Следующие несколько изнурительных часов мы то и дело останавливаемся передохнуть и постоянно огрызаемся друг на друга. Хотел бы я сказать, что делаю это только для того, чтобы она назло мне поднялась на ноги и шла дальше, но не буду кривить душой: мне на самом очень хочется ее позлить. Ну а то, что она при этом идет, – приятное дополнение. И только я думаю, что добился хоть какого-то успеха, как вдруг слышу, что она сдавленно охает и хватает ртом воздух.
Я останавливаюсь. Смотрю перед собой. В какую сторону ни глянь, везде один и тот же пейзаж: бугристая земля, на ней колючая поросль, ветки которой так и норовят поцарапать; ковер из листвы и прямые ровные стволы деревьев, которые будто полегли под лазерным лучом.
Медленный вдох, медленный выдох. Я оборачиваюсь.
Она стоит, прислонившись к дереву. Понимаю, ей тяжело, но неужели нужно останавливаться каждые пять минут?! Я уже открываю рот, чтобы опробовать на ней новый способ, который вынудит мисс Лару быстрее шевелить ногами, но тут вижу ее лицо – искаженное гримасой боли, а не злости.
– Как ваши туфли? – спрашиваю я.
Она тяжело сглатывает и, собрав, кажется, все силы, одаривает меня сердитым взглядом.
– Прекрасно.
Я рассматриваю каблуки. Я знаю, что она лжет, а она знает, что я знаю.
– Что ж, – произношу я спокойным тоном, который, как я уже заметил, доводит ее до белого каления. Будь у меня капелька благородства, я не наслаждался бы этой минутой, но я давным-давно смирился с тем, что благородства во мне ни на грош. – У нас есть два выхода. Я осмотрю ваши ноги и попробую наложить повязку. Или же вы можете и дальше говорить, что все прекрасно, и, превозмогая боль, натереть кровавые мозоли, заработать заражение крови, лишиться пальца на ноге, а то и жизни, задержать нас обоих так, что мы никуда не дойдем и умрем от голода. Что выбираете, мисс Лару?
Ее бьет дрожь, она отводит взгляд и крепко обнимает себя руками.
– Этим вы и занимались на Патроне? Запугивали солдат такими красочными угрозами?
О, убейте меня! Она ведет себя так, будто я предложил пристрелить ее, а не просто сказал все как есть.
– Считайте меня наивным, мисс Лару, но это срабатывает.
Жестом показываю ей на поваленное дерево, и она нехотя садится.
Я смотрю на ее ноги и чуть не присвистываю. На них живого места нет: они подвернуты, ремешки докрасна натерли кожу, а на пальцах вспухли мозоли; кожа воспаленная – вот-вот проступит кровь.
Она смотрит куда-то в сторону, будто ей неловко взглянуть на собственные ноги. И хорошо, потому что она не будет в восторге от того, что случится дальше. Я осторожно вытягиваю тонкие ремешки из пряжек, расстегиваю туфли и снимаю их с ног. Потом верчу их в руках – изящные вещицы эти стоят, должно быть, кучу денег – и отрываю каблуки.
Мисс Лару смотрит, что я делаю, и ахает, закрыв рот ладонью. Но даже она со своим странным восприятием происходящего должна понимать, что туфли эти свое отслужили. Она молчит, а я копаюсь в аптечке и потом осторожно обрабатываю раны и перебинтовываю ей ступни. Наконец я ослабляю ремешки и надеваю ей на ноги новые туфли с плоской подошвой.
Я протягиваю руку, и мисс Лару, взявшись за нее, поднимается на ноги без единого стона или всхлипа. Сомневаюсь, что сумел бы проделать то же самое, будь мои ноги так изувечены.
Пусть Лилиан Лару пошла в этот принудительный поход с огромным нежеланием, но выдержала она его с куда большим упорством, чем иные юнцы, которых я тренировал последние пару лет.
Я сжимаю ее руку.
– Ну вот, видите? Когда вернетесь домой, все девушки Коринфа будут готовы душу продать ради туфель на высоких каблуках без каблуков. Не сомневаюсь, вы знаете, как задать моду.
И вдруг, будто луч солнца скользнул из-за облаков, на лице у нее мелькнула тень слабой улыбки.
– У вас была еще цель, помимо той, чтобы дойти до места крушения?
– Вы так говорите, будто я нарочно решил приземлиться на той планете.
– Так почему вы бы это сделали?
– Вот что я вам скажу: не было у нас никакой цели, кроме как выбраться оттуда.
– Очень хорошо. Что было дальше?
Глава 10. Лилиан
Я дышу с таким трудом, что не могу одновременно идти и говорить. Майор Мерендсен же шагает все быстрее, поэтому мне остается только поспевать за ним, задыхаясь, но не жалуясь. В конце концов, когда я в пятый или шестой раз спотыкаюсь о корень, то падаю на землю как подкошенная. Я так устала, что мне совершенно все равно.
Шаги впереди замирают. Майор долго, очень долго молчит, а потом смиряется:
– Сделаем привал. Отдохните, выпейте воды. Отправимся дальше через пятнадцать минут.
Каким-то образом я нахожу силы приподняться на руках. Ноги будто налились свинцом, и от каждого движения ремешки трут кожу, хоть она и залеплена пластырями. Интересно, скоро ли, после того как нас спасут, заживут мозоли и ссадины у меня на ногах? Скоро ли я смогу носить нормальные туфли и не прятать свои боевые шрамы?
Майор, даже не запыхавшись, стоит чуть поодаль. Неужели ему обязательно нужно выставлять напоказ то, как для него легок этот поход? Я не хочу, чтобы он меня жалел и получал от этого удовлетворение. Я ему покажу, какие Лару стойкие!
Прямо сейчас спасательные отряды мчатся к месту крушения нашей капсулы, но из-за его упрямства мы сидим посреди леса, а не там, где нас могут заметить.
Тихий голос на задворках разума нашептывает мне, насколько лучше меня майор приспособлен к такой ситуации, насколько больше знает. Но я устала быть слабой. Устала от того, что меня ведут непонятно куда. Устала от того, что этот солдат решает все за меня – Лилиан Лару.
– Майор, нужно еще раз обдумать наш план. – Я стараюсь говорить ровным голосом, но получается не очень хорошо. – «Икар» упал за теми горами. Пешком нам ни за что туда не добраться. Знаю, на Патроне у вас все получилось, но с вами был взвод солдат и команда исследователей. Если сработало тогда, еще не значит, что сработает и сейчас. Нужно что-нибудь сделать с капсулой, чтобы спасатели заметили ее.
– Мы ничего не можем сделать, это не поможет, – отвечает он, сразу же отрицательно качая головой. – А вот на месте крушения точно будет спасательный отряд.
– Если только мы туда доберемся, – огрызаюсь я. – Нам нужно вернуться, это наша единственная надежда на спасение.
– Я предпочитаю не надеяться на спасение, а идти к нему, – срывается он в ответ, резко оборачиваясь и окидывая меня сердитым взглядом, будто считает ненормальной. – Послушайте, я не могу тащить на себе через весь лес вашу задницу. Вы должны приложить хоть капельку усилий.
– Буду вам премного благодарна, если вы вообще оставите мою задницу в покое. – Я свирепо сверлю его взглядом. – Вы не господин и хозяин этой планеты, и мне вы тоже не хозяин! Мое мнение важно не меньше вашего!
