«Доклад Х»
1 февраля 1940 года, плюс–минус день, Йозеф Мюллер привез в Берлин столь долго ожидаемый оппозицией ответ от англичан, на который она возлагала все свои надежды, рассчитывая с его помощью добиться, в конце концов, успеха в той «невидимой войне», которую вела. На одном листке бумаги рукой отца Ляйбера были записаны продиктованные ему папой те условия, на которых англичане были готовы заключить мир с германским правительством, которое пришло бы к власти после Гитлера. Мы, возможно, никогда точно не узнаем, что было написано на том листке. Из тех немногих людей, кто видел его содержание и остался жив после войны, никто не может точно вспомнить содержание написанного. А то, что запомнил один, зачастую не совпадает с тем, что запомнил другой.
Бумагу, которую Мюллер привез из Рима, судя по всему, видели, кроме него, не более полудюжины человек. Однако подготовленный на ее основе более объемный документ был показан большему числу людей. Из них девять остались живы после краха нацистского режима. Автор беседовал с каждым из них, и каждый охотно поделился своими воспоминаниями
[171]
.
Этот окончательный, более полный документ известен в материалах оппозиции как «доклад Х», поскольку Мюллера, который был центральной фигурой ватиканских контактов и который привез бумагу с английскими условиями, называли псевдонимом «мистер Х». Подробный доклад был подготовлен потому, что сочли, что одного листка, написанного отцом Ляйбером, а также устного рассказа о том, как начались и как проходили контакты с Англией через Ватикан, будет недостаточно, чтобы побудить генералов к решительным действиям под девизом «все или ничего». С октября 1939 года Мюллер и Донаньи представляли обзор текущих событий и «предпринятых шагов» Беку и другим лидерам оппозиции. Теперь необходимо было подготовить заключительный доклад, обобщающий всю проделанную работу, который соответствующим образом настроил бы высшее руководство ОКХ и побудил бы его начать мятеж и возглавить его.
Для этого Мюллер и Донаньи как–то вечером в начале февраля 1940 года собрались дома у Донаньи и, уединившись в комнате, которая была специально зарезервирована для Диттриха Бонхоффера, подготовили основные тезисы доклада, отражавшего диалог с Лондоном, который велся через Ватикан.
Помимо листка, написанного отцом Ляйбером, они использовали: 1) черновые заметки, сделанные Мюллером в ходе его поездок; 2) более подробные записи, сделанные Донаньи на страничках блокнота размером примерно 10 х 17,5 см; всего таких страничек набралась стопка толщиной около 4 см
[172]
.
После того как Мюллер ушел, Донаньи стал диктовать своей жене текст доклада уже набело; они работали до поздней ночи, а также утром следующего дня; утром Мюллер, которому надо было ехать в Мюнхен, быстро прочитал напечатанные двенадцать или около того страниц текста.
Позднее к ним добавились три страницы, отражающие поездки Мюллера в Рим в феврале и марте 1940 года
[173]
.
Позже наиболее компрометирующие места доклада находчивый Мюллер схватил со стола и проглотил, когда его на короткое время оставили без присмотра во время допроса в тюрьме гестапо на Принц–Альберт–штрассе в 1944 году
[174]
.
«Доклад Х» не имел заголовка, даты и подписи; был написан кратким и четким языком, привычным для военных, для которых доклад и был предназначен. В его начале был дан анализ военной и политической ситуации, в которой оказалась Германия, а также тех обстоятельств, которые и привели к началу ватиканских контактов. Здесь была сделана попытка четко провести грань между нацистами и их противниками в германском обществе; тех, кто выступал против режима, объединили под названием «честная Германия». Позднее один из наиболее жестоких следователей, допрашивавший Мюллера в концлагере по «докладу Х», невольно подтвердил правоту подобного размежевания; чтение упомянутых мест доклада он чередовал с нанесением тяжелых ударов Мюллеру по лицу.
Главным местом в докладе было, безусловно, изложение английских условий мира. Именно специфический характер этих условий, а также попытка понять, что именно англичане хотели сказать в вопросах и ответах, переданных через папу, и является основным моментом, интересующим историков и вызвавшим немало споров.
В каком объеме и в какой форме вопрос о политическом будущем Германии звучал во время ватиканских контактов?
Вне всякого сомнения, вопрос этот затрагивался отнюдь не вскользь. Он же по–прежнему очень активно обсуждался и в самых разных кругах оппозиции, когда готовился «доклад Х». Главная трудность состояла в том, как соотнести желаемое и предпочтительное с реальным и целесообразным. Не вызывает сомнений, что оппозиция хотела полностью избавиться от Гитлера, его режима и всего, что с ними было связано. Разногласия состояли в степени и характере возможного компромисса, вызванного реальностями сложившейся ситуации. Многие члены оппозиции были сторонниками «мира любой ценой» и готовы были согласиться с любой альтернативой Гитлеру, если бы это гарантировало более умеренную внешнюю политику. Среди сторонников этой точки зрения были члены «кружка молодых дипломатов» Вайцзеккера в МИДе. Противоположной точки зрения придерживались участники оппозиции, стоявшие на ярко выраженных бескомпромиссных антинацистских позициях. К ним относились такие люди, как Кордт и Эцдорф, а также вся оппозиционная группа, сформировавшаяся вокруг Остера в абвере. Однако даже они, при всей своей ненависти к Третьему рейху, не могли себе позволить выдвинуть лозунг «все или ничего», понимая, какими последствиями это чревато. Они не пытались обмануть себя и открыто признавали, что чем более широким будет наступление на существующий режим, тем в большей степени будут затронуты самые существенные интересы тех, кто находился у власти или был с ней связан, а соответственно, тем большие усилия будут предприняты по защите этих интересов, коль скоро они всерьез окажутся под угрозой. Соответственно и захват власти, и осуществление программы консолидации общества станут в этом случае труднее, находясь в пропорциональной зависимости от «ширины фронта» и «глубины охвата» наступления. Успех же, достигнутый ценой гражданской войны, обошелся бы слишком дорого. Было совершенно необходимым получение от союзников гарантий того, что они сделают военную паузу в ходе подобного развития событий в Германии и не будут пытаться извлечь из них военную выгоду, а также согласятся на заключение «справедливого мира». Однако не было стопроцентной уверенности, что подобные гарантии будут даны, а тем более выполнены. Лучшей гарантией их выполнения было сохранение в неприкосновенности германской армии и довольно высокая степень национальной солидарности и единства германского общества.
