Такой способ обеспечения безопасности был широко распространен в Европе и Северной Америке, но нигде не проиллюстрирован ярче, чем в Великобритании, удивительно богатой соответствующими археологическими находками. Первыми цитаделями британцев, найденными археологами, являлись исключительно удачно расположенные участки местности, усиленные земляными валами, разделенными глубокими рвами. Многие из них очень старые и относятся к периоду, предшествующему римскому нашествию. Некоторые из них были созданы еще людьми эпохи неолита. Ранние обитатели Британии, хотя поэт и называет их «наивными дикарями», были далеко не глупы и имели некоторое понятие об элементарной тактике. Они осознавали, что безопасное место должно иметь хороший круговой обзор – не для ведения огня, поскольку их оружие было еще маломощным, а чтобы гарантировать себя от внезапного нападения. Поэтому жилища устраивались на возвышенностях. Такие лагеря на холмах были двух видов: одни располагались на вершине некоего выступа, мыса, откуда местность круто понижалась во все стороны, кроме той, где она соединялась с окружающим ландшафтом; другие строились на гребне холма и окружались рвами, вырытыми с учетом рельефа местности. В обоих случаях рукотворные сооружения состояли из земляных насыпей, материал для которых получали из рвов, выкопанных по периметру. Насыпь и ров через земляной перешеек, отделяющий мыс от глубинных районов, превращали высоту в укрепленное поселение, и трудозатрат на сооружение шло намного меньше, чем на постройку форта на холме. Чтобы создать последний, необходимо было проделать поистине гигантский труд, и тот факт, что такие сооружения дошли до наших дней, свидетельствует об опыте и инженерной смекалке наших далеких предков. Один из лучших примеров жилища на холме – Мейден-Касл в Дорсете, подробно исследованный и описанный сэром Мортимером Уиллером в 1934–1937 годах.
Работа велась на двух вершинах высотой 132 и 135 метров овального мелового холма, расположенного в миле к юго-западу от Дорчестера.
Центральное плато окружено многочисленными валами и рвами – от трех на северной стороне до восьми у западного входа. Впервые люди здесь поселились в эпоху неолита. Они окружили восточную вершину и прилегающие низкие вершины двумя рвами и насыпями, «огородив», таким образом, пространство в 50 тысяч м2. По неизвестной причине это место было покинуто своими первыми обитателями, но в 1900 году до н. э. здесь снова появились люди, которые соорудили 546-метровую возвышенность вдоль холма между двумя рвами. Затем место опять было оставлено, на этот раз примерно на 1200 лет. Около 300 года до н. э. люди железного века снова заняли его, укрепили восточную вершину рвом, и отвесный, облицованный деревом вал из земли и мела окружил еще 65 тысяч м2 площади с одним западным и двумя восточными входами. Позже ров и бутовый вал был продлен вокруг западной вершины, сделав пространство в 186 тысяч м2 защищенным от внезапного нападения. Одновременно западный вход, как и восточный, был реконструирован; оба имели внешние укрепления. В середине I века до н. э. оборонительные сооружения снова были переделаны. Главный вал был усилен изнутри каменной кладкой, были добавлены внешние валы и рвы. Судя по всему, спустя пятьдесят лет крепость была укреплена еще раз. Около 25 года н. э. прибывшие с востока бельгийские завоеватели произвели дополнительные модификации. В 45 году н. э. на Мейден-Касл напали римляне, и на восточной вершине был построен римско-кельтский замок с прилегающим к нему домом священника. Этот реликт неолитической Британии был окончательно покинут только в V веке – люди жили там с более или менее длительными перерывами на протяжении двух с половиной тысячелетий!
[6]
Мейден-Касл и подобные ему крепости на холмах относились к тому времени, когда осадные операции были проще. Военных машин еще не было, поэтому решительная атака и яростная рукопашная схватка были единственным способом достичь успеха. Надежность подобных бастионов зависела от сложности оборонительных сооружений. Ни одно атакующее войско не могло надеяться на успех, например взбираясь на боковые валы или пробиваясь сквозь стены Мейден-Касла. Такая попытка была бы самоубийственной. Оба входа были так ловко спрятаны перекрывающими друг друга валами, что вражеский отряд, вознамерившийся их преодолеть, при отсутствии опытного проводника непременно оказался бы в тупике, где и был бы перебит по одному защитниками с крепостных валов. Существенным препятствием для нападавших была и крутизна северного вала, имевшего высоту немного больше 18 метров.
В таких крепостях внутренний вал часто укреплялся деревянным частоколом, колья которого были перевиты колючими растениями. Площадка за бруствером вала, когда их было больше одного, являлась для защитников форпостом и давала свободу маневра. Бруствер, или эскарп (крутой внешний склон, обращенный к противнику), часто укреплялся частоколом из заостренных кольев. Таким образом обеспечивалась неприступность крепостной ограды. Но еще больше сноровки и изобретательности требовали входы, которых, как правило, было больше одного. В Мейден-Касле входы были превращены в настоящие лабиринты – настолько хитроумно были расположены многочисленные рвы и насыпи. Каждый дюйм этого кружного пути охранялся высоким рвом. В восьми или девяти точках можно было совершить роковую ошибку и, повернув не туда, зайти в тупик; как минимум в одном месте атакующих подстерегала смертельная ловушка. Восточный вход был так же хорошо замаскирован, охранялся пересекающимися валами, и его было трудно даже отыскать. Иными словами, прежде, чем приступить к штурму крепости, следовало справиться с хитросплетениями лабиринта.
Одно время считали, что такие доисторические остатки, как Мейден-Касл и ему подобные, являлись просто убежищем, где в случае опасности могли укрыться жители равнины, захватив с собой свои семьи и скот. Однако современные исследования показывают, что они являлись местами постоянного проживания, где люди могли чувствовать себя в безопасности от мародеров. В те времена царило беззаконие, поэтому племена старались селиться на естественных возвышенностях, в дальнейшем укрепляя свои жилища рукотворными сооружениями.
Римляне принесли в Британию новые идеи, касающиеся военного искусства, а также способы шлифования и цементирования камня. В целом их концепция войны была куда более прогрессивной, чем у бриттов. Они превосходно разработали тактику осадных операций, а их военные машины были грозным и очень эффективным оружием. Неприступность их обнесенных стенами крепостей определялась не столько мощью укреплений, сколько опытом и умением военного гарнизона. Люди, а не крепости были мерилом мощи римской армии, и, следовательно, их земляные укрепления были куда менее впечатляющими, чем у доисторических бриттов. Римские лагеря обычно были окружены неглубокой траншеей. Лишь в редких случаях выкапывали более одной траншеи – со стороны, обращенной к северной границе страны, откуда можно было ожидать нападения орд варваров. Остановить их можно было только несколькими рядами глубоких траншей, или прикрытых сверху подлеском, или утыканных по дну острыми кольями. Временные лагеря, при необходимости, сооружались с земляными насыпями, рвом и бруствером. Но если лагерь должен был стать постоянным, насыпь заменялась каменной кладкой. Величайшим памятником оккупации Британии римлянами (с военной точки зрения) является пограничная стена, протянувшаяся от реки Тайн до Солвей-Фирта. Ей предшествовал турфовый вал, построенный как временная мера до его замены каменной кладкой. Ее называют стеной Адриана.
