Глава 2
Железо приходит в Европу: люди Гальштатта
В начале первого тысячелетия до н. э. к западу от Азии зародилось новое ремесло, созданное людьми бронзового века. Народы, которые жили в бассейне Дуная, открыли возможности использования железа. Не вполне ясно, связано ли это было с влиянием кочующих племен, но в результате в районе, который теперь занимают Австрия и Венгрия, появились группы племен более воинственных, чем их предки.
В то же самое время вторжение дорийцев, пришедших в Грецию с севера, уничтожило господство Микен над районом Эгейского моря. Были ли эти дорийцы одним из народов, мигрировавших к западу, или это было племя, которое до того жило к северу от Фракии и было вытеснено другим, до сих пор не вполне ясно. Греческие историки классического периода называют это вторжение «Возвращением Гераклидов» и датируют его 1104 г., приблизительно восемьюдесятью годами позднее Троянской войны.
С помощью археологических раскопок удалось немного уточнить хронологию этого переселения, поскольку среди находок позднего микенского периода были обнаружены мечи и броши типов, неизвестных в более раннее время. Особенно знаменательны в этом смысле броши в виде спирали из бронзовой проволоки, найденные в Спарте: они безошибочно напоминают об аналогичных находках гальштаттского периода, сделанных в Центральной Европе. Греческие открытия связаны с реальными историческими персонажами, принесшими в страну железо, – людьми Гальштатта. Само название произошло от района, находившегося в Зальцкаммергуте (Верхняя Австрия), где были соляные копи. Время их появления (1000–950 гг. до н. э.) – это первое упоминание о кельтах и одновременно дата истинного начала железного века. Хотя этот район не был колыбелью железного дела, он стал первым местом раскопок, во время которых в могилах, по-видимому принадлежавших вождям воинственной династии, были найдены первые объекты соответствующей материальной культуры.
Легендарная родина железа находится на северо-востоке Малой Азии, в древней Пафлагонии и Понте, где чалибы (о них в VII в. до н. э. упоминал Эсхил), судя по всему, владели своего рода монополией на изготовление предметов из него. К югу от этого региона располагалась Коммагена, Ubi ferrum nascitur. К северо-востоку от него, как и к северу от Кавказа, археологи находили кладбища, в которых при раскопках обнаруживалось оружие и другие железные изделия, очень похожие на продукцию гальштаттской культуры. Кроме того, что, возможно, еще более показательно, во многих могилах, открытых в Венгрии и Австрии, находили мундштуки и уздечки, весьма родственные по форме тем, что присутствовали в Понтийских степях, в Закавказье и даже еще дальше, в Иране. Открытие этих предметов в могилах раннего гальштаттского периода (1000– 800 гг. до н. э.), неопровержимо доказывающее, что воины этого народа использовали в бою лошадей, позволяет предположить, что новое и лучшее оружие из железа и усовершенствование навыков верховой езды дало им своего рода стимул к ведению военных действий. Вспомните колесницы: их изобретение сделало возможным такие долгие и победоносные походы, каких не знали в древнейшие времена. Точно таким же образом производство железных мечей, во всех отношениях более удобных, чем бронзовые, положило начало новой эпохе в сфере ведения военных действий. Возможно даже, что эти люди с их новым, усовершенствованным оружием были наемниками-ветеранами из армий Ассирии и Урарту и оттуда получили свои знания. В свое время мы проанализируем несколько довольно убедительных доказательств этой теории.
Геродот (который писал об этом приблизительно в 450 г. до н. э.) рассказывает о людях, которые обитали за Дунаем, к северу от Фракии, и называли себя сигиннами. Возможно, их можно отождествить с народом, жившим в Кавказском регионе, о котором приблизительно в 100 г. до и. э. упоминал Страбон, и, возможно, с жившими позднее в Галлии секванами (Цезарь, 58 г. до н. э.), которые со временем достигли района, где теперь находится Париж. Два первых племени, как говорилось, носили мидийский костюм, т. е. штаны; конечно же это была обычная одежда кельтов. То, что мог сказать о них Геродот, впоследствии было дополнено недавними археологическими открытиями. Он писал:
«О том, какие племена обитают дальше к северу от Фракии, никто достоверно сказать не может. Области за Истром, по-видимому, необитаемы и беспредельны. Впрочем, об одной только народности за Истром я могу получить сведения: эта народность – сигинны. Одеваются они в индийскую одежду. Кони у сигиннов, как говорят, покрыты по всему телу косматой шерстью в 5 пальцев длины. [Кони эти] маленькие, низкорослые и слишком слабосильные, чтобы возить на себе человека. Запряженные же в повозку, они бегут очень резво. Поэтому люди в этой стране ездят на колесницах. Пределы земли сигиннов простираются почти до [области] энетов на Адриатическом море. Они считают себя [потомками] индийских переселенцев. А как они попали туда из Мидии, я не могу объяснить. Впрочем, пожалуй, все могло случиться за столь огромный промежуток времени»
[2]
.
В самом деле, случиться могло все, что угодно. В последние годы в могилах гальштаттских воинов были найдены остатки колесниц, кости и сбруя маленьких лошадей. Благодаря галльским и итальянским скульптурам римского периода прекрасно известен наряд кельтов, включавший в себя штаны, в то же время римские историки часто говорят, что своими глазами видели быстрых косматых лошадок и возничих в штанах. Мы можем даже поверить тому, что с трудом мог себе представить Геродот; как мы уже видели, объекты той же материальной культуры и той же формы находили очень близко к территориям мидийцев (и даже внутри них), как и в Австрии. Это, прежде всего, предполагает существование культурных связей между людьми Гальштатта (предками сигиннов) и мидянами. Существовали даже еще более прочные связи с Ассирией. В кельтских погребениях, щедро разбросанных по всей Западной Европе – в Авранше, в долине Луары, вблизи Аббевиля, в Бадене, на Палантине и в Моравии, – были найдены слитки железа: мелкие заготовки из высококачественного металла удобного и портативного размера. Такие же слитки были обнаружены во дворце Хорсабад, близ Ниневии. И это еще не все, поскольку мечи и ножны, выполненные в легко узнаваемом стиле, встречаются как на Западе, так и в Ассирии.
Объекты, которые, возможно, еще ярче характеризуют гальштаттскую культуру, – это длинные железные мечи, первое оружие из этого металла, которое когда бы то ни было появлялось. В ранний период использовалась новая, весьма характерная форма меча: на большей части территории Европы найдено множество образцов этих изделий, выполненных из бронзы. Они настолько похожи по форме и деталям, что кажутся вышедшими из единого производственного центра, возникает искушение сказать, что эти мечи сделаны в одной и той же мастерской. Напротив, железные мечи, несмотря на то что своими очертаниями полностью повторяли бронзовые, находят в очень ограниченном регионе: в Баварии, Вюртемберге, Бадене, Эльзас-Лотарингии, Бургундии и Оверни. Следовательно, мечи, сделанные из старого материала, экспортировали народам, сохранившим культуру бронзового века, а новые и, безусловно, более эффективные модели ревниво оберегали и хранили для главенствующей касты воинов, которые одни только и пользовались ими. Вполне логично – ведь эти изделия давали им преимущество перед другими народами, не обладавшими таким эффективным оружием, как мобильные, хорошо держащие заточку (в отличие от изделий из более мягкого металла, бронзы, которая в этом отношении вела себя гораздо хуже) железные мечи. В этом смысле выгоды от экспорта никак не перевешивали возможностей, которые открывались для обладателей технологической новинки того времени, – собственно говоря, с таким мечом можно было добыть намного больше того, чем принесла бы его продажа. Люди Гальштатта хранили свой секрет – и свое могущество.
