Стадо свиней – роспись фиванской гробницы эпохи Нового царства (согласно W., ii. 100)
Делились или нет другие виды домашних животных на породы в эпоху Нового царства, мы не можем сказать, поскольку сохранилось слишком мало материалов. Однако интересно встретиться на рисунке со стадом погоняемых свиней (см. иллюстрацию). Художники эпохи Древнего царства никогда не изображали это животное – вероятно, по религиозным причинам. О появлении в Египте лошадей и мулов в годы между Средним и Новым царством мне придется рассказать в XIX главе.
Клеймение скота (согласно W., ii. 84)
Нам известно мало подробностей о скотоводстве в эпоху Нового царства – о том, как стада быков, мелкого скота и гусей в Верхнем и Нижнем Египте увеличились на сотни тысяч голов
[215]
. В это время «пастухи заботятся о них и приносят быкам траву», животных продолжают откармливать по древним правилам и клеймят печатью того округа, в котором они числятся. Часто упоминаемое в эту эпоху место ночного содержания скота – ехай
[216]
– это, должно быть, открытый загон; и действительно, на одном рисунке из Эль-Амарны показаны быки, лежащие в загоне под открытым небом
[217]
.
Что касается выращивания и откорма домашней водоплавающей птицы, то египтяне – если можно в данном случае считать доказательством умолчание – видимо, сосредоточили свое внимание только на гусях. И действительно, гусь занимал в хозяйстве среди птиц то же место, что и бык среди скота. Гуси часто упоминаются в текстах этой эпохи, и на прекрасном рисунке, который помещен на вкладке как раз перед этим рассказом, мы можем в точности увидеть, как хозяину приносили списки этих очень ценившихся в качестве пищи птиц. Гусей не всегда держали ради такой материальной цели: те, кому повезет пройти в фиванском некрополе Дра-абульнега мимо гробницы некоего Беке, относящейся к началу Нового царства, смогут там увидеть, что жена этого человека предпочитала играть не с домашней собакой или маленькой обезьянкой, а с большим гусем
[218]
.
Повозка для быков (согласно W., ii. 392)
Я не могу закончить это описание египетского сельского хозяйства, не упомянув об одном любопытном обстоятельстве. Все говорит нам о том, что египтяне сами чувствовали, что сельское хозяйство, и в том числе скотоводство, – важнейшая для их страны отрасль хозяйства. Однако популярность этой мысли не влияла на положение сельских тружеников, на которых все остальные египтяне всегда смотрели сверху вниз, считая их жалкими, замученными тяжелой работой созданиями. Вот печальное короткое описание судьбы земледельцев; его автор – составитель учебного письма, много экземпляров которого сохранилось до наших дней, и это заставляет считать, что тут выражено не только его личное мнение, а общий взгляд на вещи
[219]
: «Червь забрал одну половину еды, бегемот другую; в полях много мышей, налетала саранча, и ел скот, и крали воробьи. Бедный нищий земледелец! То, что осталось на току, унесли воры… Потом на берег выходит писец, чтобы получить урожай; за ним следом идут люди с палками и негры с пальмовыми дубинами. Они говорят «Дай зерно», а зерна нет. Тогда они кладут его на землю, связывают и бьют, его бросают в канал, и он тонет, голова его под водой. Его жену связывают у него на глазах, и на его детей надевают цепи. Его соседи убегают, чтобы спастись и сохранить свое зерно». Это, конечно, преувеличение: автор сознательно сгущает краски на своей картине, чтобы сильнее был контраст с тем, что он дальше напишет, восхваляя профессию писца; но в основном его слова соответствуют истине, потому что участь такого древнего крестьянина очень похожа на участь современного феллаха, который тяжело работает, возделывая землю, но не пользуется плодами своих трудов. Он едва зарабатывает себе на жизнь и, несмотря на все свое трудолюбие, не пользуется большим уважением среди своих соотечественников-горожан; самое лучшее, что они говорят о нем, – что он достоин сравнения со своим скотом
[220]
.
Глава IX
ИСКУССТВО И РЕМЕСЛА
То низкое мнение, которое египтяне имели о своих земледельцах, распространялось и на египетских ремесленников. Согласно ученому суждению писцов, ремесленники тоже были жалкими людьми, которые влачили бесславное существование, наполовину жалкое, наполовину смешное. Например, один поэт эпохи Среднего царства говорит о ремесленнике, работающем по металлу:
Я никогда не видел кузнеца-посла
Или золотых дел мастера в качестве вестника;
Но я видел кузнеца за работой
Около жерла его горна…
Его пальцы были как (шкура) крокодила,
Он смердел хуже, чем рыбьи потроха
[221]
.
Этот же писец так описывает работу резчика по дереву:
Каждый художник, работающий резцом,
Утомляется больше, чем тот, кто мотыжит (поле).
Дерево – его поле, его орудия из металла,
Разве по ночам он свободен?
Он работает больше, чем способны выдержать его руки,
Ночью он зажигает светильник
[222]
.
К счастью, мы, составляя свое мнение о египетских ремеслах, не зависим от этих мрачных письменных источников, поскольку сохранившиеся до наших дней работы этих мастеров по металлу и резчиков по дереву позволяют увидеть, что эти ремесла в Египте достигли очень высокого уровня, который на деле был, пожалуй, гораздо выше, чем уровень научных знаний или литературы. Те, кто создал из золота и слоновой кости, керамики и дерева эти чудеса, которые и сегодня вызывают у нас восхищение совершенством своей отделки, не могли быть такими жалкими и несчастными, какими их считали гордые ученые преподаватели.
