельзя больше соответствовало скверной погоде.
– Там ведь две мили? – сказал Спартак. – Думаю, что смогу проплыть такое расстояние. А как ты, Пакор?
Я был в шоке.
– Проплыть?! Через морской пролив?! Ты это серьезно?
Спартак улыбнулся.
– Ну, Акмона-то я еще могу заставить поплавать. А остальные переправятся на кораблях.
– На кораблях? – Акмона не так легко было убедить. – А где ты возьмешь корабли?
– У сицилийских пиратов, мой друг. У них полно кораблей, а у нас полно римского золота и серебра. Если мы им заплатим, они нас перевезут.
– Они могут нас предать, – сказал я. – Таким людям нельзя доверять.
– К сожалению, – ответил Спартак, – у нас нет особого выбора. Когда войско решило, что нам не следует покидать Италию, Сицилия осталась единственным приемлемым вариантом, а чтобы попасть туда, нам нужно переправиться через Мессинский пролив. И пираты – единственные, у кого есть средства нас туда перебросить. Альтернативный вариант – остаться в Италии, а я верю словам Красса, что римляне этого не потерпят.
– Значит, обратимся к сицилийцам, – заключил Акмон.
Войско двигалось неспешно, поскольку каждый день нам требовалось по три часа, чтобы сняться с лагеря, сложив все пожитки и сняв частокол, а потом еще три в конце дня, чтобы снова обустроиться. Но, поскольку римляне преследовали нас по пятам, было бы слишком большим риском устраиваться на ночь без оборонительного частокола. И вот каждый вечер тысячи воинов со всем своим снаряжением, все гражданские попутчики и тысячи животных собирались под защиту свеженасыпанного земляного вала и вбитых в него острых кольев. Даже мои конники ночевали в пределах лагеря, так что мы тоже стали специалистами в обращении с киркой и лопатой.
