- Прекрати! - крикнул я, дергаясь к нему, но сдержался - слишком много стволов смотрели в нашу сторону.
Хорошо, что Большой был в шлеме - но лицо его залила кровь. Давыдов, наклонившись, сильно ударил прикладом в голову. Выпрямился. Худое лицо его было выбрито до синевы. Левый глаз сверкал, низкий лоб наморщен. Он сделал шаг назад, обводя нас взглядом - очень странный это был взгляд, какой-то дикий, почти безумный.
- Это тебе за растяжку у поляны! - прорычал грушник Большому. - Любитель сюрпризов, твою мать!
Лабус не шевелился, только глаза бегали из стороны в сторону, с одного спеца на другого. Марат встал на колени, тряся головой. Сопровождавший Давыдова боец собрал оружие, бросил в траву в нескольких метрах от нас, отошел. Двигался он очень осторожно, к нам старался не приближаться и косился так, будто мы его пугали… Непонятно все это. Может грушники думают, что мы в монстров каких-то превратились? Или заражены чем-то? А может мы действительно заражены? - вдруг подумал я. - Но как, когда… От ученого, в салоне вертолета получили какую-то инфекцию?
Давыдов переключился на меня.
- Что? - спросил он, кривя губы. - Думал, уйдете от нас? А вот хрен! Вопросами всякими измучались?
- Вопросов достаточно накопилось, - согласился я. - Вы в эту часть приперлись, чтобы от выброса укрыться?
- Во-во. А ты - лопух. Мы за вами давно наблюдали, как вы к воротам брели. Уткнулся в свой детектор и нас проворонил. Командир из тебя, как из меня директор школы. Всем внимание! - он повернулся, обращаясь к стоящим в отдалении бойцам. - Пока на месте стоим!
Большой тихо застонал, перевернулся на живот, ткнувшись разбитым лицом в асфальт. Давыдов хищно прохаживался перед нами, покачивая винтовкой. Очень странно он вел себя - если получил приказ на уничтожение, так зачем разговоры разговаривает, почему не стреляет? Но раз уж такое дело, надо этим пользоваться, и я спросил:
- Кто вел вторую группу спецназа?
- Николаев, - процедил он и качнулся ко мне, будто собирался наброситься с кулаками и лишь в последний миг сдержался. - Пристрелили его на той поляне. Кто там у вас такой ловкий оказался?
- Я это, я, чукча узкоглазый, - прохрипел Большой, поднимаясь. - Жалко, тебя не достал, - снайпер плюнул кровью на ботинки Давыдова.
- Ах ты сука! Так, руки в гору все! - проорал командир, отступая от нас.
Марат, все еще стоя на коленях, поглядел на меня. Лабус присел, осторожно положил ученого на асфальт, да так и остался сидеть на корточках.
- Ты что, не видишь у нас раненых? - спросил я.
- Руки вверх, я сказал!!! - и грушник, сделав быстрый шаг, ударил прикладом в грудь лежащего на дороге Захара. Тот дернулся, не приходя в себя, простонал что-то.
Марат вполголоса выругался.
- Ты совсем озверел, урод, - проговорил он, едва сдерживаясь. Я видел - Марата трясет от ярости, еще немного, и бросится на грушников. Лицо застыло и побелело. Он медленно выпрямился, Большой с Лабусом тоже.
- Теперь рюкзаки и жилеты снимайте! Быстро!
И тут я понял: Давыдов нервничает. Очень сильно нервничает, его чуть ли не трясет, почти как Марата. Что это значит, почему? В спецназ слишком мандражные типы не попадают, там жесткий отсев. Или это у Давыдова такая реакция из-за необходимости в своих стрелять? Может, потому он и злой - сам себя распаляет, накручивает, чтоб легче нас убить было?
Я отстегнул крепления висевшей на груди радиостанции, и ящик упал на асфальт.
- Как мы будем все снимать, когда ты скомандовал руки вверх? - спросил Марат.
- Дебил! - буркнул Большой.
- Все, ты меня достал! - Давыдов прицелился в Большого.
Послышалось легкое жужжание, и все подняли головы. Невысоко над нами летел появившийся откуда-то из-за крыш учебных классов БПЛА, небольшой самолет-беспилотник.
Это еще что такое? - изумился я. Чей он, почему здесь летает?
Мимо промелькнула тень. Айдар вложил в прыжок остаток сил. Вытянув лапы, он подскочил, челюсти сжались на предплечье Давыдова. Громыхнула очередь - спецназовец рефлекторно выжал спусковой крючок.
Глава 5
из протокола совещания штаба Объединенного Командования от…
…при обнаружении вещественных доказательств, документов, живых свидетелей (очевидцев) событий происшедших на ЧАЭС 12-го апреля 2006 года незамедлительно сообщать об этом оперативному дежурному. Далее информация передается согласно списка №1. Лица задерживаются до выяснения обстоятельств и деталей событий (причастности к событиям). Оперативному отделу подготовить проект приказа и…
Я прыгнул на второго грушника, выбросив вперед правую руку. В рукав у меня вшит узкий пенал, в нем - трехгранная пика. Острие пробило шею на вылет, я выдернул его, боец осел на асфальт.
Большой кинулся на Давыдова, который крутился, пытаясь сбросить Айдара. Широкие руки легли на голову командира - снайпер зарычал и одним мощным движением свернул ему шею, я даже услышал хруст позвонков.
От штаба громыхнул выстрел. Упав на одно колено, я бросил пику, выхватил «файв-севен» - специально перешил под него карман в жилете, как раз на такой случай, и часто упражнялся быстро доставать спрятанное оружие - вот теперь пригодилось. Хорошо, что спусковая скоба у этой модели особой формы, можно стрелять в плотных перчатках.
Еще один выстрел из штаба. Очухались и грушники на дороге - все пятеро разом открыли беглый огонь.
Лабус бросился в сторону, а я дважды выстрелил по окнам штаба. «Файв-севен» специально создан под особый боеприпас, чтобы добиться большой мощности от компактного оружия. Бронежилет из кевлара от него не спасет.
Силуэт на третьем этаже штаба отвалился от окна, будто ему заехали тараном в грудь. Еще одна пуля взломала подоконник под локтями другого стрелка, он отскочил, а я выстрелил в третий раз - уже на бегу, но бежал-то я как раз к штабу, пуля полетела под крутым углом к стене и вряд ли попала в цель. Через мгновение я оказался под прикрытием козырька. Влетев в здание, едва не напоролся на огрызки стекла, торчавшие в широком окне «аквариума» дежурного по части. Свернул к лестнице. Прыгая через ступеньки, выскочил к посту номер один: знамена в нише, оградка с бархатным шнурком и кисточками… Теперь влево, там в одном из кабинетов сидит стрелок. Я замедлил шаг. Двигаясь вдоль стены, заметил на приоткрытой двери табличку с надписью «ОПЕРАТИВНЫЙ ОТДЕЛ». Из дверного проема впереди высунулся ствол штурмовой винтовки. Грохнули выстрелы, пули взломали стену коридора. Я тоже выстрелил, не попал. Ствол высунулся дальше, повернулся ко мне. Плечом распахнув дверь, я ввалился в просторное помещение оперативного отдела.
Посреди комнаты стоял широкий стол, на нем карта, на полу ворох бумаг. Сбоку - еще одна дверь, открытая, ведущая в небольшой полутемный кабинет, скорее всего, замначштаба. С улицы донеслись приглушенные выстрелы, и тут же где-то совсем рядом застучала винтовка.
