Название «Божественная страна» первоначально означало только Восток, где каждый день появлялся Бог, то есть Ра; вероятно, в разговорном языке это название применялось к гористой пустыне, расположенной между Нилом и Красным морем
[357]
, Синайскому полуострову
[358]
, а также, несомненно, к северной и центральной части Аравии. Название же Пунт явно обозначало более близкие к экватору земли на побережье Красного моря – юг Аравии и побережье Эритреи и Сомали.
Нет сомнений в том, что египтяне уже в очень ранние времена имели связи с Божественной страной; по сути дела, в ней находились каменоломни Хаммамата, и через нее шла дорога к Красному морю, а значит, к рудникам Синая
[359]
и в страны благовоний. Несомненно, со времен Снофру «казначеи бога» и подчиненные им чиновники
[360]
ездили по этой дороге, и вероятнее всего, это была примерно та же дорога, по которой и теперь ходят караваны нашего времени, – Косерская дорога (сейчас здесь функционирует дорога – от Кифта на Ниле до порта Эль-Кусейр на побережье Красного моря. – Ред.). Похоже, что за прошедшие века немного сдвигались только ее начальная и конечная точки. И в ранние времена, и даже в греческий период путники отправлялись из Коптоса (Кифта), в Средние века – из соседнего с ним города Кус, а в наши дни (повторимся, в конце XIX в. – Ред.) местом выхода в путь для этих караванов стала Кена. Теперь они выходят к морю у бухты Эль-Кусейр, но в греческие времена конечной точкой путешествия была белая гавань (Левкос Лимен, там же), а в ранние эпохи (по меньшей мере какое-то время) этой точкой был Вади-Газуз, расположенный севернее Эль-Кусейра в местности под названием Сауу. Там египтяне построили крепость, чтобы защитить это важное место от варваров; они построили также маленький храм, где путешественники могли попросить защиты у могущественного бога Мина из Коптоса, покровителя пустынь Божественной страны
[361]
.
От времени правления XI династии до нас дошли два любопытных сообщения относительно событий, происходивших в Божественной стране. При том самом царе Ментухотепе, который выкопал колодец в Хаммамате, или, иными словами, «откопал воду в этих горах, которые до этого были непроезжими для людей», и таким образом «открыл эту дорогу для езды»
[362]
, военачальник Сеанх приехал в Хаммамат и насадил в этом краю «все зеленые растения Верхнего Египта». Этот военный продолжает свой рассказ так: «Я превратил его долины в сады из трав, а его высоты в пруды с водой и заселил его детьми на всем его пространстве – на юг до страны Таау и на север до города Менат-Хуфу. Я отправился к морю, и охотился на людей, и охотился на скот, и я приехал в этот край с шестьюдесятью взрослыми людьми и семьюдесятью их молодыми детьми за один раз»
[363]
. Значит, чтобы обеспечить жителями новую путевую стоянку с колодцем, был устроен набег на несчастных горных бедуинов, которых греческие путешественники называли троглодитами.
Не менее интересна надпись, относящаяся к немного более позднему времени, которую велел вырезать в Хаммамате «главный казначей Хену, командующий в пустыне, вождь в горах, удовлетворяющий оба Египта, тот, кого сильно боятся и горячо любят». Вот что он рассказывает: «Его величество поручил мне отправить корабли в страну Пунт, чтобы забрать свежий ладан от ее князей, вождей этой красной страны
[364]
, ибо страх перед ним преследует варваров. Смотрите, когда я вышел из города Коптос по дороге, которую указал мне его величество, я имел с собой войска из южных земель, которые расчищали дорогу передо мной, и покорил всех, кто был враждебно настроен по отношению к царю. Так я шел с армией из 3 тысяч человек». За солдатами следовали ремесленники различных профессий. Путь, по которому они двигались, проходил через различные неизвестные нам места. И все было организовано так хорошо, что Хену смог давать каждому из своих людей два кувшина воды и двадцать булок (хлебов) кажый день. Более того, он выкопал два глубоких колодца в стране Эдахет и третий в стране Эахетеб. Он также рассказывает: «Я достиг моря
[365]
, и построил этот корабль, и полностью снарядил его, и приготовил ради него большое жертвоприношение – телят, быков и газелей. А когда я вернулся с моря и исполнил все, что его величество мне поручил, я привез ему все изделия, которые смог найти в Божественной Стране». Хену, не удовлетворенный тем, что сделал во время этого путешествия, на обратном пути проехал через каменоломни Хаммамата и «привез каменные блоки для колоссов и статуи для храма. Ничего столь же важного не происходило при прежних царях, и подобного никогда не совершал ни один посланный в поездку царский родственник со времен бога. Я же, – продолжает Хену, – сделал это для его величества, моего повелителя, поскольку он очень сильно любит меня и дал мне первое место в своем дворце впереди всех великих людей этой страны. Я поистине его любимый слуга, который делает все, что он приказывает, день за днем».
Как мы видим, Хену сам не ездил в Пунт. Он со своими людьми совершил переход из Коптоса к Красному морю; там он снарядил корабль и, чтобы плавание корабля было удачным, принес жертвы богам. К сожалению, нам ничего не известно об этом путешествии, хотя уже одно то, что египтяне совершали путешествия в Пунт при XI династии, имеет важное значение. Если бы не эта надпись Хену и не надпись главного казначея Хентхетиера, который при Аменемхете II «счастливо возвратился из Пунта: его воины были с ним, здоровые и бодрые, и его корабли пристали к берегу в Сауу»
[366]
, мы вообще могли бы сомневаться, что продукция стран благовоний попадала в долину Нила иначе чем посредством сухопутной торговли, например через Аравию. Товары, произведенные там, были, по сути дела, давно и хорошо знакомы египтянам: уже при Древнем царстве ладан и мирра были необходимыми принадлежностями всех египетских религиозных обрядов, и мы даже обнаруживаем уроженца стран благовоний, негра по имени Хертесе, среди слуг одного из сыновей царя Хуфу (Хеопса)
[367]
. Тем не менее через много столетий после этого египетский народ по-прежнему считал Пунт полумифической сказочной страной.
