«Какие же вы дети! Точно как мы в спецбатальоне, — сидим, смотрим, а ничего о Зоне не знаем. Совершенно ничего! — злился Дезертир. — Устроиться бы к вам инструктором! Правда, вся наука будет короткой: убивай только тех, кто к тебе лезет, и ни о чем постороннем не думай. Жаль, меня убьют первым ваши же командиры — за разглашение межгосударственной тайны».
Часто оглядываясь, Дезертир пытался понять принципы, по которым артиллерия обрабатывает свои квадраты. Увы, с дороги в этом разобраться было невозможно. Особенно впечатлил его момент, когда снаряды стали рваться всего метрах в трехстах от них, да так, что осторожный водитель поддал газу и двое задних едва не свалились с мотоцикла.
«Уходим пока, успеваем. Но надолго ли это? — Дезертир постарался мыслить конструктивно. — С немцами я подружился, представился русским. На мне даже форма есть, хоть и без петлиц, без погон, без шеврона, и все же номер на ней намалеван. Если удастся добраться до их начальников, то меня, наверное, отправят в часть. А уж там — под суд за дезертирство… О чем я? Пристрелят меня, и не здесь, и не у наших, а по дороге. В крайнем случае отправят в Германию, спецрейсом. Материал для опытов. Так мне и надо, идиоту…»
Оказавшись среди разумных, нормальных людей, понятия не имеющих о Зоне, Дезертир будто почуял слабый аромат прошлого. Он — Никита Нефедов, девятнадцатилетний салага, зачуханный дедами и сбежавший от них в Зону во время припадка паники.
«Нет, — вдруг понял он. — Это не я. Я — Дезертир Зоны, а все остальное неправда, остальное было с кем-то другим. Тем, у кого не было шрамов ни на лице, ни на душе».
Прожектор вертолета скользнул по мотоциклу и тут же вернулся, окончательно ослепив водителя. Бундесы замахали руками, даже закричали что-то, смешные. Не обращая на них внимания, Дезертир соскочил с почти остановившегося мотоцикла и бросился в темноту, прочь от луча. Если бы он промедлил хоть секунду — накрыло бы взрывом и его.
— Недолго мы дружили, пацаны! — Что еще было сказать? Когда Дезертир оглянулся, на дорогу как раз упал покореженный руль. — Вот и все. Ну, спасибо, что подвезли.
Он снова побежал, на этот раз по обочине, здесь было меньше шансов оказаться застигнутым лучом. Вертолеты, насколько он мог понять, искали скопления живой силы противника и уничтожали их ракетными ударами. А впереди пылал бой, теперь Дезертир видел его границу. Оставалось не больше километра.
— Я почти смог!
Он заставлял себя не бежать слишком быстро. Дыхание — вот проблема, а ноги движутся, словно заведенные, и боль в ступнях какая-то тупая, не настоящая. Действительно имело смысл вколоть себе пару шприцов заморской дряни, без этого беглец бы сейчас уже был растерзан снарядами далеко позади.
Вскоре он повстречался еще с одним военнослужащим бундесвера, как выяснилось, бывшим. Парень с пистолетом в руке спокойно шагал по самой середине шоссе к западу. Обогнав его, Дезертир оглянулся, и не зря — тот уже вытягивал руку с оружием. Безумные глаза и какое-то совершенно нечеловеческое лицо. Всадив ему в грудь очередь, Дезертир сообразил, в чем дело: у солдата совершенно отсутствовала нижняя челюсть, через рану в горле виднелись шейные позвонки.
«Когда его успели зомбировать, кто?! — изумился он, продолжая свою сумасшедшую трусцу и едва не рассмеялся от собственной наивности. — Контролеры, да и еще полно всякой дряни! Дай им волю, и они всю коалиционную рать повернут в другую сторону! И те, в воздухе, это знают».
Рокот вертолетов над головой внезапно стих. Дезертир остановился, чтобы понять, чем же грозит такое изменение обстановки. Шальные пули бились об асфальт, фронт, если таковой существовал, проходил совсем рядом. Артиллерия работала достаточно далеко, но… Он повернул прочь от шоссе и побежал в темноту. Когда сзади взорвалось, казалось, само пространство, воздушной волной Дезертира швырнуло на траву, но он тут же снова вскочил и бежал, пока не налетел с размаху на дерево. Размазывая по лицу кровь из разбитых губ, беглец продолжил путь с вытянутыми руками и понял, что находится в лесу, который, скорее всего, скоро вспыхнет.
4
Надо было снова забирать к западу, надеясь, что лес кончится. Хуже нет, чем оказаться здесь, когда далекие пушки ударят по этому квадрату: даже если уцелеешь под их огнем, поджаришься на другом, обыкновенном. В Дезертире всколыхнулось что-то давнее, домашнее — запах дыма, испуганное лицо отца… Тогда, жарким летом, участились лесные пожары, и из одного они едва успели выбраться. Отец тогда сказал, что поход по грибы мог окончиться печально, и Никита запомнил, с тех самых пор собирал где-то в укромном уголке памяти все, что знал о лесных пожарах.
«Ветер сильный, восточный. Если вспыхнет — а вспыхнет обязательно, когда вот так же ударят из всех стволов, — то не убежать. Дыму нагонит, и конец мне… — Дезертир думал о вроде бы страшных для себя вещах, а душа его ликовала. — Жив еще, жив под пеплом Никита Нефедов! Помнит, боится — значит, жив!»
Он бежал на запад, казалось, уже целую вечность бежал на запад. Вытянутые вперед руки в кромешной мгле натыкались на деревья, хрустели выбитые пальцы. Плевать на все, главное — бежать. Однако и тут подстерегали неожиданности: вдруг защелкал детектор.
— Мать твою, Зона, ты уже здесь!
Да, она была здесь, плодила аномалии. У ЧАЭС появились новые силы, и она чуточку раздвинула сферу своего влияния.
— Ну зачем?.. — шептал Дезертир, обходя мясорубку. — Зачем надо было тебе организовывать это нашествие, гибель стольких? Достаточно поселить здесь аномалии, распространить сюда свое сводящее с ума поле, и люди уйдут сами. А те, что останутся, станут твоими людьми, людьми Зоны.
Лес звучал: кто-то тоже пробирался на запад справа и слева от Дезертира, впереди и сзади. Мутанты, неразумные твари, а может быть, и отставшие от частей солдаты бундесвера. Никто не стрелял, не рычал, все молча ломились в одном направлении, будто участвовали в каком-то садистском соревновании.
Вдруг руки перестали натыкаться на деревья, а слева появились вспышки. Лес кончился! Все еще не веря в удачу, Дезертир побежал быстрее, потом еще быстрее. «калашников» бился о спину, в руке — шотган. Когда в небе загорелась осветительная ракета, прежде чем упасть, Дезертир успел увидеть впереди высокий бетонный забор, почти половина блоков которого была повалена. Он выглядел, как зубы непутевого задиры наутро после драки. Повалившись в траву, Дезертир пополз дальше, дожидаясь, пока ракета перестанет светить.
А за спиной уже ухало, гремело, трещало: настал черед леса, артиллерия коалиции сносила его под корень. Дезертир вскочил, из последних сил пробежал оставшиеся метры и оказался за забором. Ноги провалились в какую-то яму, не успел он из нее выбраться — нырнул в следующую. Вся местность за забором оказалась изрыта взрывами, и Дезертир понял, почему: тут, в стороне от кордона, было минное поле. К счастью, прорвавшиеся мутанты успели его «разминировать».
Не успел он отойти от забора, обозначавшего, видимо, Вторую линию, и на сотню метров, как позади раздался топот множества тяжелых копыт и знакомое хрюканье. Кабаны, сбившись в стадо, неслись сквозь темноту. Пытаться остановить их с одним автоматом было совершенно бессмысленной затеей, но ничего другого Дезертиру не оставалось. Он повалился в ближайшую воронку и стал наугад полосовать тьму перед собой.
