– Верхом можешь скакать? – спросил я Галлию.
– Да.
– Тогда давай следом за остальными, обратно в лагерь.
Я ударил ее коня по крупу, и тот прыгнул вперед. Я побежал следом, обратно к лошадям, привязанным к моей повозке, обрезал веревки, которыми они были привязаны к дышлу, и прыгнул на спину одной из них. Лошади, запряженные в повозки, были нашими верховыми. Я прихватил оба повода и послал коня вперед. Остальные проделали то же самое, а уцелевшие галлы, потрясенные таким предательством, заорали свои боевые кличи и бросились за нами. Мы проскакали через мост, который охраняли Гафарн и Нергал. Я убедился, что Галлия и остальные уже на другой стороне ручья и приказал им поспешить туда же, а сам передал Гафарну поводья своего второго коня. Они еще успели подстрелить парочку бегущих галлов, потом развернулись и помчались прочь, следом за остальными. Я придержал своего коня и наложил на лук новую стрелу. Я уже приметил здоровенного галла с огромной бородой, бегущего прямо на меня с мечом в одной руке и щитом в другой. Он опередил остальных и орал что-то на своем родном языке. Я поднял лук и выпустил стрелу, и она полетела прямо и точно, впившись ему в левое плечо. Он пошатнулся и упал, а я рассмеялся. Но мое веселье быстро кончилось, поскольку он вскочил на ноги и снова бросился ко мне, так же быстро, как прежде. Я всадил в него еще одну стрелу, на сей раз в живот, отчего он упал лицом вперед. Но через несколько секунд снова поднялся на ноги и заорал от ярости и ненависти. Может, это был демон, насланный на меня из подземного царства? Следовавшие за ним его товарищи быстро приближались ко мне, и я снова натянул лук, тщательно прицелился и спустил тетиву, когда еще один галл пробежал мимо раненого. Стрела угодила ему в правую глазницу, но он лишь замер на месте. Я дернул повод, развернул коня и понесся через мост. Мимо пролетело брошенное мне вслед копье, я пригнулся к шее лошади и закричал, подгоняя ее. Оглянувшись назад, я увидел, что здоровенный галл наконец рухнул на землю, но я так и не узнал, поднялся он снова или нет. Я галопом добрался до противоположной стороны поляны, где меня поджидали Гафарн и Нергал.
Я был весь в поту и тяжело дышал.
– Галлия в безопасности?
– Она ускакала впереди нас, принц.
Разъяренные галлы продолжали преследовать нас, но теперь они были далеко и вряд ли смогли бы нас догнать.
– Пора уходить, – сказал я. Подождав, пока Гафарн и Нергал скроются за первыми деревьями, я последовал за ними. Позади мы оставили двенадцать ящиков с золотом и, надеюсь, одного мертвого галльского принца и сраженного бородатого гиганта.
Наше прибытие в лагерь было встречено радостными криками. Галлия остановила своего коня перед моей палаткой, спрыгнула на землю и обняла рыдающую Диану и подпрыгивающую Руби. За Руби к ней бросилась Клавдия, обхватив их всех обеими руками, а следом подошел сияющий Спартак, чьи огромные руки, казалось, приняли в свои объятия всех четверых женщин. Буребиста выставил вокруг лагеря охрану из конников с копьями на случай, если галлы вздумают на нас напасть, но никто так и не появился. Вся территория вокруг моей палатки вскоре заполнилась массой людей, которые стремились выразить свою радость от того, что снова видят Галлию. Я до этого момента и не знал, как она популярна и какое множество людей ее любит. Потом появилась Праксима и остальные воительницы, крича и завывая от радости, словно банда привидений. Гафарн стоял рядом со мной, а шум и гам все усиливались, поскольку к нам шел непрерывный поток людей, желавших выказать свою радость и уважение.
– Хорошо, что нам удалось ее вернуть, принц.
– Несомненно. Кстати, хорошо мы постреляли там, на мосту. Я твой должник.
– Конечно, ты владеешь луком почти так же хорошо, как я, – у него всегда оставалась эта привычка напоминать мне, какой он отличный стрелок. – Как думаешь, галлы на нас нападут?
Я пожал плечами:
– Могут и попытаться, но если сунутся, я лично сожгу домишко этого вождя вместе с ним самим. Гнусный человек!
Гафарн хитровато улыбнулся:
– Ты разве забыл, что он скоро станет твоим тестем?
– Я бы предпочел устроить праздник по поводу его кончины.
– Значит, он не получит приглашение в твой дворец в Хатре?
– Не получит, Гафарн, – раздраженно ответил я.
Гафарн пригодился мне еще раз несколько позднее, когда я попросил его оторвать наконец Диану от Галлии и вообще потребовал оставить нас одних. Через некоторое время, когда Галлия вымылась и надела чистую одежду, мы с ней поели вдвоем в моей палатке. Я сидел рядом с нею, обняв ее рукой за плечи, а она возилась с тарелкой жареной свинины с овощами.
– Ты уже можешь отпустить меня, Пакор. Я никуда не сбегу.
– Я тебя больше никогда никуда не отпущу. Ты и твои женщины теперь будут ночевать в главном лагере на тот случай, если отец снова вздумает забрать свою дочь к себе.
Она засмеялась.
– Я ему никогда не была нужна, он только обрадовался возможности от меня избавиться.
– А почему он так тебя невзлюбил?
– Потому что я напоминаю ему о моей матери.
Она заметила недоуменное выражение у меня на лице.
– Мама умерла вскоре после моего рождения. Как мне потом сказали, роды были продолжительные и трудные. А вместе с ней умерла и вся любовь и привязанность, какую отец мог ко мне питать. Он очень несчастный человек.
– Теперь он станет еще более несчастным человеком, поскольку один из его сыновей убит, – я посмотрел на нее. – О чем я сожалею.
Она положила свою руку на мою.
– Не жалей, любовь моя, ты пришел за мной, когда мне это было больше всего нужно. Но, боюсь, ты прав. Ярость частый гость моего отца. Он ненавидит римлян, и за это достоин уважения. Но он мечтает о землях, свободных от них, где он станет царем и верховным владыкой всех галльских племен, обитающих по эту сторону Альп. Такая мечта разъела ему всю душу, когда он осознал, что это всего лишь мечта. Как я тебе уже говорила раньше, они – побежденный народ.
Я подцепил кинжалом кусок свинины с блюда, и жир закапал мне на тунику.
– Возможно, с тем золотом, которое теперь у него имеется, он сможет объединить галльские племена
Она посмотрела на меня пронизывающим взглядом синих глаз, способных, казалось, читать мои мысли.
– Ох, Пакор, вы с моим отцом могли бы стать добрыми союзниками. Вы оба мечтатели, но все его мечты это опасные фантазии. Галлы в Италии – это рабы во всех отношениях и смыслах, разве что не по названию. Все, что я слышала с самого рождения, это страшные истории о римлянах, наводняющих долину Пада.
– Пада?
– Так называется самая мощная река, которая протекает через центр областей, лежащих между Апеннинами и Альпами. Ты сам видел, как римляне осушают болота, срубают леса и строят дороги и поселения. Это не новость: они десятилетиями этим занимались. Но под властью нового губернатора Мутины стало еще хуже. Мой народ, галлов, оттесняют в горы и в леса, как диких зверей, и они сидят в своих селениях, с тоской вспоминая времена, которые давно прошли, – она вздохнула. – У моего отца все внутренности изъедены горечью, как и у любого, кто чего-то хочет, но отлично знает, что никогда это не получит.
