Русские огнеметами поливают их путь. Крики женщин и детей ужасны.
Три часа дня, и мы имеем только дюжину танков и приблизительно тридцать бронированных автомобилей. Это – бронированные транспортные средства, разбросанные вокруг правительственного сектора. Мы постоянно получаем приказы из канцелярии послать танки в какое-то другое горячее место в городе, и они никогда не возвращаются. Только твердость генерала Муммерта удерживает нас на пределе сил. Мы едва имеем какие-то транспортные средства, чтобы вывезти раненых.
День. Наша артиллерия отступает на новые позиции. Русские имеют очень много боеприпасов. Вой и взрывы от «органов Сталина», крики раненых, рев двигателей и скрежет автоматов, облака дыма и запах гари. Мертвые женщины на улице, убитые при попытке достать воды. Но также здесь и там женщины с базуками, силезские девушки, жаждущие мести. Ходят слухи, что Венк приближается к Берлину, его артиллерию можно уже услышать в некоторых южных предместьях. Другая армия, как ожидают, придет на помощь с севера. 20.00: русские танки, несущие пехоту, двигаются на аэропорт. Тяжелые бои.
25 апреля, 5.30. Новые массированные атаки танков. Мы вынуждены отступить. Приказы из канцелярии: наша дивизия должна немедленно переместиться на Александерплац на севере. 9.00: приказ отменен. 10.00: русское движение на аэропорт становится непреодолимым. Новая линия обороны в центре города.
Тяжелые уличные бои со многими жертвами среди гражданского населения. Умирающие животные. Женщины перебегают от подвала к подвалу. Мы выдвинулись на северо-запад. Новый приказ – идти на север. Командование, очевидно, деморализовано, и в убежище фюрера, должно быть, имеют ложную информацию: позиции, которые мы должны занять, уже находятся в руках русских. Мы снова отступаем под тяжелыми русскими воздушными атаками. Надписи на стенах дома: «Час перед восходом солнца – самый темный» и «Мы отступаем, но мы побеждаем». Дезертиры повешены или расстреляны. То, что мы видим на этом марше, незабываемо. Свободный корпус Монке: «Принесите ваше собственное оружие, оборудование, провиант. Необходим каждый немец». Тяжелые бои в деловом районе, внутри фондовой биржи. Первые перестрелки в туннелях подземки, через которые русские пробуют возвратиться на свои позиции. Туннели заполнены гражданскими жителями.
26 апреля: вечернее небо ярко пламенеет. Тяжелый артобстрел. В нас стреляют из укрытий многих зданий – вероятно, иностранные рабочие. Генерал Вейдлинг вступает в должность, генерал Муммерт принимает танковые войска. Около 5.30 очередной перемалывающий заградительный огонь артиллерии. Русская атака. Мы снова должны отступить, борясь за каждую улицу. Три раза в течение утра мы спрашиваем: «Где Венк?» Головной отряд Венка, как говорят, находится в Вердере, в 35 километрах к юго-западу от Берлина. В надежном выпуске министерства пропаганды говорится, что все войска с фронта Эльбы идут на Берлин. Приблизительно в одиннадцать утра Л., его глаза сияют, прибыл из министерства пропаганды с еще более надежным выпуском непосредственно от госсекретаря Наумана. Были проведены переговоры с западными державами. Мы должны принести еще немного жертв, но западные державы не будут стоять в стороне и не позволят русским взять Берлин. Наш дух повышается чрезвычайно. Л. сообщает абсолютно уверенно, что мы будем сражаться в течение двадцати четырех часов, самое большее – сорока восьми.
Мы получили газету Геббельса «Атака». Статья в ней подтверждает сообщение Л.: «Тактика большевиков показывает, что они понимают, как скоро западное подкрепление будет в Берлине. Это – сражение, которое решит нашу судьбу и судьбу Европы. Если мы продержимся, то вызовем решающий поворот войны».
Но одно озадачивает меня. В газете также говорится: «Если мы окажем сопротивление нападению Советов здесь, на главной линии обороны, проходящей через сердце Берлина, судьба войны будет изменена независимо от того, что предпримут США и Англия».
Новый командный пункт в туннелях подземки под железнодорожной станцией Анхальт. Станция похожа на вооруженный лагерь. Женщины и дети, толпящиеся в нишах и углах и прислушивающиеся к звукам сражения. Снаряды поражают крыши, цемент рушится с потолка. Пороховой запах и дым в туннелях. Внезапно вода заплескалась в нашем командном пункте. Вопли, крики, проклятия в туннеле. Люди борются вокруг лестниц, которые ведут через воздушные шахты на улицу. Вода прибывает, мчась через туннели. Толпу охватывает паника, люди натыкаются друг на друга, спотыкаются о рельсы и падают. Дети и раненые покинуты, многие затоптаны до смерти. Вода покрывает их. Она повышается на метр или больше, затем медленно понижается. Паника длится в течение многих часов. Многие утонули. Причина в том, что где-нибудь, по чьей-то команде, инженеры взорвали замки одного из каналов, чтобы затопить туннели, которыми пробуют пройти русские. Поздно днем мы снова меняем позицию. Ужасный вид на входе станции подземки: тяжелый снаряд попал в крышу, и мужчины, женщины, дети буквально размазаны по стенам. Ночью – короткий перерыв в стрельбе.
27 апреля: непрерывная атака в течение ночи. Увеличение признаков краха. Но это не имеет значения, нельзя бросить борьбу в последний момент и затем сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь. К. приносит информацию, что американские танковые дивизии находятся на пути к Берлину. Говорят, что в рейхсканцелярии каждый более уверен в окончательной победе, чем когда-либо прежде. Отсутствует любая связь между войсками, за исключением нескольких регулярных батальонов, оборудованных радиопостами. Телефонные кабели растерзаны на части. Физические условия неописуемы. Никакого отдыха, никакой помощи. Никакой регулярной пищи, немного хлеба. Мы получаем воду из туннелей и фильтруем ее. Часто случаются нервные срывы. Раненых едва ли примут где-нибудь. Гражданские жители в подвалах боятся их. Слишком многие повешены как дезертиры. И полевые военные трибуналы изгоняют гражданских жителей из подвалов, где обнаруживают дезертиров, потому что те – укрыватели преступников.
Эти военные трибуналы сегодня особенно часто появляются в нашем секторе. Большинство из них – очень молодые и фанатичные офицеры СС. Надежда на помощь и боязнь военных трибуналов вернула наших мужчин к необходимости борьбы.
Генерал Муммерт просит, чтобы военные трибуналы больше не посещали этот сектор. Дивизию, составленную из наибольшего числа воинов с самыми высокими наградами, не имеют право преследовать такие младенцы. Он решил расстрелять любой военный трибунал, который принимает меры в нашем секторе.
Все большее пространство Потсдамской площади превращается в руины. Массы поврежденных транспортных средств, полуразбитые прицепы санитарных машин с ранеными, все еще находящимися в них. Мертвые люди повсюду, многие из них безобразно раздавлены танками и грузовиками.
Ночью мы пробуем достигнуть министерства пропаганды в поиске новостей о Венке и американских дивизиях. Распространились слухи о том, что 9-я армия также находится на пути к Берлину. На западе подписываются общие мирные договоры. Сильный артобстрел центра города.
Мы не можем удержать нашу позицию. Около четырех утра мы отступаем по туннелям подземки. В соседних туннелях русские продвигаются в противоположном направлении – к позициям, которые мы только что потеряли».
