– Так расхерачить ее к чертовой матери! – Никита бросил шайбу на стол, оглянулся в поисках чего-нибудь тяжелого.
– Нет, подожди, зачем? Если ты не попал в мишень, всегда есть возможность нарисовать ее там, куда пришелся выстрел. Так давай для Полковника мишень нарисуем, чтоб он в нас не попал…
– То есть?
– Теперь, когда мы про эту штуку знаем, преимущество уже у нас, а не у него, понимаешь? Нам как ни крути через город надо. А «жучок» тут оставим, чтоб до последнего момента казалось, что мы на прежнем месте торчим. Понимаешь? Выедем на рассвете, совсем рано, когда еще толком и светать не начнет. У постовых самый сон…
Никита сел, откинувшись назад, положил ноги на стол. Он поел, выпил и водки и чая, но ему все равно было хреново. К тому же кашель то и дело раздирал горло, и температура, кажется, поднялась. Голова была словно чугунная, в ушах гудело.
– Совсем паршиво выглядишь, – заметил Химик.
– И чувствую себя так же, – согласился Никита. – Может, яд уже действует? Хотя рано вроде. Ладно, слушай. Значит, расклад такой у нас: городишко, улицы в основном заминированы. Есть центральная площадь…
– И центральная улица, которая вроде весь город пересекает. Дальше поворот – и прямиком к ЧАЭС.
– И нам по ней надо проехать?
– Вроде того. По-моему, нет другого пути.
– А Долг с Монолитом где? По сторонам от нее?
– Да. Там снайперы на крышах сидят и гранатометчики.
– И они по нам стрелять начнут, даже если мы на рассвете…
– Начнут.
– Как с турборежимом?
– Ты ж так дополнительный баллон и не поставил. После того как я возле шоссе врубил его, не осталось газа, весь выгорел.
– Точно, ты проверил? Ну понятно. «Малыш», я гляжу, побитый совсем. В колпаке вон дырка, броня помята и турель…
– Турель я починил почти.
– Почти?
– Теперь ствол в стороны не поворачивается, только немного крутиться может.
– Ага. Не проедем, – заключил Никита.
– Почему ты сразу отступаешь? Ведь еще не пробовал.
– Ну да, а еще я не пробовал стрелять себе в голову. Рекомендуешь? Короче, невозможно это…
– Ну так давай совершим невозможное.
– Да брось. Один раз из гранатомета по колпаку или колесу нам засадят – и всё, встанем посреди этой площади под перекрестным огнем. Это ж просто здравый смысл…
– А ты дай пинок своему здравому смыслу. Тем более у меня план есть.
Никита помолчал, разглядывая «жучок».
– «СВД»? – спросил он наконец.
Напарник кивнул.
– Я себя совсем плохо чувствую, Андрюха.
– Но рулить-то сможешь? Я пойду.
– Ты стреляешь хуже.
– Хуже. Но смогу. И потом, у нас душа еще есть, даже две.
Они глянули на металлический шкафчик в углу салона, и Пригоршня вновь задумался.
– А все равно не выйдет, – уверенно объявил он наконец. – Им один раз попасть достаточно будет, понимаешь? Колпак вон на честном слове держится.
– Выйдет. Я еще другое придумал. Там впереди свалка, видел?
– Ну, видел, так что…
– На ней много всякого. Броневиков несколько, машины… Я ночью раз пять туда-сюда курсировал. Обратил внимание, что перед кабиной навалено? А у нас, – Химик топнул ногой по полу, – там мини-сварка лежит, не забыл? Но надо прямо сейчас начинать, Никита.
* * *
Было далеко за полночь, над «Малышом» ярко горели звезды. Присев на подножке, Пригоршня поднял защитную маску и оглядел место стыка, посветив фонариком. Изогнутая полоса брони шла горизонтально через весь колпак, под ней было два металлических сегмента покороче, сваренные между собой. Свободной в результате осталась лишь узкая щель – как раз на высоте головы человека, сидящего за рулем.
– Так нормально вроде, – донесся из кабины голос напарника. – Можно разобрать, что к чему.
Никита выпрямился. Дверца с водительской стороны была закрыта броневым щитом, а сверху на нем закреплен кусок толстого металла, в котором также имелась щель – выглянуть можно, хотя видно совсем плохо. Дополнительные заплаты появились на боках «Малыша», а сверху – целый пласт железа. Турель опустить теперь было нельзя, ствол пулемета поворачивался в обе стороны градусов на тридцать. Заднюю башенку полностью заварили, да еще и накрыли сплющенной кабиной трактора. Самое главное – по бокам вниз протянулись четыре выгнутых листа брони, концами едва не достигающие земли и скрывающие колеса. Неприкрытым оставалось только узкое отверстие под колпаком, заслонка, из-под которой выдвигался ствол пробойника. Все это выглядело неказисто, но надежно. Хотя на самом деле, по мнению Пригоршни, было хлипким и держалось, если быть честным, на соплях. Нет, конечно, общий показатель бронезащиты у «Малыша» существенно увеличился, зато упала маневренность, максимальная скорость, ухудшился обзор из кабины.
– Повтори еще раз, что этот твой Доцент сказал? – спросил напарник. – Ноосфера копирует людей, чтобы изучать их?
– Типа того.
– Где-то я такое читал, – задумчиво произнес Химик. – Только там не Ноосфера была, а какая-то жидкая планета вроде. Черт с ним, неважно. Все равно мне это объяснение мутным каким-то кажется.
Никита сел на подножке, свесив ноги. Над крышами домов впереди иногда возникали тусклые вспышки, после чего оттуда доносился приглушенный грохот. Впрочем, он звучал все реже. Никиту знобило; он достал из кармана фляжку с водкой, разбавленной клюквенным соком, сделал несколько глотков, сунул обратно и плотнее запахнул куртку.
– Мутным, значит, – повторил он.
– Я к тому, что Ноосфера – это же просто идея такая, концепция. Она неразумна, как… ну, как Интернет. Не может стать разумной, там просто нечему становиться, это ведь не материальное что-то.
– Ну а сознание наше? Тоже не материальное.
– Сознание «повешено» на мозг. А мозг – это такая коллоидная структура, вполне материальная. Про него все давно известно, в общем-то, никаких особых загадок.
– Доцент про Интернет тоже говорил, – вспомнил Никита.
– Да, и что? – заинтересовался напарник.
– Говорил… Ну, что если тот заполнится программами, то в их этом… в их взаимодействии, на базе какого-нибудь поисковика или еще чего, может спонтанно зародиться разум. Ну вроде как «автономный сетевой разум», что-то такое.
– Ага. Кажется, уже и зародился. Борода рассказывал, помнишь: уже с год в Сети какое-то странное образование появилось. Из-за этого шум по всей планете, главная сенсация двадцать первого века, просто мы тут в Зоне ничего не знаем, далеки мы от этих дел. Но это ведь не значит, что весь Интернет разумным стал, понимаешь? Просто внутри него как бы сгусток такой образовался, который в сетевой среде обитает…
