Весной 1933 года в Пруссии было только предвестие террора. Теперь же он расплескивался по всей Германии. Грохот марширующих коричневых колонн, барабанная дробь и ревущие трубы звучали все громче и громче. Боевой клич 4 миллионов штурмовиков, ничем не занятых, жадных до власти и рвущихся все перевернуть, нельзя было не услышать.
Геринг понял, что настало время помириться с Фриком и Гиммлером. В конце марта он начал с Фриком переговоры, торгуясь по каждому пункту. Кроме администрации министра-президента только министерство финансов осталось независимым от центра. Внутренние дела были все-таки переданы Фрику, а Далюге назначили шефом общей полиции в Берлине. Что же до тайной полиции, то тут Герингу пришлось пойти на неприятный компромисс: хоть эта служба и сохранила некоторую автономию, но инспектором стал Гиммлер, а главой – Гейдрих. Небе получил прусскую криминальную полицию.
Гиммлер подошел к поворотной точке своей карьеры: впервые СС стояли у руля всей немецкой полиции, но радоваться было не ко времени. Пакт с Герингом оказался очень зыбким, а за скоропалительной свадьбой последовал кровавый медовый месяц. 10 апреля Геринг ввел новых хозяев в здание гестапо со словами: «Не обязательно спотыкаться о каждый труп». Дильса он отправил для безопасности в Кельн, главой администрации. А гестапо уже получало донесения, из которых можно было сделать единственный вывод: государство Адольфа Гитлера сползает к самому жестокому кризису в своей недолгой истории. Разномастные вожаки СА сходились в одном: им совсем не нравится правление Адольфа.
Глава 5
ПУТЧ РЕМА
И снова, как перед путчем Штенеса, в рядах штурмовиков глухо роптали: «Адольф нас предает!» Даже самые младшие командиры чувствовали, что после образования нацистского государства хваленая «революционная армия СА» оказалась в новой системе инородным телом. Из года в год партийные лидеры накачивали штурмовиков «революционным духом» в ожидании великого дня захвата власти. Но, когда этот день пришел, а власть досталась им неожиданно мирным, даже конституционным путем, партия не знала, что дальше делать с СА. Пока им дали вроде безвредную задачу: воспитывать в боевом духе немецкую молодежь и вместе с рейхсвером составить «единую народную армию».
Начальник штаба СА Рем всегда смотрел на свою организацию как на ядро новой армии, бахвалился своей «армией», не замечая того факта, что кадровые офицеры относились к нему с неприязнью и даже брезгливо. Президент Гинденбург не подавал ему руки. Фельдмаршалу он внушал подозрения и как гомосексуалист, и как военный бунтарь. А Рем, еще будучи полевым командиром, понимал, что старая прусская военная система не отвечает требованиям современной войны. Было у него смутное ощущение – и он когда-то делился с Гитлером, – что «надо бы нам изобрести что-то новенькое… Другую дисциплину, другие принципы организации. Генералы все поголовно старые хрычи, у них вообще нет свежих идей». А вот у него, как он считал, такая идея была: народная милиция, ополчение, его СА. Им только и нужно, что пройти военное обучение, овладеть методами современной войны, и наступит момент, когда они займут место рейхсвера, а он, Эрнст Рем, реформатор, явится перед всеми как военачальник возрожденных вооруженных сил – вермахта.
Он уже имел готовые кадры для этой цели – полмиллиона штурмовиков, в пять раз больше, чем весь рейхсвер. Партийное воинство было организовано по армейскому принципу, имелись обергруппы (армии) и группы – дивизии. В штабе все важные должности занимали бывшие офицеры. Устав СА был списан с армейского, и каждый полк (штандарт) штурмовиков имел номер в соответствии с порядком в старой имперской армии.
В свою очередь генералы рейхсвера видели в СА потенциальный источник рекрутов, ожидая момента, когда армия будет освобождена от ограничений Версальского договора и в Германии удастся возродить всеобщую воинскую повинность. Гитлер приказал объединить две силы, но вместо старого хрыча Рем обнаружил на своем пути интригана и прожектера, имевшего совсем другие виды на СА. Амбициозному Рему противостоял другой сторонник реформ, не менее амбициозный генерал-майор фон Рейхенау из министерства обороны. Хоть он и носил монокль в правом глазу, но не разделял многих идей и понятий, присущих генералитету. Коллеги же считали его позером и карьеристом. Как бы то ни было, а Рейхенау решил, что ценный потенциал СА следует поставить под надзор и команду рейхсвера, притязания же Рема на лидерство – нейтрализовать. Каким образом? Путем некоторых уступок.
Предложения Рейхенау заключались в расширении национальной оборонительной базы путем введения элементов милиции – ополчения, и тут СА могли бы сыграть важную роль. В диспозиции рейхсвера имелись серьезные разрывы, особенно на Востоке, поэтому он хотел бы создать совместно с СА Восточную пограничную службу. Вдобавок, посулил он Рему, СА могут пройти военную подготовку на базе рейхсвера.
В мае 1933 года СА и рейхсвер пришли к соглашению, по которому СА, СС и националистическая военная организация «Стальной шлем» передавались под управление министерства обороны. Обергруппенфюрер Крюгер был назначен ответственным за военную подготовку штурмовиков – 200 тысяч в год, – которые в дальнейшем должны были вступить в ряды рейхсвера. Одновременно в СА к Рему вливалось правое крыло полувоенных формирований, в основном состоящее из членов обширного и дисциплинированного «Стального шлема».
Рейхенау, конечно, держал запасную карту в рукаве. Он надеялся, что бывшие офицеры из этой организации, вступив в огромном количестве и целым соединением в СА, лишат Рема численного преимущества. Если к тому же важнейшие посты в системе военного обучения и в Восточной пограничной службе будут заняты представителями рейхсвера, можно считать, что он обвел Рема вокруг пальца. Поначалу все выглядело гладко. Ключевые позиции получили действующие или отставные офицеры рейхсвера. Но как только к Рему поступил «Стальной шлем», все пошло наперекосяк. Рем увернулся очень ловко, разделив всю массу на три группы разного размера, и в самую важную, так называемый «актив СА», включил всех своих – 500 тысяч – и лишь 314 тысяч из «Стального шлема».
Теперь он мог сам диктовать условия и немедленно перешел в контрнаступление. Рем потребовал для своих людей командных постов в Восточной пограничной службе и, что еще хуже, контроля над арсеналами Восточной Германии. На это уж командование рейхсвера пойти никак не могло. В декабре 1933 года оно отказалось признавать возможность иной основы для национальной обороны, кроме всеобщей воинской повинности.
Но у Рема это не выбило почву из-под ног. 1 декабря того же года он был назначен министром без портфеля и разрешил обергруппам СА формировать вооруженные охранные подразделения при штабах. Рем даже попробовал подключить к делу дипломатию. Поскольку Франция в то время была готова признать право Германии на расширение ополчения, Рем начал самостоятельно вести переговоры с французским военным атташе в Берлине. В феврале 1934 года он направил своему министру обороны фон Бломбергу меморандум, составленный в столь резких выражениях, что вывод можно было сделать только один: он, Рем, фактически претендует на руководство всей системой национальной обороны, которая должна перейти в ведение СА, и готов оставить за рейхсвером лишь функции военного обучения.
