Тогда я вытащил спецконтейнер и продемонстрировал зеленый кристалл. Другаль тут же извлек откуда-то перчатку с необычно толстыми подушечками на ладони, ухватил светящийся артефакт и принялся разглядывать. Потом небрежно отложил, чуть ли не швырнул на сиденье ноутбук, полез под грязный халат, стал вытаскивать какие-то инструменты, измерил кристалл так и этак… Звуки, которые он издавал в процессе, были примерно такие: «А!… Э!… О!…»
Иногда он произносил какие-то слова, которые с равным успехом могли оказаться научными терминами и куплетами из гимна сумасшедших. Мне сразу вспомнился анекдот, как шел сталкер Петров по лесу, стало ему одиноко, тут видит – костер, дай, думает, подойду, с людьми пообщаюсь. Подходит, там двое ученых в оранжевых комбезах. Петров им: «Хорошая погодка сегодня, и дождя, похоже, не будет», а ученые в ответ: «В соответствии с метеорологическими прогнозами область высокого атмосферного давления смещается к югу, что влечет за собой снижение потенциальной вероятности выпадения осадков». Петров говорит: «И мутантов чё-то маловато нынче…» А ученые: «Совершенно верно, сезонные миграции мутировавшей фауны данного региона привели к резкому снижению численности популяции». Петров: «А народ в последнее время совсем оборзел». Ученые: «Замечено, что миграция в Зону Отчуждения криминализированного контингента создает в антропосреде десоциализированного сообщества отчетливо выраженную энтропию в сторону дегуманизации и аморализации». Петров подумал-подумал и говорит: «Ладно, мужики, я пойду. Тут в соседней роще кровосос бродит, поболтаем с ним о том о сем». Но рассказывать анекдот я, понятное дело, не стал. Интуиция нашептала, что это будет лишним.
Другаль с большим интересом обследовал мерцающий кристалл, Полковник мрачно пялился на ученого и, кажется, даже не моргнул ни разу. Я воспользовался паузой, чтобы поглядеть в окошко. Колонна как раз выехала из леса, открылся вид на всхолмленную равнину. Справа в отдалении горбились силуэты каких-то строений, туда уводило раздолбанное шоссе, но мы свернули влево, западнее. Эту местность я не знал, хотя, судя по показаниям навигатора, мы держали путь прямиком к «Снежинке».
Наконец человек из металла не выдержал:
– Другаль, что скажете?
– Э-э-э… серьезные исследования я смогу провести лишь в лабораторных условиях. Поверхностный осмотр… э-э… артефакт такого рода мне не известен. Свойства крайне, крайне необычные.
– Это всё?
Другаль пробормотал длинную фразу на тарабарском языке, каким ученые общаются между собой. Лично я не понял ничего, но Полковника, похоже, ответ удовлетворил.
– Хорошо. Хромой, что дальше?
– Э… погодите, – вмешался Другаль. – Я видел еще…
Что он имеет в виду, я догадался скорее по требовательному взмаху руки в тяжелой перчатке, чем из слов ученого. Он заметил синенькие артефакты в моем контейнере и теперь хотел заполучить их. Я отдал. Полковник на меня уже не глядел, и я рискнул промолчать. И правильно сделал – больше от меня сейчас ничего не требовалось.
Колонна ползла по бездорожью среди холмов. Видимо, головная машина была оснащена хорошими датчиками – мы петляли, объезжая аномалии, а мутанты, встревоженные шумом, сами убирались с пути. Лучшей защитой колонне служила ее многочисленность. Ни бандиты, ни самые отчаянные твари Зоны не посчитают такой конвой подходящей добычей. Строения, которые мы огибали по длинной пологой дуге, почти скрылись за холмами справа. По моим прикидкам, с такой скоростью к «Снежинке» мы доберемся где-то через час.
Другаль ощупал и осмотрел синий кристалл, потом снова исследовал зеленый и наконец изрек:
– Ну что ж… можно принять… э… как рабочую гипотезу.
– Только гипотеза – мало, – буркнул Полковник.
– На ходу я больше ничего не могу сказать наверняка. Вас интересуют мои предположения?
Полковник заткнулся и, к счастью, раздумал вновь расспрашивать меня. В кабине вездехода повисло молчание. Так пишут в книгах: «Повисло молчание», но, Зоной клянусь, я физически ощущал сгустившееся ожидание – в любой миг что-то могло произойти. Что-то неприятное – и чем дольше тянулось молчание, тем вероятнее казался взрыв. Глядя в коротко стриженный затылок Полковника, я размышлял, что там творится, под этой черепушкой. Никогда не угадаешь, что таятся в черепе мутанта.
* * *
Какая бы ни была у Полковника техника, насколько бы чуткие детекторы ни установили на головном джипе, но по Зоне не очень-то поездишь – к «Снежинке» мы добрались лишь под вечер, часам к шести. Небеса налились густой синевой, руины старого животноводческого комплекса смотрелись на фоне небесного свода мрачно, зловеще.
Машины развернулись в линию, кабинами к развалинам, водители заглушили моторы. Полковник, открыв дверцу, высунулся по пояс и махнул рукой. Из машин посылали его люди, в тишине только и было слышно, как топают тяжелые ботинки да лязгают затворы. Люди Рожнова держались во второй линии, им, понятное дело, вся эта история совсем не нравилась.
За стенами разрушенного здания, под которым располагался рефрежератор, мелькали силуэты вооруженных сталкеров. Уже случалось, что «Долг» покушался на независимость этой ночлежки, и местным было не впервой отбиваться. Вслед за металлическим человеком я молча спрыгнул на траву. Ко мне никто не обращался, а лезть с советами самому не хотелось.
Полковник прошелся перед строем, заложив руки за спину.
– Эй, чего надо? – окликнули из руин.
Все умолкли, стало слышно, как ветер посвистывает в выбитых окнах.
– Мне нужен человек по кличке Бледный! – отчетливо и громко произнес Полковник. Когда он повысил голос, стал слышен небольшой акцент, хотя вообще-то по-русски он говорил отлично.
– Зачем это?
– Я не отчитываюсь перед швалью и отбросами человечества! – тем же ровным голосом объявил Полковник. – Человек по кличке Бледный служит тварям Зоны и обладает нужной мне информацией. Даю на размышление пятнадцать минут, после этого мои люди начнут операцию по задержанию опасного преступника. Все, кто станет чинить сопротивление, будут уничтожены.
Тут уж я не выдержал:
– Полковник… я бы мог…
Он резко повернулся ко мне и глянул так, что я едва не попятился. Стало ясно – он хочет, чтобы сталкеры отклонили его ультиматум, чтобы был повод атаковать и перебить там всех. Люди Полковника уже расчехляли тяжелое вооружение в кузовах вездеходов. Сталкеры не отобьются, если дойдет до стрельбы. Отсиживаться в подземных этажах – тоже не выход, они окажутся заживо похоронены.
– Я бы мог пойти к ним, объяснить, что Бледный – монолитовец. «Монолит» все ненавидят, если им все нормально растолковать, они сами…
Глядя в стальные глаза, я вытащил свои бумажки, копии из долговского архива, фото молодых Бледного и Хурылева…
– Я не торгуюсь и ничего никому не доказываю, солдат, – отчеканил Полковник.
