Эта идея Сафику понравилась — ни к чему иметь рядом даже мертвого мутанта. Говорят, иногда псы оживают. Сам он считал это выдумкой, но сейчас не время для борьбы с кошмарами Зоны. Только что Сафик ее снова победил, надо передохнуть. Они сбросили обоих псов, и третий, почти взрослый щенок, заскулил в лесу.
— Заткнись, мразь!!! — Малек выпустил в сторону деревьев длинную очередь. — Убью!
— Перестань, сам уйдет. Тише, не любит Зона шума.
Они восстановили баррикаду, выпили водки. Потом Малек обшарил карманы Ушастого, перемазавшись в крови, и отправил крысиным волкам в овраге еще один подарок — труп человека.
— Светло станет — поделим, — пообещал он Сафику. — Но денежек мало.
— Ты небось тоже при себе не все носишь, — пожал плечами Сафик.
Малек промолчал. Конечно, он имел тайник, и не один! Если бы он все заработанные, а это шестьдесят тысяч, если на доллары прикинуть, с собой таскал — да сам Ушастый его и придавил бы в первой же ходке! Карточные долги отдавать надо, да и не только в них дело. Уйти с Зоны трудно, говорят, что невозможно, но деньги поддерживают надежду, придают смысл существованию здесь. Вот он еще немного накопит и встретит вдруг кого-то, кто выведет за кордон…
— Я в Проклятый Лес скоро пойду, ночью. Ты со мной? — вдруг спросил Сафик.
— Что я, идиот?
— Трус ты, трус! — добродушно засмеялся проводник. — Чмо!
— Сам чмо! Дурак ты, Сафик, и шутки у тебя дурацкие…
— Не шучу. А не трус — идем со мной! Нет никаких странствующих аномалий!
— Да, конечно… — Малек исхитрился одной рукой свинтить крышечку с бутылки и тайком отхлебнул. — И жарки у моста нет. Скажи мне, как пойдешь, где твои тайники. Чего добру пропадать?
— Эх, чмо! — хихикал проводник. — Жадный! Не уйдешь из Зоны. Никто не уйдет.
— Уйду…
— Как Ушастый, да? Или как Фред?
Малек сплюнул и вдруг принялся ругаться. Долго и громко, поливая Сафика всеми известными бранными словами. Обычно суровый проводник не отвечал, а только смеялся все сильнее. Двое сумасшедших под ночным дождем.
10
Просто удивительно, как хорошо может прочистить мозги совместная работа холода, голода и страха. К утру Никита видел свою жизнь ясно, как на ладони. Домашний мальчик попал в действительно скверное место — и расклеился, потерялся. Вместо того, чтобы приложить все усилия, чтобы вырваться с кордона, навсегда покинуть — любым способом! — спецбатальоны, где скованные постоянным ужасом Зоны бойцы думают только о том, как забыться наркотиками или издевательствами друг над другом, Никита попытался приспособиться. А когда не смог — обрек себя на гибель. Ведь все было так просто: пойти к командиру полка и рассказать, что готов перестрелять всю свою роту. Нет, не погнали бы его обратно, устроили бы где-нибудь на второй линии. Там пришлось бы туго, но оттуда выбраться проще, через любые унижения можно пройти, если хочешь выжить. Но для этого надо просто не стать частью системы. Имя которой — Зона.
В конце концов можно было прострелить себе ногу. И пусть потом штрафбат — это лучше, чем неминуемо загнуться в спецбатальоне. Никита не Ачикян и даже не Хвостенко, он не мог тут выжить. И Серега Удунов не мог. И неизвестно, как еще сложится служба у бравого ефрейтора Петровского… Надо было уходить. Но так мог решить только взрослый, к тому же с ясным рассудком, а Никита все еще оставался ребенком, затравленным ребенком. Который, кстати, так и не написал матери.
— Мама, не горюй… — хрипло прошептал Никита, глядя на медленно поднимающееся из-за далекого поселка солнце.
Стало теплее, часа через два от мокрого камуфляжа повалит пар. Если бы еще разуться и высушить рваные уставные носки… Никита даже потрогал ботинки, разбитые еще предыдущим владельцем, но мокрые, грязные шнурки сейчас развязать было просто невозможно. Он повесил автомат на плечо, продолжая держать палец на спусковом крючке, и только теперь понял, как устали руки, всю ночь державшие оружие. Или только пару часов перед рассветом? Никита не помнил. Он осторожно вытащил из кармана сырую сигарету, с трудом раскурил ее.
Жрать хотелось зверски. С чего, с чего Никита взял, что Ачикян с лейтенантом задумали пристрелить его? Да нет же, наверняка позволили бы выйти, даже не трогали бы с неделю. Потом, конечно, Мише Ачикяну надоело бы заботиться о чмошнике, и Хвостенко с Алихановым отыгрались бы по полной программе. Но это потом… Вместо этого Никита Нефедов выбрал смерть. Или что-то хуже.
О Зоне охранявшие ее солдаты знали немного, хотя офицеры особо не секретничали. Когда-то давно здесь была атомная электростанция, которая рванула так, что радиация расползлась на пол-Европы. Потом с реактором что-то сделали, заглушили, что ли… Никита даже читал об этом на гражданке, да забыл уже. Радиация повышенная, грибы вроде отравленные, телята с двумя головами. Все это не так уж важно теперь, после того, как в 2006 году Зона опять проснулась.
Никита тогда учился в средней школе и помнил, как перепугались взрослые. Хотя чего было бояться: Зона от Урала далеко, тут своих зон хватает. Но родители не давали смотреть ни сериалов, ни музыкальных программ, все время переключались на новости. Постепенно Никита стал понимать, что в Украине творится что-то действительно необычайное.
«Вспышка», вот как некоторое время называли взрыв в газетах. Волна неизвестной энергии покатилась от бывшей АЭС во все стороны, превращая все живое в куски мяса. Выдвигалось множество гипотез, от землетрясения до падения метеорита из антиматерии, но каждый раз выступающие в телепрограммах ученые разводили руками: у нас слишком мало информации для окончательных выводов! Зону оцепили войсками, Никита помнил кадры: контингент российских войск по просьбе правительства Украины высаживается на границах тридцатикилометровой Зоны. Веселые, сильные ребята-десантники.
Отец тогда бурчал, что на месте этих ребят отказался бы загружаться в самолет, потому что им еще детей делать, а Чернобыль к этому не сильно располагает. И все же репортажи пошли спокойнее, никаких сенсаций. Ввод войск НАТО, протесты России, создание коалиции. И за всем этим постепенно забылось, что именно целая армия вооруженных до зубов солдат там охраняет. Ну, был взрыв, ну, погибли люди. А дальше что?
Желтая пресса, конечно, Зону полюбила. Время от времени появлялись кричащие заголовки: «Тайна Зоны раскрыта!» Во всем оказывались виноваты то инопланетяне, то атланты, то экстрасенсы. Никита этой ерундой мало интересовался, дорос до девочек и гитар. По телевизору ажиотаж постепенно прекратился. Произошла катастрофа, в причинах которой разбирается множество правительственных комиссий, которые однажды представят свои результаты… И все.
Только перед самым призывом на службу, от которого Никите отвертеться так и не удалось — вот дурак-то! — тема Зоны стала чуть ближе. Пацаны во дворе спорили: хорошо туда попасть или не очень. Вообще-то все знали о существовании спецбатальонов, тайна невелика. Знали, какая у них форма, какие шевроны, какой цвет погон и петлиц. Издалека казалось, что служить там престижно, лучше даже, чем в десанте. И все же была в спецбатальонах некая загадка. Оттого и множество сплетен: одни говорили, что там все импотенты, другие, что служить только год, третьи, что потом в любые органы берут без разговоров, с такой подготовкой.
