Такие житницы, как правило, имели плоскую крышу, на которую нужно было подниматься по наружной лестнице. Эта крыша была удобным наблюдательным пунктом для писца: он мог, находясь на ней, считать мешки, приносимые и высыпаемые в амбар
[178]
. Такой склад зерна подходил лишь для большого хозяйства – например, такого, как поместье, хозяин которого, Пахра из Эль-Каба, жил при XVIII династии. Как мы можем видеть, туда урожай к житницам доставляли на больших кораблях, и работники, которые выносили с кораблей тяжелые мешки с зерном, в конце концов принимались жаловаться: «Нам что же, так и носить без отдыха пшеницу и белую полбу? Амбары уже так полны, что вязанки зерна высовываются наружу, и корабли так полны зерном, что едва не лопаются. А нас все-таки заставляют спешить»
[179]
.
Сбор урожая обычных зерновых и проса (дурры) (согласно W., ii. 427)
Сбор урожая дурры в эпоху Нового царства (согласно W., ii. 428. Эль-Каб)
До сих пор я говорил о зерне вообще, потому что зерновые культуры никогда не бывают показаны на рисунке так, чтобы можно было с уверенностью определить, какая это культура. На рисунках, изображающих сельскохозяйственные работы, наше внимание обычно привлекают две зерновые культуры: ячмень и пшеница. Обе они были очень широко распространены в Египте, свидетельством чего являетсяся солома, которую и сейчас можно увидеть в необожженных кирпичах
[180]
. На некоторых памятниках эпохи Нового царства изображен сбор урожая еще одного культурного растения, которое имеет стебель с маленьким красным плодом наверху.
Оно было с большой вероятностью опознано как просо – черное просо, известное в современном Египте под названием дурра. Как мы можем видеть на показанном здесь рисунке, просо не жали, а выдергивали, затем стряхивали землю с корней и после этого связывали стебли в снопы.
Чтобы вылущить зерна из колосьев, применяли необычный, похожий на гребень инструмент, который показан на иллюстрации ниже.
На другом похожем рисунке старый раб, которому поручена работа на таком гребне, сидит в тени сикомора. Он делает вид, будто этот труд ему нипочем, и заявляет крестьянину, который несет ему новую вязанку сорго для вычесывания: «Если ты принесешь их мне даже одиннадцать тысяч и девять, я вычешу все»
[181]
. Однако крестьянин не обращает внимания на эту глупую похвальбу и говорит: «Поторопись и не разговаривай так много, ты самый старший из работников в поле»
[182]
.
Кроме перечисленных выше злаков, несомненно, выращивались овощи – например, лук, огурцы и дыни, причем в таких же широких масштабах, как и в современном Египте. Однако наши знания об этом очень скудны, и поэтому лучше будет перейти ко второй отрасли египетского сельского хозяйства, то есть к скотоводству, поскольку о нем у нас имеется сравнительно много материалов. Рисунки, особенно относящиеся к эпохе Древнего царства, изображают жизнь скота так часто и с такой верностью натуре, что мы склонны верить, что египтяне древних времен были настолько же дружелюбны к своим домашним животным, насколько современные египтяне грубы и жестоки с ними.
У этой любви в Египте была одна особенность: из всех домашних животных самым дорогим для сердца египтян был бык. Скотоводство занимает очень много места на рисунках, покрывающих памятники: почти в каждой гробнице эпохи Древнего царства мы встречаемся с пастухом и его животными; скот либо переплывает водную преграду, либо его кормят или доят. Египтяне разговаривали со своими быками, как мы с нашими собаками, давали быкам имена
[183]
и украшали самых лучших из них пестрыми тканями и красивой бахромой
[184]
. Они изображали скот во всех позах с точностью, которую дают любовь и наблюдательность, откровенно показывая, как дороги им были эти животные. Ранним египтянам было незнакомо то презрение, которое мы испытываем к тупоумным быкам; напротив, корова была для них священным животным, в облике которого изволила явиться их величайшая богиня, а бык считался совершенным воплощением героической силы и могущества. Другие народы сравнивали своих могущественных богов и величайших героев со львом, египтяне же – с «могучим быком».
Быки Древнего Египта и в самом деле были достойны всяческого восхищения
[185]
. Судя по рисункам и черепам, которые у нас есть, они принадлежали к одной из пород того вида, который до сих пор преобладает во всей Африке, – к так называемым зебу; на этих животных они были похожи тем, что имели «очень покатый лоб, небольшой выступ на краю глазницы, очень плоский и прямой профиль». Горба, который так сильно развит у многих зебу, эта порода почти не имела, но его часто не бывает у животных этого вида во Внутренней Африке. Египтяне вывели из зебу несколько пород скота, которые различались не только своим внешним видом, но и качеством своего мяса
[186]
. Во времена Древнего царства главной по значению была длиннорогая порода
[187]
; эти животные имели необыкновенно длинные рога, изогнутые обычно в форме лиры, реже – в форме полумесяца. Кроме того, они имели «величавую шею, как у зубра, довольно высокий рост, массивную морду и кожную складку на животе». Как правило, они были чисто белыми либо белыми с крупными рыжими или черными пятнами, могли также быть светло-желтыми или коричневыми. На одном рисунке мы видим животное, которое выглядит просто жутко – глубокого черного цвета, с красными животом и лодыжками. Знаток сможет различить несколько разновидностей длиннорогой породы: обычная эуа отличалась от более редкой нег
[188]
, хотя мы своим взглядом непосвященных не видим никаких заметных различий между изображениями той и другой разновидности.
