Так же Марта познакомилась со своей соседкой, поварихой Марией, «тётей Машей», как её все называли. Та оказалась толстенькой женщиной лет пятидесяти, по-своему умная, чуткая и добрая. Она встретила Марту ласково и приветливо, ненавязчиво расспросив её о прошлом. Как-то само собой она полностью рассказала этой женщине всё, касаясь даже самого сокровенного, и сразу стало немного легче на душе.
– Все мы проходим через трудности, девонька, – Покачав головой, ответила та, – такова уж наша крестьянская доля…
– Не грустить, тётя Маша! – Путая склонение, ободряюще улыбнулась девушка.
Теперь она изменилась и внешне – могла ухаживать за собой и носить простоватые, но красивые, удобные и опрятные платья.
«Приятно перестать бояться своего отражения» – Думала она.
В этом доме со слугами обращались очень хорошо. Хозяин не брезговал, как другие, разговаривать с ними, хвалить за хорошую работу, что не могло не радовать. Он не перенагружал их, следя лишь за добросовестностью и качеством работы. Её, Марту, вообще практически баловал. И было это весьма подозрительно… Как и его доброта к слугам вообще – ведь он столько лет является главным богачом столицы!
– Человек, хоть когда-то познавший на себе тяготы бедной, вечно полуголодной жизни, всегда поймёт людей, которые испытали то же самое, вне зависимости от того, как высоко взлетел впоследствии этот самый человек. – Сказала как-то тётя Маша, беседуя с Мартой.
Девушка не переживала из-за вот таких изменений в своей жизни. Это гораздо лучше, чем было раньше. Теперь у неё есть возможность мечтать, надеяться… на что? Она и сама не до конца понимала. На семью, на уют, на любовь…
Надо бы быть осторожней с желаниями… ведь иногда они могут сбываться! Причём, чаще всего, при очень неожиданных обстоятельствах.
Глава 5
«На этот раз он меня точно прибьёт! – Тихо стуча зубами, подумал Александр, нервно раскачиваясь на шатком табурете у окна, – Как я мог быть так неосторожен? Почему мне всё время мало богатства?!»
Он уже и забыл, каково это – бояться. Единственным человеком, которого он когда либо боялся, был… его лучший друг. Тот самый, которым он дорожил, которого оберегал, которому, вроде бы и доверял, но от него же и скрывал многое.
К примеру то, что иногда немного обворовывал его казну. Царскую казну.
И другом этим был не кто иной, как царь Пётр Алексеевич, который в этот раз может и не простить его, забыв и о дружбе, и о прошлых заслугах Меньщикова перед государством и перед самим Петром.
Самое главное, как можно было так глупо проколоться?!
Марта в это время уверенно направлялась к покоям господина, неся в одной руке только что выстиранное, высушенное и выглаженное постельное бельё, а в другой – ведро, тряпку и веник с совком.
Тихо войдя, девушка начала убираться. Всё было как обычно, но Меньщиков вдруг сказал:
– Уйди.
«Может, послышалось?» – нахмурившись, подумала девушка.
– Что?
– Уйди! – чуть громче повторил тот, бросив на неё злой взгляд.
Только сейчас, посмотрев на господина, девушка заметила, как сильно он бледен, то, как он раскачивается на табурете, стуча зубами.
Явно боится чего-то. Как приговорённый перед казнью.
– Господин… вам нездоровится? – Осторожно спросила девушка.
– Я сказал ПРОЧЬ!!! – Вскочив, взревел тот, метая громы и молнии диким, яростным взглядом.
Испугавшись, девушка бросилась прочь, забыв про уборочный инвентарь.
Зажмурившись, она хотела убежать к себе, но… с размахом натолкнулась на кого-то, идущего ей навстречу. При этом, кажется, отдавив несчастному ноги.
– Ой! Простите, пожалуйста! – Извинилась она, отскочив.
– Ничего, – С усмешкой ответил незнакомец красивым баритоном.
Не удержавшись, девушка подняла голову, с интересом разглядывая его.
На вид этому мужчине было где-то около тридцати лет. Одет он был в простой чёрный камзол без украшений и наворотов, который, однако, был из дорогой ткани и на нём выглядел как-то даже дорого, изыскано. В этом широкоплечем, явно очень сильном мужчине чувствовалась какая-то скрытая угроза. Немного хищные черты его лица поражали правильностью, гармоничностью. Загорелый, с кудрявыми чёрными волосами. Красивый… но больше всего запомнился взгляд. Тёмно-синие глаза, в которых прямо виднелась неповторимая, несгибаемая сила воли этого удивительного человека. В них плясали смешинки и отблески пламени свеч.
Целый мир в твоих нереальных глазах,
Мир необычайный, полный чудес,
Ты сам – будто сон, виденье из грёз,
Может ты ангел, сошедший с небес?
Что же со мной? Что вдруг случилось
Когда с тобой меня столкнула судьба?
Помнится, даже сердце не билось…
Что же, что случилось тогда?
Как всего одно мгновенье
Изменило меня, сделало другой?
Хотя, возможно, неуместно удивленье, —
Всё это было предначертано судьбой…
Он так же пристально, чуть насмешливо смотрел на неё…
«Наверное, неприлично так долго разглядывать незнакомого мужчину, – опомнилась она, наконец.
Порозовев и присев в торопливом реверансе, девушка поспешила дальше.
– Как тебя зовут? – Донеслось ей вслед.
– Марта, – Ответила девушка, не в силах сдержать лёгкой улыбки.
И побежала к себе, пытаясь унять бешено бьющееся, словно пойманная птица, сердце…
* * *
Ещё секунду он заинтересованно смотрел ей вслед…
Вокруг него всегда крутилось множество прекраснейших женщин, и каждой требовалось время, чтобы завлечь его в свои сети. Что же вот так сразу его зацепило в этой девушке?
Бесспорно, она красива. Шикарные чёрные волосы, к которым так и хочется прикоснуться, чёрные, как самая тёмная ночь, глаза, идеальная белая кожа, лёгкий румянец, замечательная фигура… Однако среди его фавориток были те, которые явно превосходили её красотой. Но есть в ней что-то… что-то неумолимо манящее, таинственное, гордо-насмешливое, женственное и светлое. Царь и сам не понял, как всё это сказал один лишь взгляд. Он всегда относился скептически к некой безумной влюблённости, которую считают почти что волшебной. Но иначе как очарованием он не мог назвать одолевшие его чувства. Всего один взгляд этих сверкающих звёзд-глаз заволокли сознание приятной дымкой, разгоняя мысли, будто крепкое вино.
Ну что ж… он всегда получал от жизни всё, что хотел. Так будет и в этот раз.
С немного коварной ухмылкой Пётр уверенно направился к Меньщикову, воздавать тому за заслуги очередную порцию трёпки.
