В целом это означало, что евреев из Германии, вместе с еврейским населением оккупированных немцами польских земель, следовало сконцентрировать в городах к востоку от Кракова и создать в гетто «советы старейшин», или «еврейские советы», как основу будущей администрации предполагаемого еврейского резервата. В инструкции руководителям эйнзацгруппе, которые должны были этим заниматься, Гейдрих наметил контуры рынка: «Зона к востоку от Кракова, между Поляницей, Ярославом, новой демаркационной линией и бывшей польско-словацкой границей». В центре этой местности расположен Ниско; это и была территория будущего еврейского государства.
В начале октября первый поезд со стройматериалами, техниками и 4 тысячами поселенцев, которых эсэсовцы набрали из числа венских и чешских евреев, покатил в эйхмановскую Утопию в Ниско. Затем началась большая охота на людей на восточных землях. Евреев безжалостно изгоняли из домов и принудительно отправляли в лагерь-губернаторство: 6 тысяч из Вены и Моравской Остравы и 87 тысяч из так называемых воссоединенных территорий. Состав за составом увозили их на восток в места, предназначенные для них Эйхманом, навстречу неведомой судьбе.
Эйхман уже видел себя губернатором еврейского края, владыкой еврейского населения на востоке. Однако ему пришлось столкнуться с характерной особенностью, можно сказать – с главным принципом еврейской политики в Германии; он сам определил это таким образом: «Каждое ведомство сует туда свой нос. Прямо мода пошла – заниматься еврейскими делами».
Первым «сунул нос» генерал-губернатор Ганс Франк. Ему не понравилось, что его регион превращается в резерват для еврейских изгнанников, и вдобавок он боялся, что этот процесс обострит продовольственную ситуацию на его территории; он даже опасался, что амбициозные планы руководства СС вообще разрушат экономику края. И Франк взбунтовался против эвакуации. 12 февраля 1940 года он приехал в Берлин и пожаловался Герингу на хаотичность перевозок евреев. Геринг велел остановить транспортировку. С конца марта на переселение евреев в Польшу требовалось разрешение Франка, а такое разрешение он давал редко. Мечта Эйхмана рухнула, и 13 апреля 1940 года барачный городок в Ниско был расформирован.
Но отказаться от поисков еврейского «затерянного рая» где-то на востоке антисемиты-утописты уже не могли. Во время Французской кампании нацистские дипломаты начали носиться с идеей выселения европейских евреев на остров Мадагаскар, у восточного берега Африки. Этот план исходил от Франца Радемахера, начальника еврейской группы МИДа. Он считал, что Франция при заключении мира должна передать Мадагаскар Германии, после чего всех французских жителей острова следовало переселить и создать там «огромное гетто для 4 миллионов евреев под контролем полиции безопасности». Едва заслышав об этом, Эйхман тут же стал готовить предложения; Гиммлер и Гейдрих отнеслись к ним благосклонно. Эйхман прямо-таки горел этой работой. Вместе со своим приятелем Радзиховичем он съездил в Гамбург – выяснить все о климате острова в Институте тропиков, навел справки о Мадагаскаре через своего сотрудника Даннеке во французском министерстве по делам колоний. Он зарылся в историческую литературу и откопал массу любопытного: оказывается, многие известные политики, от Наполеона до Бонэ, французского министра иностранных дел, вынашивали мысль о выселении евреев на Мадагаскар.
В разговоре с Бернхардом Лезенером, советником министерства внутренних дел, Эйхман сказал, что после войны, в соответствии с 5-летним планом, будет отправлено на этот остров примерно 6 миллионов евреев, «разумеется, не немецким транспортом». Судя по заметкам Лезенера, «евреев там можно будет использовать очень продуктивно. Организацией производства и торговли руководят немцы. Параллельно существуют чисто еврейский и чисто немецкий бизнес. Инвестиционный и эмиссионный банки – немецкие, а торговые и промышленные – еврейские». Словом, Эйхман размечтался.
Опять он вообразил себя губернатором еврейского края. Подобные жутковатые мысли бродили в голове и высших сановников государства. Даже Гитлер во время встречи с Муссолини 18 июня 1940 года сказал: «Можно будет основать государство Израиль на Мадагаскаре».
Но и на этот раз эйхмановская «земля обетованная» испарилась. Довольно скоро он понял, что наступает критический момент, и сказал себе: «Хватит осторожничать и хватит мечтать! Все без толку». И действительно, мадагаскарский проект был «последними судорогами» эсэсовской эмиграционной политики. Идея потерпела крах.
На смену идеям пришел геноцид.
Глава 13
«ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ»
Зафиксировано одно высказывание Гитлера в беседе с министром иностранных дел Чехословакии Швалковским 21 января 1939 года: «Наши евреи подлежат ликвидации». Еще через девять дней он пророчил, что, если будет война, «в результате произойдет не большевизация мира, а вместе с ней победа еврейства, но уничтожение еврейской расы в Европе». Гитлер был полон решимости претворить эти слова в действие, он готов был истребить целый народ.
Мы не знаем в точности, когда Гитлер пришел к «Окончательному решению еврейского вопроса»: нет документов, раскрывающих дату этого страшного приказа. Есть, правда, другой документ – запрос Геринга от 31 июля 1941 года, в котором он требует от Гейдриха «выслать как можно скорее план предварительных мероприятий организационного, технического и материального характера для обеспечения нужного нам „Окончательного решения“». Значит, базовый приказ Гитлера был издан раньше. Историк Краусник делает следующий вывод из доступных материалов: «Можно сказать определенно: чем более Гитлер утверждался в своем намерении свергнуть большевизм в России, тем сильнее он становился одержим идеей, которую вынашивал уже долгое время – стереть с лица земли евреев на подконтрольных ему территориях. В марте 1941 года Гитлер открыто заявил, что его цель – расстрелять комиссаров Красной армии; не позднее этого времени он должен был издать свой тайный приказ об уничтожении евреев как об „Окончательном решении вопроса“».
Документальное свидетельство имеется в виде предварительного указания: 3 марта 1941 года Гитлер продиктовал генералу Йодлю общую директиву относительно надвигающейся войны с Советским Союзом. И там впервые было заявлено, что на рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера будет возложена обязанность по ликвидации еврейско-большевистского правящего класса на Востоке. Йодль записал: «Большевистско-еврейская интеллигенция должна быть уничтожена, поскольку она всегда угнетала народ». Первейшая задача – покончить с «большевистскими лидерами и комиссарами, по возможности еще в зоне боевых действий». Потребуются ли для этого дополнительные силы, помимо полевой полиции, должен решить рейхсфюрер: он располагает соответствующей организацией.
Таким образом, массовое преступление не было провозглашено открыто. Гитлер сначала сказал только об уничтожении еврейского правящего класса Советов, и ни слова не было в его директиве, что практически все евреи будут запущены в машину уничтожения, в соответствии с невразумительным обоснованием нацистов-юдофобов, что большевизм и есть типичное проявление еврейства. Гитлеровский план закручивался спиралью. Сначала эсэсовская машина убийства должна была покончить с еврейскими большевистскими лидерами, но постепенно витки расширялись: далее следовала интеллигенция, потом служащие, затем лица, заподозренные в сотрудничестве с партизанами, и, наконец, круг жертв захватывал каждого еврея персонально.
