Вы особенно предупреждены против немногих немецких офицеров и мужчин, которые предательски борются против нас, чтобы спасти их собственные маленькие жизни, им платит Россия, и они, возможно, все еще носят немецкую форму. Любой, кто приказывает вам отступить, если вы не знаете его хорошо, должен быть арестован на месте и, если потребуется, разжалован – независимо от его звания.
Если в течение этих следующих дней и недель каждый солдат на востоке будет выполнять свои обязанности, то заключительное нападение Азии сведется к нулю – так же как вторжение наших западных врагов в конце концов потерпит неудачу.
Берлин остается немецким. Вена будет немецкой снова. И Европа никогда не будет русской!
Вставайте на защиту ваших домов, ваших женщин, ваших детей – вставайте на защиту вашего собственного будущего!
В этот час глаза германской нации обращены к вам, мои бойцы на востоке, в надежде, что ваша стойкость, ваша страсть и ваше оружие обратят большевистское нападение в море крови!
Этот момент, который удалил с лица земли самого большого военного преступника всех веков, совершит поворот в судьбе войны!
Адольф Гитлер».
18 апреля русские атаковали западнее Кюстрина, меньше чем в 30 километрах восточнее Берлина, сломили немецкое сопротивление. Северный фланг 9-й армии был отброшен назад. Предсказания Хенрици сбылись. В то же самое время стало ясно, что предсказание Гитлера о советском нападении на Прагу было ошибочным. Большая часть русских войск, которые проникли в немецкую 4-ю армию на реке Нейссе, двигалась на северо-запад на Берлин и угрожала тылу 9-й армии. 19 апреля первые русские танки появились к югу от Берлина.
Генерал Хенрици понял, что 9-я армия должна быть отведена от Одера без задержки и переброшена на север от Берлина. В противном случае она будет окружена и уничтожена.
Хенрици позвонил генералу Кребсу. Но Гитлер только что отдал приказ, что 9-я армия не только должна стоять на Одере, но и напасть в южном направлении и закрыть промежуток, прорванный русским наступлением на Нейссе. Группа армий Шёрнера должна была напасть одновременно с юга и закрыть германский фронт.
Кребс отклонил предложения Хенрици и вместо этого передал приказ Гитлера. Он добавил, что Шёрнер уже обещал атаковать немедленно и чувствовал себя уверенным относительно быстрого успеха – Хенрици мог бы взять его как пример.
Но Хенрици знал Шёрнера слишком хорошо. Он попробовал установить радиосвязь со штабом Шёрнера, но был не в состоянии сделать это. Он послал курьера. И затем узнал, что 4-я танковая армия Шёрнера понесла такие потери, что нападение на север было совершенно невозможно.
Единственное спасение 9-й армии тогда было в немедленном отступлении. Начиная со своих недавних связей с Берлином, Хенрици столкнулся с необходимостью неповиновения. Проблема перестала быть ужасной. Он решил бросить вызов приказам Верховного командования армии и Гитлера и отвести 9-ю армию. К северу от Берлина он надеялся вновь установить контакт со своей 3-й танковой армией и восстановить линию фронта между реками Эльбой и Одером. Хенрици позвонил генералу Буссе, командующему 9-й армией.
Но Буссе объявил себя связанным приказом Гитлера остаться на Одере. Хенрици позвонил Кребсу еще раз. Он горько жаловался на попытку обмануть его, утверждая, что Шёрнер начал атаку с юга. Кребс похолодел, затем оскорбился и прервал все дальнейшее обсуждение:
– Фюрер приказал, чтобы 9-я армия сражалась там, где находится. Фюрер зависит от 9-й армии.
Донесения, поступавшие в штаб Хенрици, указали, что кольцо вокруг 9-й армии смыкалось, возможно, окружение было уже закончено; не было никакой уверенности. Танки Конева и моторизованная пехота, казалось, собирались блокировать проходы через цепь озер к югу от Берлина.
Хенрици, на свою ответственность, послал своего начальника штаба в штаб Буссе с приказами немедленно отвести 9-ю армию. Но теперь время для отвода прошло. Войска, ведущие тяжелые бои, не могли быть перегруппированы с необходимой скоростью. Буссе утверждал, что в перегруппировке он рискует вызвать панику и крах – и, без сомнения, был прав. Но он забыл, что его войска так или иначе находились под угрозой уничтожения и что риски, включавшие перегруппировку, были едва ли больше, чем таковые от простоев. Как бы там ни было, 21 апреля 9-я армия была окружена.
С 9-й армией были десятки тысяч беженцев из Берлина и других мест. Их число увеличивалось за счет населения из новой зоны сражения. Пищи и воды было достаточно для всех. Но боеприпасы у армии скоро истощились, поставки бензина были почти исчерпаны. Однако кровавая последняя стоянка 9-й армии должна была продлиться до первых дней мая.
Гитлер с жестоким упорством цеплялся за восстановление фронта на реке Одере. Даже 20 апреля, когда прорыв войск Жукова больше не мог быть сохранен в тайне, Гитлер повторил свои приказы удержать Одер. Йодль и Кребс передавали приказы рушащемуся фронту.
20 апреля был пятьдесят шестой день рождения Гитлера. В то время как отдаленный грохот советской артиллерии можно было услышать в Берлине, в то время как донесение за донесением о поражениях приходили в штаб-квартиру фюрера, в то время как русские и американские головные части подтягивались все ближе друг к другу в Центральной Германии, окружение Гитлера собралось в канцелярии, чтобы продолжить поздравления.
Это было унылое празднование. Впервые Кребс, Йодль и Кейтель признали в скрытых словах, что Берлин скоро будет окружен. Все они – включая Гиммлера, Бормана, Бургдорфа, Дёница и Геринга – убеждали Гитлера покинуть Берлин прежде, чем наступит крах, переместиться на юг Германии и продолжить борьбу из безопасных баварских гор, пока не произойдет разрыв между Россией и западными державами.
Гитлер отказался. Он был убежден, что одерский фронт сомкнётся снова, если он останется в Берлине и будет излучать свою волю.
Он согласился, однако, издавать определенные приказы на случай, если Берлин подвергнется опасности. Эти приказы предполагали, что в случае, если Германия будет разрезана на две части вражескими силами, Дёниц должен стать Верховным командующим северной частью.
Гитлер разрешил удалить из Берлина различные министерства. Гиммлер и Риббентроп должны были отправиться на север, где продолжить свои попытки вести переговоры с западными державами через Стокгольм. Геринг получил разрешение поехать в Баварию, оставив своего офицера по связи, генерала Христиана. Только собственный военный штаб командования Гитлера, включая Йодля, Кейтеля и Кребса, должен был остаться в Берлине.
Когда вечеринка по случаю дня рождения закончилась и все разошлись, вечернее небо над Берлином было красным от огней, горящих на востоке. В подземном убежище уже забыли о праздновании. Мыслями Гитлер вернулся на Одер. Кребс и Йодль сделали свои осторожные доклады. Они заявили, что 9-я армия и 3-я танковая армия удерживали одерский фронт, хотя войска Жукова предприняли некоторые наступления к северу от Берлина. И среди других деталей они сообщили, что на южном фланге 3-й танковой армии новая оперативная группа собиралась под командованием генерала СС Штейнера, чтобы предотвратить окружение.
