Два зверя кубарем покатились в пыли. Патроны закончились, я полез в сумку за магазином. Тут Безумный опять заорал нечеловеческим голосом, а вслед за ним завопил Никита. Телега резко накренилась, и меня бросило в сторону.
Я бы выпал, если бы не боковой бортик. Он громко треснул, но задержал движение. Привалившись к нему спиной, чувствуя, как инерция вдавливает тело в дерево, я повернул голову и увидел, что мы несемся по крутой дуге мимо отвесного земляного склона в пару метров высотой. Он был справа, а слева сразу за краем дороги тянулся глубокий кривой овраг, над которым закручивался смерч… Что это там, карусель или птичья плешь?
- Черт!! - выкрикнул Никита. Выискивая глазами последнего пса, я перезарядил «эфэн».
Небо на мгновение затмила тень, и с откоса через меня перемахнул еще один слепой мутант. Напарник заметил его раньше и, развернувшись на одной ноге, носком ботинка со всей силы залепил в морду твари. Оба упали, Никита рухнул на спину, а пес, кувыркнувшись в воздухе, - боком, на самый передок.
Пригоршня вскочил на колени, рванув оружие, но с перепугу ухватился не за одну из многочисленных рукоятей на боках, а за гранату.
Услышав рев зверя прямо позади себя, Безумный совсем обезумел. Я хочу сказать, он с самого начала не показался мне адекватным конем, а тут в голове у него, должно быть, окончательно соскочила какая-то пружинка, и он, издав звук, на который, как мне казалось, никакая лошадь от природы не способна, прыгнул.
Нормальные лошади обычно не прыгают, разве что встают на дыбы, да и то не так уж часто. Прыгают спортивные скакуны, подчиняясь приказу наездника, преодолевая препятствие во время состязания… Так или иначе, Безумный скакнул, а потом еще раз и еще. Крутой поворот внезапно закончился; телега наклонилась сильнее, я услышал треск за спиной, потом она подскочила, выравниваясь… Я же свалился вместе с бортом, не выдержавшим давления. Задняя его часть оторвалась, но передняя лишь надломилась, и борт упал наискось, скребя концом по земле. Я скатился, выпустив оружие, рухнул на дорогу. Окружающий мир взорвался искрами и потемнел. Плохо понимая, что делаю, я схватился за широкую наклонную доску, волочащуюся сбоку от телеги.
Рядом бежал пес. Голова и шея зверя были явно длиннее, чем у других представителей его породы. Я заелозил пальцами по шершавой, в сколах и сучках, поверхности. Пронырнув между колес, пес метнулся ко мне, Он прыгнул, но промахнулся, потому что я наконец смог влезть на доску и кое-как подтянулся; лишь ноги оставались на дороге, подскакивая, судорожно дергаясь на ухабах и кочках, которые уже превратили нижнюю часть штанин в индейскую бахрому.
Челюсти лязгнули в сантиметре от колена. Я подтянул тело выше, упираясь каблуками в торчащие из нижнего конца гвозди… Пес прыгнул опять.
Но теперь я был готов. Согнул ноги и с силой распрямил их, вмазав подошвами тяжелых армейских ботинок ему в морду. Голову зверя отбросило назад, перевернувшись в воздухе, он упал на край доски. Прямо на длинные ржавые гвозди.
Я зашарил у пояса. Пес взвыл, дергая лапами, пытаясь сорваться с гвоздей, будто Мюнхгаузен, за волосы вытаскивающий себя из болота. Я видел его коричневое брюхо и обращенную ко мне задницу между раскоряченными задними лапами. Подняв голову, он мучительно заскулил.
Я направил в безглазую морду ствол «форта», который держал в вытянутой левой руке. Расстояние между пистолетом и целью было не больше полутора метров.
Как уже было сказано, в этом пистолете двенадцать патронов. До того я выстрелил дважды, пуль оставалось десять… И семь из них я всадил в голову зверя, которая под конец стала напоминать рыхлый муравейник. Я разинул рот, увидев, как что-то ползает там, в развалах покалеченного пулями черепа: маленькие гибкие тельца сновали из стороны в сторону, жирно поблескивая, копошились, пытаясь уползти вглубь, подальше от дневного света… Черный Сталкер, что же это такое?! Паразиты, живущие в голове, прямо в мозгу слепого пса-телепата? Только этого - или у всей их породы? Это болезнь? Или симбиоз? Быть может, именно он и сделал их телепатами?
Мысли пронеслись в голове мгновенно. Доска под спиной стремительно провалилась вниз: последние древесные волокна, скрепляющие ее с бортом, лопнули. Я повернулся, бросая «форт» на дно телеги, обеими руками вцепился в ее край и повис.
Обломок доски улетел вместе с псом, а моему взгляду предстала живописная скульптура вроде той, где Самсон разрывает пасть льву. Пригоршня, опустившись на одно колено, левой рукой сжимал шею пса, а правой пытался скормить ему гранату, просовывая ее в разинутую пасть. Гранату без чеки.
- Взорвется сейчас! - заорал я, не зная, что делать: то ли лезть на телегу, то ли, наоборот, прыгать с нее.
Напарник взмахнул рукой и нанес сокрушительный удар, на мгновение став похожим на машину для забивания свай. Кулак врезался в морду зверя, вогнав гранату глубже в пасть. Клыки заскрежетали по ребристой оболочке, Никита привстал, обхватил извивающееся тело, поднял. Когти оставили на его боку глубокие царапины, и он отбросил зверя.
Я схватил лежащий неподалеку на дне «форт», и когда массивное тело взлетело в воздух, дважды выстрелил в летящую мишень. Одна пуля впилась в брюхо, другая в бок. Никита упал на колени, прижался лбом к телеге и накрыл голову руками. Бросив пистолет, я отпрянул, повис за бортом, спрятавшись за ним. Граната взорвалась.
* * *
Привести Безумного в чувство мы так и не смогли. Кое-как заставили умерить бег, но никакие увещевания Никиты, который спрыгнул с телеги и пошел рядом с этим психом, никакие похлопывания по шее и ласковые слова, произнесенные в нервно подрагивающее ухо, ни к чему не привели. Должно быть, больному сознанию коня мы представлялись этакими зловещими демонами, в одночасье перенесшими его из привычного мира в какое-то иное пространство, полное ужасных непонятных врагов.
- А давай его пристрелим? - предложил я, когда Безумный в очередной раз попытался встать на дыбы и заржал. - Сделаем хорошее дело, ему же легче станет. Никита оглянулся на меня чуть ли не с презрением.
- Да он же шизофреник, - продолжал я, едва заметно дергая вожжи, отчего длинный облезлый хвост коня нервозно засновал из стороны в сторону. - И еще, может быть, маньяк, Чикатило какой-нибудь, наверное, по ночам молодых жеребцов в лесополосу заманивает и там…
- Город, - объявил Пригоршня.
* * *
Полноценным городом назвать это было все же нельзя. Обогнув холм, дорога вывела нас на окраину небольшого поселения, пыльного и тихого. Состояло оно в основном из одноэтажных домиков, давно покинутых, судя по слепым окнам без стекол и проломленным шиферным крышам.
- Никого не вижу, - сказал напарник, ведя коня под уздцы.
Мы достигли земляной улицы, и я выпрямился во весь рост на передке телеги, глядя по сторонам. Домов стало меньше, вместо них потянулись длинные приземистые строения.
- Да это ферма бывшая, - объявил Пригоршня.
