Даже Теодор Айке, как выяснилось, научился воевать. Получив звание обергруппенфюрера СС, бывший охранник концлагеря стал другим человеком. Он проявил неслыханный прежде интерес к изучению военной теории и старательно занимался этим по нескольку часов в день, разложив на полу карты, – в страшном секрете от штабистов. Когда в феврале советские войска отрезали его дивизию «Мертвая голова» вместе с другими четырьмя дивизиями в районе Демьянска у озера Ильмень, то в лице Айке они нашли упорного и хитрого противника. По словам фельдмаршала Буша, окруженные немцы смогли много недель продержаться в Демьянске «прежде всего благодаря энергичному руководству обергруппенфюрера Айке». Потом эсэсовцы снова проявили свой наступательный дух: вместе с армейскими частями они совершили прорыв и вызволили оборонявшихся.
Демьянск, Ржев, Ладожское озеро, Волхов – все эти названия связаны с боевой славой частей, которые по обе стороны фронта приобрели почти легендарную известность, одновременно наводя суеверный страх и вызывая завистливое восхищение. И друзья и враги признавали, что войска СС обладают редкостными боевыми качествами и мало найдется воинских подразделений, равных им в этом смысле. Русский генерал-майор Артеменко, командир корпуса, взятый в плен осенью 1941 года, сказал, что дивизия «Викинг» проявила большую силу духа, чем любое другое формирование, и русские вздохнули с облегчением, когда эсэсовцев сменили обычные части. Нечто подобное говорил и генерал вермахта Велер, командующий 8-й армией. Он даже впал в лирику, воздавая хвалу эсэсовским частям, находившимся под его началом: «В бою они стояли подобно несокрушимому утесу». Командир танкового корпуса фон Макензен в письме к Гиммлеру восхищался «дисциплиной, бодростью и непоколебимой стойкостью „Лейбштандарте“». «Вот что такое элита», – заключил генерал.
Не все армейские командиры готовы были согласиться с подобными панегириками. Многих мучила зависть, они считали, что эсэсовцы просто из кожи вон лезут, чтобы заслужить благосклонность руководителей государства. Неприязнь в армии к ваффен-СС не являлась тайной. Эсэсовские офицеры даже подозревали, что армейское командование специально бросает их в самые горячие точки: дескать. «пусть они сгорят», их неуемный соперник Айке горевал; что части СС «выйдут из этих боев такими ослабленными, что уже никогда не смогут встать на ноги». Гиммлер тоже уловил намерение «некоторых злопыхателей отправить ненавистную им силу на бойню, чтобы избавиться от нее раз и навсегда». Командир полка в дивизии «Мертвая голова» оберфюрер Симон располагал даже доказательствами, что штаб корпуса придержал приказ Ставки фюрера о смене датских добровольцев и кадетов СС во 2-м полку, чтобы не пришлось замещать это соединение частями вермахта. Айке ворчал: «Пора уже освободить наших людей от этой злобной завистливой шайки».
Однако во многих случаях далеко не одна только зависть была причиной неприязни к эсэсовцам. Профессиональным военным претил их фанатизм, направленный и против врага на поле боя, и против беззащитных военнопленных и гражданского населения. Ваффен-СС нарушали правила воинской этики, с которыми настоящие солдаты старались все же считаться, вопреки всей чудовищности этой войны. Рассказы о варварском обращении эсэсовцев с пленными и с населением были так же распространены, как и легенды об их храбрости.
Позднее апологеты войск СС возмущенно протестовали: «Это просто реакция на бесчеловечные советские методы ведения войны». Действительно, среди захваченных документов немцы находили приказы и донесения, свидетельствующие о том, что русские убивали пленных. Например, в рапорте штаба 26-й дивизии от 13 июля 1941 года говорилось: «Противник оставил на поле битвы 400 человек убитыми; около 80 были окружены и расстреляны». В донесении из штаба 33-й армии от 8 декабря того же года сообщалось: «100 пленных, захваченных пехотной дивизией, расстреляны по приказу дивизионного комиссара ввиду сложной боевой обстановки». А это приказ № 0068 начальника штаба Севастополя от 2 декабря 1941 года: «Как правило, воинские части уничтожают пленных на месте, не допрашивая и не передавая их в штаб дивизии. Пленных разрешается уничтожать только в случае сопротивления или попытки к бегству. Кроме того, распространенная практика расстрелов на месте захвата или на линии фронта отрицательно действует на солдат противника, которые хотели бы перейти на нашу сторону». Апологеты СС игнорируют тот факт, что в преступлениях против военнопленных были виновны обе стороны. Более того, еще до начала боевых действий агрессор принял решение о ликвидации целой категории пленных («Приказ о комиссарах»).
9 марта 1942 года в «Лейбштандарте» стало известно, что шестеро бойцов третьей роты найдены убитыми во дворе управления ГПУ Таганрога; все они были сброшены в шахтный колодец. Медицинское заключение содержит описание повреждений, которые они получили в результате падения.
Нужно учесть также, что у нападающей стороны было гораздо больше возможностей отправлять пленных в тыл, чем у тех, кто оборонялся. В любом случае жесткие ответные меры СС превышали все пропорции и вызывали отвращение у соотечественников. Справедливости ради стоит признать, что высшее командование ваффен-СС, включая самого Зеппа Дитриха, старалось предотвращать расправу с пленными. «Нам нельзя, нам нашивки на рукавах не позволяют», – сказал Дитрих. Но приказ не доходил до каждого отдельного солдата.
Включение в их ряды отбросов общества – бывших охранников концлагерей, а потом и действующий лагерный штат – в сочетании с яростью атак и неизбежным ослаблением дисциплины привело к тому, что эсэсовцы быстро овладели самыми бесчеловечными методами ведения войны. Их подвиги поблекли перед их же преступлениями. За две недели, прошедшие с начала Русской кампании, дивизия «Викинг» расстреляла в Галиции 600 евреев в отместку «за злодеяния Советов»; летом 1943 года дивизия «Принц Евгений» уничтожила жителей Кошутицы, поскольку зондеркоманда доложила, что в немцев, «кажется», стреляли из церкви; весной 1944 года эсэсовская полицейская дивизия смела с лица земли Клиссуру в Северной Греции, после того как одна их часть попала в засаду; в июне 1944 года во Франции рота «Рейха», разыскивая офицера СС, захваченного партизанами, разрушила деревню Орадур, уничтожив все население, а еще через два месяца во время боев в Нормандии танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» расстреляла 64 канадских и английских пленных.
Как бы ни объяснялась такая жестокость, факт остается фактом – в вермахте она встречалась гораздо реже. Это видно и из сводок, составленных управлением кадров ОКВ по рапортам о проступках служащих ваффен-СС и армии. Сводка от 2 августа 1943 года: «За указанный период отмечен 151 подобный случай. В 19 случаях виновники принадлежат к вермахту, в 53 случаях – к ваффен-СС, в 79 случаях виновные не установлены. Отмечено большое число изнасилований. После допросов потерпевших и свидетелей полевая полиция и патрульная служба СС выявили 18 доказанных случаев. В 12 случаях виновными являются члены ваффен-СС, в остальных 6 виновных установить не удалось».
На Украине в некоторых районах эсэсовцы вели себя с такой дикой жестокостью, что жители бежали из деревень и пробирались в места расположения Советской армии. Сводка управления кадров констатирует: «Население города и прилегающего района возмущено постоянными грабежами, нападениями на жителей, насилием над женщинами и девушками».
