21 апреля молодые женщины Бреслау были призваны, чтобы служить вспомогательным средством для обороняющихся войск. Неизвестно кто – Нихофф или окружной руководитель Силезии Ханке – ответствен за этот шаг – вероятно, оба участвовали в этом. Но теперь стал проявляться дух восстания. В одном из предместий женщины с белыми флагами появились перед партийными чиновниками и потребовали прекратить борьбу. Окружной руководитель Ханке, конечно, арестовал лидеров группы. Но дух не мог быть подавлен. Он нашел адептов в четырех священнослужителях, пасторах Хорниге и Конраде, канонике Крамере и католике Суффрагане Ферхе. Утром 4 мая эти четверо попросили аудиенцию у генерала Нихоффа.
Генерал слушал спокойно, в то время как священнослужители представили свою просьбу. Пастор Хорниг закончил вопросом:
– Генерал, можете вы перед вашим вечным судьей взять ответственность за продолжающуюся оборону города?
Прошла минута болезненной тишины. Затем Нихофф сказал:
– Господа, что я должен сделать?
– Сдайтесь!
Генерал не ответил.
В полдень эти четверо мужчин уехали и возвратились в свои дома. Это отняло у них много времени, потому что низколетящие русские самолеты-истребители затрудняли продвижение.
Русские громкоговорители объявляли о новых и еще более сильных воздушных атаках. Они предупредили, что Бреслау будет снесен до основания, если немедленно не сдастся. Распространилась паника. Гражданские жители сформировались в группы, чтобы перебежать к русским линиям, избежав ливня огня, который готовился. Но генерал Нихофф не мог принять решение, пока события 5 мая не освободили его из неволи окружного руководителя Ханке.
Той ночью Ханке узнал о смерти Гитлера. Он пошел на взлетно-посадочную полосу в городе, сел в самолет и сбежал. Его последующая судьба остается невыясненной. Известно, что он оставил город, замаскировавшись под сержанта СС. Некоторые говорили, что он попал в руки чешских войск и был убит. Другие источники указывают, что он, как Кох, скрылся.
Утром 6 мая четыре клирика возвратились в штаб Нихоффа и попросили другой аудиенции с командующим цитаделью. Он принял их со словами:
– Вопрос уже решен в вашу пользу. Я только что начал переговоры с русскими.
Красные плакаты на затемненных дымом стенах города скоро сказали населению, что помощи извне ждать нельзя и что переговоры о капитуляции идут полным ходом. Город вздохнул с облегчением. Некоторые войска пробовали отчаянные вылазки; другие выбрасывали оружие и переодевались в гражданскую одежду. Перед рассветом 7 мая русские войска двинулись в город. Артобстрел и бомбежка прекратились. Музыка звучала из русских громкоговорителей.
До конца апреля Богемия, Моравия и Судеты были спокойными, как очарованный остров среди бушевавших вокруг бурь.
В марте 1939 г. чешские области Богемия и Моравия были превращены в протекторат при немецком доминировании. Будущие поколения, возможно, не увидят ничего необычного в разбивании территорий, которые экономически принадлежали друг другу, пока такое разделение не используется как инструмент для подавления одной нации другой. Но германский акт 1939 г. удовлетворял только такой цели – подавлению чешской нации.
Чехи, само собой разумеется, были глубоко потрясены разрушением их национального существования. Огромное большинство немцев в Судетах не приветствовало этого. Многие из них происходили из семей, которые обосновались на чешской территории много поколений назад и достигли уровня жизни, который оставлял желать немногого. Создание протектората не принесло им никакого преимущества и не дало никакой власти.
Но своевольное отношение, хорошо рассчитанное, чтобы создать глубокую вражду, было импортировано многими немцами, которые теперь приехали из рейха как администраторы и контролирующие чиновники. Затем произошли пугающие события в Лидице. Протектор Гейдрих был убит. В свою очередь, Гитлер лично выпустил приказ, который призвал к мстительному массовому убийству. Большинство немцев в протекторате и, конечно, огромное большинство старых поселенцев были глубоко потрясены событиями в Лидице, охотой за подозреваемыми и убийством заложников. Но их шок был недостаточным, чтобы спасти их. Они также должны были нести ответственность за последствия.
В начале мая 1-я и 3-я армии США приблизились к чешской территории с запада. Днем и ночью их военно-воздушные силы появлялись в небе, наносили удары по железным дорогам и нарушали движение на шоссе. Несколько городов, среди них Эгер и Пилсен, были значительно повреждены с воздуха. Но все это было ничем по сравнению с тем, что продолжалось в других местах.
Таким образом, область была сочтена последним заповедником, лежащим на полпути к мирной жизни. Колонны беженцев из Силезии росли, и люди прибывали на каждую железную дорогу. Раненые солдаты прибывали десятками тысяч. Бесчисленные правительственные учреждения двигались в протекторат, и германские военно-воздушные силы доставили большую часть оставшихся ресурсов, в частности немного первых реактивных самолетов, в аэропорты вокруг Праги. Совещания среди политических и промышленных руководителей проходили здесь в бесконечной процессии, и страна стала нерестилищем слухов. Был слух, что область будет полигоном для того нового чудо-оружия, которое принесет немцам победу, а другой слух был о том, что Шёрнер планировал превратить протекторат в последний опорный пункт немецкого сопротивления. Появились листовки, призывающие к формированию женского «Вервольфа». И конечно, игра в «народную армию» велась везде, где жили немцы. Западни для танков готовились в больших количествах. Замешательство царило повсюду в протекторате.
Замешательство также царило в голове генерала СС Карла Франка, действующего протектора Богемии и Моравии и абсолютного владельца земли. Франк, рабски преданный Гитлеру, принял власть после смерти Гейдриха, когда неспособный и бездействующий Далюге принял титул протектора.
Когда рухнул Северный фронт группы армий Шёрнера и одерский фронт к востоку от Берлина, Франк задумал превратить правительство области в чешский национальный орган. Новое чешское правительство, которое он имел в виду, должно было быть преобладающе антикоммунистическим, состоять главным образом из членов чешских правых групп, которые отклоняли как советское доминирование, так и немецкое правление. Наиболее вероятно, такое правительство встретило бы поддержку значительного большинства чехов.
Франк намеревался оставить страну после того, как такое правительство было сформировано, взяв с собой германские войска и полицию, правительственные учреждения, недавно прибывших немцев и старых поселенцев, которые хотели уехать. Он намеревался продемонстрировать западным державам, что прокоммунистический курс бывшего президента Бенеша не представлял мнения большинства в Чехословакии. Он хотел вынудить западные державы занять ясную позицию не к национал-социалистическому марионеточному правительству, а к стране, которая была освобождена от немцев и теперь нуждалась в защите против новой угрозы, возникающей на востоке.
Никто не знает, куда привела бы реализация его плана. Никто не может сказать, заставил ли бы он Соединенные Штаты избежать дилеммы, к которой привела их политика Рузвельта. Это кажется маловероятным. Этот план, видимо, интерпретировался бы как другая попытка немцев посеять разногласия среди союзников.
