Они не желали признавать в ВТ нормальные воинские части. Они опасались, что Гиммлер, и без того уже опиравшийся на всю мощь полицейских сил, может со временем создать смертельную угрозу самому существованию вермахта. Многочисленные ссоры и интриги между военными и эсэсовцами, клевета на генерала фон Фрича, инциденты на маневрах, если они проводились в одном районе, – все это сильно настораживало армейское руководство, не желавшее упустить монопольный контроль над вооруженными силами страны. Тот же фон Фрич отметил 1 февраля 1938 года: «Отношение войск СС к армии холодное, если не враждебное, и создается впечатление, что эта враждебность специально культивируется».
Генералитет давил так сильно, что Гитлер временно запретил дальнейшее расширение этих частей СС и даже полностью отверг их притязания на то, чтобы быть признанными как военная сила. ВТ обнаружили, что вермахт совершенно их заблокировал. Нельзя формировать дивизии и более крупные соединения. Нельзя иметь артиллерию. Армия вправе инспектировать ВТ. И это еще не все: в случае войны Гитлер будет решать, передать ли их под командование армии как целостное соединение или расформировать, так чтобы людей распределить по усмотрению вермахта. Трудно представить себе более тяжкую судьбу для воинских частей, особенно если они считали себя новой военной элитой.
Их спас внезапный кризис в армии. В феврале 1938 года пали военный министр фон Бломберг и главнокомандующий фон Фрич, а Гитлер взял в свои руки командование вермахтом. Через полгода тревогам ВТ пришел конец: 17 августа Гитлер подписал указ, которым фактически объявил о рождении ваффен-СС, так как вооруженные отряды были признаны постоянно действующими формированиями – и для мирного, и для военного времени. «Они предназначены, – указывал фюрер, – для выполнения специальных политических задач, входящих в компетенцию рейхсфюрера СС и шефа немецкой полиции; я оставляю за собой право возлагать на них и другие отдельные задания». В военное время определенные формирования должны быть в распоряжении армейского командования.
Итак, ВТ получили официальное благословение. Бригаде – фюрер Лео Петри отметил с торжеством: «А вермахт заставили-таки признать, что упорство рейхсфюрера, когда он идет к своей цели, сильнее, чем сопротивление военных нововведениям Третьего рейха!» В то же время профессиональные военные, такие, как Хауссер или Штайнер, могли бы подписаться под гитлеровским указом только с большими оговорками: у них перед носом захлопнули дверь к единственной цели в жизни – служить чисто военной профессии, быть солдатами, «как все». Ничто не казалось им более чуждым, чем триумфальный крик Петри о победе «партийных войск». Их не могла устроить предлагаемая им Гитлером и Гиммлером роль детали в машине государственной безопасности.
И все же вооруженные отряды СС создавались в первую очередь как опора нацистского режима. Идеологи СС постоянно долбили солдатам, что они должны защищать государство Адольфа Гитлера, если потребуется, даже от соотечественников. В одном из официальных документов СС говорилось, что ВТ являются «войсками нацистской партии», а при поступлении в них на службу требовалось безусловное принятие нацистской идеологии. Солдат и офицеров воспитывали в духе фанатичной преданности фюреру. Их подвергали настойчивой антирелигиозной пропаганде, чтобы они отбросили все правила буржуазной христианской морали и порвали с церковью.
ВТ стали оплотом того характерного для СС особого атеизма, который извращенная нацистская пропаганда именовала «верой в Бога». К концу 1938 года около 54 процентов их личного состава порвали с церковью. Многих буквально насильно заставляли так поступить. Типичен в этом смысле случай Франца Вальдмана, католика из Шпессарта, вступившего в ВТ, потому что отец сказал ему, что это «все равно что гвардия». Священник его прихода написал потом в свою епархию о дальнейшем ходе событий. От новобранцев потребовали порвать с церковью. 30 человек, в том числе и Вальдман, отказались. За это, по рассказу священника, молодых людей подвергли таким мукам, которые они никак не должны были вынести. В период обучения на каждом смотре и построении раздавался крик: «Кто еще не бросил церковь – шаг вперед!» Их унижали и высмеивали при каждой возможности. Один за другим товарищи Франца уступали давлению, пока он не остался один. Его друг написал отцу, что и Францу дольше не выдержать, что даже он устал от борьбы. Вскоре после этого священник узнал, что Франц был убит в Финляндии в 1942 году. Во время последнего отпуска он сказал матери: «День за днем меня заставляли отречься от веры. Я ни за что не останусь на службе, хоть мне и нравится эта жизнь. После войны я хочу опять быть свободным, как раньше».
Ярким примером прогресса антицерковной пропаганды является Радольфцельское соединение войск СС. Из 300 католиков в 1938 году было только 3 отступника, 67 – в 1940-м, 129 – в 1942 году. Главный викарий Фрайбурга направил в Верховное командование вермахта письмо протеста: «В казармах наблюдается массовый отход от веры. Это может быть только результатом намеренной идеологической обработки, но никак не личными кризисами». От молодых офицеров постоянно требовали демонстрировать свое неприятие христианской терпимости и миролюбия, то есть с точки зрения СС негерманского учения. Христианство в СС всегда рассматривали как разрушительную «еврейскую» доктрину. В кадетских школах писали выпускные сочинения на темы вроде «Ответственность христианства за упадок остготов и вандалов» или «Воздействие христианства на культ предков среди нашего народа». Гиммлер называл это «развивающим воспитанием». Предполагалось, что таким образом молодые офицеры будут физически и морально подготовлены к тому, чтобы стать бойцами идейного фронта.
От них требовали готовности в любое время безжалостно подавить внутреннего врага, чтобы никогда больше не допустить в Германии повторения ноября 1918 года. Шел 1943 год, а в эсэсовских дивизиях все еще распространялись «воспитательные» материалы по поводу уроков истории, которые «показывают необходимость неуклонного применения силы для выполнения приказов руководства рейха в любых ситуациях, даже на территории своей страны, с использованием любых методов». Это не пустая риторика. Можно вспомнить 9 ноября 1938 года, когда во время варварских антиеврейских эксцессов по приказу Гейдриха часть ВТ была вовлечена в одно из самых позорных деяний, которые когда-либо совершали немцы в форме. Как явствует из рапорта Венского управления СД в Берлин, «отряды ВТ объездили синагоги и оставили ручные гранаты для поджога зданий». Участие ВТ в деяниях «хрустальной ночи» было скорее исключением, но этот случай показывает, что руководство СС считало такого рода поручения приемлемыми для этих соединений.
Гиммлер никогда не рассматривал ВТ иначе как инструмент внутриполитической силовой борьбы и противовес ненадежному вермахту. В случае военного путча ВТ вместе с полицией и общими СС подавили бы заговор – в этом их предназначение. Таким взглядам положила конец мировая война, развязанная Адольфом Гитлером. 19 августа 1939 года Верховное командование вооруженных сил (ОКБ) передало инспектору ВТ приказ Гитлера: «Части ВТ немедленно передаются в распоряжение главнокомандующего армией. Главнокомандующий установит им задания в соответствии с моими директивами». По крайней мере на время одной кампании служащим ВТ было позволено тешить себя иллюзией, что они ничем не отличаются от обычных военных. Инспектор Пауль Хауссер сумел устроить так, что его взяли в армейскую дивизию генерала Кемпфа и уже не вернулся в эсэсовский круг. Он снова стал тем, кем и хотел быть, – генералом, командующим солдатами.
