Ах, как хочется прохладной воды. Такой, какую она пила у тети. Сродни родниковой, хотя лилась она из крана. Вот от нее она точно бы очнулась. Всего лишь стакан прозрачной бесцветной жидкости, представляющей собой химическое соединение водорода и кислорода. Облизнула губы и почувствовала солоноватый вкус. Но тут же заставила себя забыть о воде. Потому что все ненужные в данный момент мысли мешали сосредоточиться на главном. Еще нечетко работающий мозг нужно сконцентрировать на главном: на спасении. Все остальное сейчас не имело никакого значения и даже мешало.
Она понимала, что в этой ситуации, которую она создала сама, именно она должна найти выход! Пересматривала в уме всевозможные варианты. Но тут же сама разбивала свои доводы. Можно, конечно, ничего не делать, а ждать смерти. Но этот вариант ей как-то не очень нравился.
Если бы она была волшебником, то прикоснулась бы к двери, и та открылась бы. А Пискуна она превратила бы в немое изваяние. Даже при таких обстоятельствах она не хотела лишать его жизни. Люди так отличаются друг от друга. Если бы кому-то нужно было помочь, она обязательно бы уже действовала. Жившее в ней чувство ответственности сработало бы без раздумий. Она всегда готова прийти на помощь, если кто-нибудь в ней нуждается. Она бы не колебалась. А сейчас чего-то ждала.
Внутренний голос уже бунтовал. Ему до чертиков надоело некстати проснувшиеся в ней самокопание, да еще с присутствием литературных героев. И сколько бы она ни вспоминала их, смелых, мужественных, отчаянных, бесшабашных, обреченных и воскресших, они не придут на помощь, но следовать их примеру можно и даже нужно!
Проще простого спросить у другого, как поступить. Но этого другого рядом нет, и спрашивать не у кого. Поэтому ты сама должна найти ответ на этот вопрос. Никто не знает лучше тебя, как стоит поступить в этой ситуации. Завтрашний день для тебя наступит только в том случае, если вот сейчас, сию минуту, ты встанешь и начнешь действовать. Хорошо, когда твои проблемы по жизни решали близкие тебе люди или неблизкие, но добрые. Сегодня рядом с тобой их нет. Но ты не одинока. О тебе думают тетя, Иван Васильевич, Лида, Надя, Галка, Анисья и Дарья Тимофеевна, да и участковый Морозенко. Может быть, и он о тебе думает. Как хочется, чтобы и он о ней думал. Но они далеко, а ты, Вера Шереметова, в капкане. И сейчас все зависит только от тебя.
Действительность такова, что ты в неволе. Но это тебя нисколечко не устраивает. Злободневная, стоящая перед тобой задача – поменять горькую действительность на счастливое спасение. У человека всегда есть резерв сил. Такой запас прочности, который в обычной жизни молчит, лежит где-то там себе на донышке, притаившись, и ждет своей минуты. А в экстремальных ситуациях этот резерв открывается.
Она воинственно тряхнула головой. Вот лежишь, как мешок, набитый соломой, и хнычешь. Сделай уж что-нибудь во спасение! Выпутывайся из этой ситуации, в которую сама себя и загнала. Своим бездействием ты приближаешь свой жуткий конец! Звать на помощь бесполезно. Звери и птицы спасать не придут. Теперь ты должна рассчитывать только на себя. Не к Пискуну же за помощью обращаться. Она и в мыслях называла его по кличке, хотя знала его фамилию и имя. Не хотела звать такого по имени. Для таких только кликухи. И хватит впадать в ступор! Нужно пробовать, чтобы никогда не жалеть о несделанном! Если есть хоть одна возможность вырваться из плена, то ты, Вера, должна ею воспользоваться и таким образом избежать смерти. Первым делом из мозгов убрать все ненужное. Надо действовать! И это, несомненно, лучше, чем лежать на грязных веревках и прощаться с жизнью. Или грудь в крестах, или голова в кустах!
Хорошо, что рядом стена. Она нащупала ее кончиками пальцев. Надо сесть и прислониться спиной к стене.
Пошевелилась. Перевалилась на живот и попыталась встать на колени. Уперлась спиной в стену и села. Не сразу, но ей это удалось. На это было потрачено столько сил, как на покорение горы Эльбрус. Только сейчас поняла, что руки ее связаны. Поэтому так ломило плечи, лопатки и вообще все тело. Потерла затекшие руки и стала интенсивно ими двигать. Ремень за ночь стал влажный. К ее удивлению, уже не врезался в кожу, и через какое-то время она вытащила вначале одну, а затем другую руку. Не веря в удачу, она стала развязывать ремень на ногах. Несмотря на замысловатый узел, после долгих усилий ей это удалось. Путы больше не сковывали движений. Пора подключить остатки резервов жизненных сил.
Прислонилась спиной к стене и сделала несколько глубоких вздохов. По телу пробежала дрожь, оно ей не подчинялось. Очень хотелось пить! Какая счастливая возможность – пить, когда ты этого хочешь. От деревянных досок исходило тепло. Она теснее к ним прижалась. Стала наваливаться дремота. Только бы не уснуть! Она заставила себя встать и, чтобы не упасть, держалась за стену, пока не почувствовала себя лучше. Очень осторожно, как будто она шла по минному полю, стала продвигаться на ощупь.
Надо осмотреть место своего заточения, берлоги, логова или норы. Получается все звериное. Да ее похитителей людьми не назовешь, они и есть самые настоящие хищные звери. Она не может их победить в открытой борьбе, но может попробовать их перехитрить? «Безвыходных ситуаций не бывает», – вспомнила она слова отца, которые он говорил, если она расстраивалась из-за какой-либо, как ей казалось, неразрешаемой проблемы. Но нужна осторожность, так как хищники всегда на охоте.
Время тянулась медленно. Самая гнетущая темнота ночи – предрассветная. Но сейчас она была этому рада. Между тем ночь сдавала свои позиции. Наступало утро, а оно якобы мудренее вечера. Вечером она наделала уйму глупостей. Если следовать логике, утром надо мудрить. Но орган, который отвечает за это дело, шумит, стучит, гудит, позвякивает, поскрипывает и как-то медленно включается в деятельность. Перспективы у нее, следует признать, самые печальные. Беду скоро наживешь, да не скоро выживешь. Интересно, что придумают эти садисты? Зарежут? Застрелят? Утопят? Задушат? Ничего из этого списка ее не устраивало. Странное дело. Она хотела научить детей способности выживать среди природы. А сейчас, находясь рядом с этой самой природой, совсем раскисла.
В темноте обо что-то споткнулась и с трудом удержала равновесие. Стараясь ступать бесшумно, она осторожно пробралась к стене, где находилась дверь. Она поняла это по светлой полоске внизу. Дальше шла по стене. Шум ей был ни к чему. Прислушавшись, она в звуках зарождавшегося дня услышала храп, издаваемый Пискуном. Справа от двери она обнаружила щель. Сдерживая участившееся дыхание, она посмотрена в нее. Через какое-то время в непроглядной темноте стала различать предметы. Силуэт Пискуна едва просматривался. Он спал сидя, прислонившись к дереву.
Звезд на небе не было. Небо было затянуто облаками. Луна излучала тусклый свет. Сейчас она зашла за тучку, чтобы сделать ночь темнее. Все-таки она солидарна с ней. Спасибо тебе, помощница!
Осторожно она перешла на противоположную сторону сторожки и доска за доской стала ощупывать их. Доски у земли были влажные, холодные. Вера стала усердно копать, разгребая руками землю у основания досок. Работа продвигалась медленно, в час по чайной ложке. Но это все-таки лучше, чем изводить себя упреками и хандрой. По своей глупости попала в западню к зверью. Вот теперь и расхлебывай! Ей казалось, что копанием она занимается бесконечно. Руки немели, пальцы потеряли чувствительность. Она стала ощупывать пол в надежде найти какой-нибудь предмет. Руки наткнулись на коробок спичек, затем на поленья, наваленные в углу. В руку вонзилось что-то острое. Заноза! Ничего, потерпи. Рядом печка-буржуйка и что-то мягкое. Запах золы, гари, сырости, каких-то старых тряпок. На какое-то время она забыла о холоде. Наконец руки нащупали… У нее перехватило дыхание. Это был топор! Теперь дело продвигалось быстрее. Топором она дробила землю, а руками отодвигала ее от доски. Внизу доска была прибита к поперечной перекладине, которая от времени подгнила. Девушка медленно отодвинула доску в сторону. В образовавшуюся щель осмотрела окрестности. Рассвет только-только забрезжил. Попыталась плечом отодвинуть доску. Не сразу, но доска медленно поползла в сторону.
