В конце 1940 года само Западное полушарие и вступление Америки в войну начали интересовать немецких разработчиков военно-морских операций. Особенно раздражала их панамериканская зона безопасности, создание которой было провозглашено на панамериканском конгрессе в сентябре 1939 года. Установление трехсотмильной зоны вокруг обеих Америк, в которую не допускались военные корабли, с самого начала было встречено в штыки, хотя и были изданы директивы, запрещавшие вторгаться в эту зону
[84]
.
Признав стратегическое значение Западного полушария для США, немецкие адмиралы тем не менее были встревожены тем, что район крейсерских операций значительно уменьшился, и привлекли внимание фюрера к этому вопросу на совещании 1 ноября. Они также утверждали, что, раз США уже фактически отказались от нейтралитета, который был единственным оправданием для создания зоны, немецкие надводные корабли должны получить право нападать на их суда в пределах этой зоны. Однако Гитлер отказался дать им это право, добавив, что он рассмотрит это предложение позже. В декабре 1940 года вопрос был поднят снова. Теперь уже, после сделки с эсминцами, не могло быть и речи о нейтралитете Америки, и существование зоны потеряло свое значение
[85]
.
Относительно вступления Америки в войну мы говорили выше, что, по мнению немецкого военно-морского командования, отход США от политики нейтралитета зашел уже так далеко и можно было считать, что Америка уже де-факто находится в состоянии войны с Германией. Тем не менее в военный дневник за 1940 год были занесены высказывания по поводу ее официального вступления в войну. Вначале в дневнике было отражено мнение Беттихера о том, что главным препятствием для него стало влияние «Генерального штаба» Америки на политиков и неуверенность в действиях Японии, однако к августу выводы стали более мрачными: «По всем признакам США будут готовы к войне в начале 1941 года и к этому времени, если не раньше, вступят в нее».
Глава 11
Гитлер и битва за Атлантику
Бывший адмирал Вагнер, давая после войны показания в Нюрнберге, утверждал, что «все военные решения в 1941 году принимались с учетом того, какое впечатление они произведут на США». Адмирал говорил истинную правду, хотя осознание американской мощи не заставило немецкое военно-морское командование проявлять осторожность в своей политике. В течение этого года до начала военных действий ОКМ волновали те же проблемы, которые возникли еще в 1940 году. Адмиралы постоянно жаловались на споры с руководством люфтваффе и на то, что флот играет второстепенную роль, а неудачами в подводной войне флот обязан недостаточной поддержке с воздуха.
На совещаниях у фюрера и в военных дневниках все чаще упоминалось англо-американское влияние в Африке. Появление американских войск в этом регионе рассматривалось как «огромная опасность», и предлагались меры для того, чтобы не допустить этого
[86]
.
Но совершенно очевидно, что главной мишенью войны на море был «мост», переброшенный через Атлантику, по которому в Англию шли поставки из Америки. Американская оккупация Исландии, осуществление закона о ленд-лизе и приказ Рузвельта «открывать огонь при первом же появлении», – и все это на фоне постоянных столкновений между немецкими и американскими кораблями, по мнению ОКМ, уничтожило все различия между статусом Соединенных Штатов и Великобритании. Флот, как и раньше, только теперь с удвоенной силой, настаивал на отмене всех ограничений. Но все внимание Гитлера было поглощено операцией «Барбаросса», и адмиралам снова заткнули рот, дав туманное обещание разрешить неограниченную войну после разгрома Советского Союза.
Таким образом, для ОКМ главным врагом оставалась Англия, поддерживаемая Америкой. Впрочем, некоторые адмиралы считали главным врагом США. «Чем дальше, тем больше Рузвельт становится антиподом Гитлера» – так была сформулирована эта идея в военно-морском дневнике в январе 1941 года. Участие американских самолетов в воздушных налетах на Германию, ремонт британских судов в американских верфях, а также разведывательная деятельность и сообщения по радио о появлении немецких кораблей – все это свидетельствовало о военном сотрудничестве двух англосаксонских стран, об укреплении которого предупреждали не только адмиралы, но и немецкие дипломаты. Предсказывалось создание совместной англо-американской оборонительной линии от Гибралтара до Сингапура. Сотрудничество этих стран стало таким тесным к концу 1941 года, что и до и после нападения на Пёрл-Харбор военные дневники отмечали, что официальное вступление Америки в войну уже ничего не изменит.
В начале года у военно-морского руководства появилась надежда убедить в своей правоте ОКВ и самого Гитлера. В директивах говорилось о возобновлении борьбы с Англией и выражалась надежда, что «старые концепции» этой борьбы будут отброшены. Гитлер в своей директиве от 5 марта заявлял, что флот должен помочь армии и авиации «быстро завоевать Англию, чтобы удержать от вступления в войну Америку». Редер получил даже задание от Гитлера дать интервью в прессе, в котором он, помимо всего прочего, осудил политику США («адмирал Редер предупреждает американских поджигателей войны»). Но когда флот потребовал снять все ограничения в операциях против Британии, Гитлер снова стал непреклонен, потому что это могло заставить США вступить в войну. Он не собирался идти на риск и приобретать еще одного военного противника до того, как будет решена русская проблема.
Если говорить конкретно, то флот потребовал отменить неприкосновенность американских судов и разрешить немецким кораблям атаковать их в соответствии с законом о призах, а также разрешить немецким военным кораблям действовать в пределах панамериканской зоны безопасности. Вопрос о применении закона о призах был поднят в апреле, но разрешения не получил. Кроме того, вероятно, в ответ на заявление Рузвельта, последовавшее в том же месяце, о расширении зоны безопасности и мерах по усилению англо-американского сотрудничества
[87]
в Атлантике флот разработал ряд документов, проясняющих его позицию.
В одном из таких докладов, составленном в мае, перечислялись преимущества, которые получали американцы и англичане: американские суда на прямых торговых путях были неуязвимы и служили источником разведывательных данных для врага; британские корабли могли маскироваться под американские. Если же будет дано разрешение применять закон о призах к американским судам, то число их судов уменьшится; американский флот вынужден будет искать обходные пути и доставка грузов замедлится; американский флот не сможет обеспечить полную защиту торговых судов, а британцы не смогут больше маскироваться под американцев. Что касается моряков, то руководство немецкого флота признавало, что не может гарантировать всем сохранение жизни, но будет очень стараться. И наконец, если политическая ситуация позволит применить эту меру, то «абсолютно необходимо» разрешить флоту, по крайней мере, захватывать пароходы США, чтобы помешать англичанам маскироваться и продемонстрировать, что ситуация складывается очень серьезная.
