Историография продолжала занимать ведущее место в литературе и в следующих веках. Некоторые исторические труды являются весьма важными, поскольку их авторы имели дело с более или менее современными событиями. Так, «История Ираклия», приписываемая историку Себеосу, описывает детали арабского нашествия на Персию, Армению и Византию вплоть до 661 года. Священнослужитель Хевонд дает такой же подробный рассказ арабского завоевания Армении в 661–788 годах. Аристак из Ластиверта был свидетелем завоеваний сельджуков, и его «История» является ценным источником информации, причем не только для Армении, но и для Византии. Аристак был одним из историков, работавших в X–XI веках. В то время в моду вошли так называемые всеобщие истории, которые начинались с рассказа о сотворении мира. Первые ее разделы явно не имеют никакой исторической ценности, даже те, что посвящены древней армянской истории, поскольку являются заимствованными у других, более ранних историков. Однако в ряде случаев они содержали информацию из утраченных трудов, например из «Истории» Шапуха Багратуни. Ценными частями являются те, которые относятся к правлению Багратидов, причем они приобретают дополнительную важность, если автор принимает активное участие в делах царства, как, например, католикос Иоанн V. Главы его «Истории», в которых он повествует, например, о своем посольстве при дворе эмира Юсуфа и своем пленении, дает нам информацию из первых рук. Он также включил в свой труд переписку с константинопольским патриархом Николаем Мистиком. Это ценные документы, касающиеся армяно-византийских отношений. Стефан из Тарона, прозванный Асохик, довел свою историю до 1004 года. Он являлся довольно внимательным и аккуратным историком. Его хронология более точна, чем у других, к тому же он позаботился перечислить свои источники. Оба эти автора касались в первую очередь правления Багратидов. Их современник Фома Арцруни сконцентрировал свое внимание на правителях Васпуракана, к которым имел самое непосредственное отношение. Его герой – царь Гагик, и он с гордостью описывает дворец и церкви, возведенные этим правителем. Но Арцруни также собрал всю доступную информацию о ранней истории рода Арцруни и Васпуракана. Он поведал, как много мест ему пришлось посетить в поисках информации о нравах и обычаях обитателей горных районов. По своему общему тону «История» Арцруни сравнима с «Историей рода и провинции Сюник», написанной в конце XIII века епископом Стефаносом (Степаносом) Орбеляном, являвшимся также отпрыском правящего рода. Стефанос имел в своем распоряжении исторические документы, сохраненные в монастыре Татев, которые он часто цитировал дословно. Он также широко использовал эпиграфический материал, состоящий из многочисленных надписей в церквях и монастырях.
Из-за географического положения Армении ее история во многих отношениях является частью всеобщей истории Ближнего Востока, и информация, даваемая армянскими авторами, часто может быть отнесена к истории соседних народов. Наиболее значительным в этом отношении трудом является «История албанцев», написанная Мовсесом Дасхуранци, единственный уцелевший источник информации об этой кавказской нации. Вторая книга «Истории» Ухтанеса посвящена отделению грузинской церкви от армянской в VI веке. В ней Ухтанес подробно останавливается на происхождении грузин, их истории и этнологии различных племен. «История нации лучников» (то есть монголов) Григора Аканца, работы историков XIII века Вардана и Киракоса, а также Flor des Estoires de la Terre d'Orient Гайтона (Хетума) содержат важную информацию об истории, обычаях и даже языке монголов. Также «Истории» Матфея Эдесского и Смбата проливают некоторый свет на историю сельджуков из Икония и Крестовые походы. Иными словами, вклад, внесенный средневековыми армянскими литераторами, выходит далеко за границы национальной истории.
Помимо истории, литературные труды того периода состоят исключительно из религиозных произведений – хагиографий, проповедей и комментариев к Священному Писанию и текстам литургии. Собрание весьма поучительных поговорок имело аналогичную цель – наставление. Однако они пролили, можно сказать, не желая этого, свет на обычаи того времени, несправедливость социального устройства. За редким исключением даже поэзия имела религиозную направленность. В первую очередь следует отметить «Книгу скорбных песнопений», созданную в 1002 году грустным поэтом Григором из Нарека. Каждая из девяноста пяти поэм начинается словами: «Из тайных глубин сердца обращение к Богу» – и выражает мистические размышления глубоко религиозного и благочестивого человека, наделенного редким поэтическим даром. Мистицизм с поэтическими полутонами также характерен для прозаических произведений Григора из Нарека. Это его «Панегирик», «Песнь песней» и «История Животворного Креста», дарованного царями и привезенного в Армению в Апаранский монастырь, в которой он описывает прибытие из Константинополя в 983 году фрагмента Истинного Креста. Гимны и поэмы, сочиненные в XI столетии католикосом Нерсесом Милосердным, более невозмутимы, хотя и ничуть не менее благочестивы. Его «Элегия на взятие Эдессы» показывает, как глубоко эта катастрофа затронула армян Киликии. В первой части поэмы Эдесса олицетворяет призыв к главам пяти древних патриаршеств – Иерусалима, Рима, Константинополя, Александрии и Антиохии – оплакать ее судьбу. Затем она обращается к Армении. В долгом экскурсе автор описывает прежние победы царства, противопоставляя их плачевному положению сегодняшнего дня. Далее автор вспоминает красоты Эдессы, ее роскошь и богатство, после чего подробно описывает осаду и взятие города. Так случилось, что в этом поэтическом произведении содержится самая детальная информация об этой войне из всей, что дошла до нас. Поэма завершается предсказанием о том, что франки вернутся, чтобы спасти христиан. «Элегия на взятие Иерусалима», написанная по такому же образцу младшим братом Нерсеса католикосом Григором, уже не столь поэтически совершенное произведение.
Мирянин Фрик является исключением среди поэтов того времени. Он жил в период нашествия монголов на Великую Армению, и в его произведениях, написанных вульгарным, отнюдь не классическим языком, говорится о страданиях людей в жестоких войнах. Он яростно нападает на гнет и тиранию феодальных князей и высшего духовенства, выступает против всех форм социального неравенства. О его жизни известно очень мало, за исключением того, о чем можно догадаться из его произведений. Точно одно: он был выходцем из народа и выразителем его интересов. Другие миряне – барды, певцы, сказители – также сочиняли поэмы, многие из которых встречаются в самых разных манускриптах, и до сих пор не подвергались серьезному изучению. Их исследование и публикация дали бы более полное представление о средневековой Армении, чем произведения церковных писателей. Это можно видеть из сказаний, составляющих героический эпос о Давиде Сасунском (Давиде Сасунци), которые существовали в виде устного народного творчества до XIX века, когда были собраны, систематизированы и опубликованы в разных вариантах. Первые два цикла последовательно знакомят нас с поколениями героев исторической области Сасун. Последние два концентрируются вокруг юного Давида, героя, обладающего сказочной силой, убившего тирана Мсра-Мелика и освободившего страну. Также в них говорится о его сыне Мхере. Действие национального эпоса происходит в гористой области Сасун, расположенной к юго-западу от озера Ван. Он содержит отдельные элементы, возвращающие нас к первым легендам, но части, имеющие историческую ценность, относятся ко времени арабского господства в Армении в VIII–IX веках. Существует много сходных моментов между эпосом о Давиде Сасунском и византийской поэмой о Дигенисе Акрите, хотя они ни в коей мере не связаны, просто появились примерно в один и тот же период и в одной области.
