И радуется, и ликует,
И возвращается с ними в свой город.
Однако он не может вынести жизнь дома, поэтому поручает деду заботиться о своем имуществе и уезжает прочь в своей колеснице. После этого с ним происходят всевозможные несчастья, и, когда наконец войскам устраивают смотр, его несчастья достигают высшей степени:
Его бьют палками на земле,
Бьют так, что от палок остается сто следов.
Но еще меньше Паебпаса должен думать о том, чтобы стать «командиром пехоты» –
, участь которого намного хуже даже этой. Чтобы предупредить своего ученика о бедах, которые несет с собой эта должность, Аменемопет предлагает Паебпасу для обсуждения следующее стихотворение, которое мы также обнаруживаем в учебной литературе того времени
[423]
:
Ох, что значит то, что ты говоришь:
«У командира пехоты судьба лучше, чем у писца»?
Позволь же мне рассказать тебе о судьбе командира, такой полной бедствий.
Когда он еще дитя, его приводят в казармы (?) и держат там взаперти (?).
Удар, который… он получает в живот,
Удар, разрубающий тело, он получает в брови,
И его голова разорвана раной!
Его кладут и бьют по нему, как по книге,
Он изломан поркой.
Позволь же мне рассказать тебе, как он идет в Сирию,
Как он шагает по верхней стране.
Свои еду и воду он должен нести на своем плече,
Нагруженный, как осел;
От этого шея у него становится негнущейся, как у осла,
И кости его спины ломаются.
Он пьет грязную воду…
Если он, придя, оказывается перед врагами,
Он как птица в силке;
Если он приходит в свой дом в Египте,
Он как дерево, которое едят черви.
Он болен и должен лечь,
Его приходится везти домой на осле,
А за это время его одежду крадут и его слуги убегают.
Поэтому, о писец,
Измени на обратное свое мнение о счастье писца и командира.
Как мы уже говорили, это подчеркнутое презрение одного из высших командиров к должности своего подчиненного явно объясняется тем, что для занятия более высоких должностей всегда требовалось образование ученого человека. И действительно, среди высших военачальников
[424]
мы всегда встречаем «писцов армии»; а если мы вспомним, что упомянутый выше спор об изящном стиле сочинения писем ведут между собой «царский писец командования армии»
[425]
и другой командир
[426]
, мы сразу почувствуем, что эти военачальники осознавали себя носителями классического образования.
Щит, покрытый шкурой (согласно W., I. 198)
Кроме того, в число писцов этого разряда входили носители многих и разных должностей. Некоторые из них были только прикреплены к определенной военной части
[427]
, а другие явно были избраны для высших должностей во всей армии, например «начальник солдат и писец армии»
[428]
. Правда, обладатель этой должности мог выполнять обязанности заместителя при знатном «представителе армии» (которого часто сокращенно называли только «представитель») – при человеке, который, по крайней мере в одном случае, был по порядку старшинства выше, чем даже высокопоставленный «придворный возничий».
Похоже, что это ученое образование военачальников не вредило исполнению ими их практических обязанностей. В мирное время и в более ранний, и в более поздний периоды их использовали на всевозможных инженерных работах – например, при перевозке камня или работах на оросительных каналах. Эти обязанности ничуть не считались унизительными для высших армейских командиров:
Начальник армии, вождь войск луков, Сакет, стоящий перед ними;
Знаменосец, представитель,
Писец армии, командир крестьян —
Они входят внутрь и выходят наружу
Во дворах царского дома.
А бедный подчиненный, низший командир, уау, сравнивается с нагруженным ослом. Это потому, что «он должен работать, пока не зайдет солнце», а ночью не может спать от голода: «он мертв еще при жизни»
[429]
.
Итак, по представлениям египтян, даже в военной профессии хорошее образование было единственным, что могло принести человеку счастье и успех.
