Книга История каннибализма и человеческих жертвоприношений, страница 41. Автор книги Лев Каневский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «История каннибализма и человеческих жертвоприношений»

Cтраница 41
Глава 8
Инстинкт убивать

На рубеже нашего века человеческие жертвоприношения часто рассматривались как чудовищное, но проходящее, временное зло, как проклятие, довлеющее над человечеством на определенном историческом этапе своего развития, проклятие, которое неизменно будет побеждено в ходе прогресса. Еще в 1904 году Эдвард Вестермарк писал: «Существуют такие народы, которые в определенную фазу исторического развития прибегали к позорной практике принесения человеческих жертв, но все же нашли в себе достаточно сил, чтобы в конечном итоге отказаться от такого обычая… С укреплением века просвещения отпадет необходимость в ребяческом методе замены его чем-нибудь другим, так как со временем люди осознают, что подобные жертвоприношения вовсе не нужны их божествам и они их не принимают». Ошибочность такой идеи признается и самим Вестермарком. Для доказательства своей точки зрения он приводит в пример Индию, где брахманы и буддисты в конце последнего тысячелетия до н. э. отменили человеческие жертвоприношения, но он забывает добавить, что они были возрождены, когда индуизм в этой стране заменил буддизм, и достигли своего истинного расцвета во времена британских раджей.

Другая теория, имеющая и сейчас широкое хождение, низводит принесение в жертву людей или животных до обычной неприглядной взятки богам. Бытует взгляд на человеческую жертву как на вещь, на обычный товар, которые предлагаются богам за какие-то вполне определенные выгоды или преимущества, и в таких случаях мало кто размышляет о тех сложных взаимоотношениях, которые существуют между жрецом, лишившим жизни человека, и той общиной, ради которой тот отдал свою жизнь. До недавнего времени предпринимались попытки дать более упрощенные толкования человеческому жертвоприношению как удобному инструменту для классовой борьбы, пугалу, с помощью которого правящий класс терроризирует народные массы. В таких обществах, как ацтеки в Мексике, где используется принцип как кнута, так и пряника, бытует мнение, что простому народу якобы просто не терпится принять участие в войнах, объявленных их хозяевами, и что они лучше будут сражаться, получив кусочек жертвенного человеческого мяса. Но такое представление весьма и весьма ложно, что я постараюсь доказать ниже.

В нашем анализе человеческих жертвоприношений мы не рассматриваем такой обычай ни как взятку богам, ни как приманку для поклонников, а скорее как акт самоотречения и преданности. С помощью такого действия одна-единственная жертва возвышается до статуса божества, чем заполняет пространство, отделяющее человека от Бога. Через посредство гибели жертвы человек мгновенно превращается в Бога, а Бог становится человеком. Слово «понтифики», первоначально обозначавшее у римлян жреческую коллегию (Pontifex), которой был поручен надзор и управление всем религиозным бытом, общественным и частным богослужением, переводится буквально как «строители мостов», «делающие мосты». Выражение sacrify («принести в жертву») означает «освятить», «сделать священным». В этом процессе жертва в наивысший момент предсмертной агонии на одно мгновение заставляет слиться воедино человека и бога. Поэтому ее гибель уже не взятка богу, а исполненный глубочайшего внутреннего напряжения обряд, объединяющий общину, восстанавливающий ее равновесие. Такой акт будет лишен своего интимного значения, если только все оставшиеся в живых не будут глубоко осознавать, что это действие необходимо и правильно. Ритуал к тому же не имеет ни смысла, ни цели, если он не связан с болью. За спасение, пусть даже краткое или вечное, нужно заплатить самую высокую цену, ибо в стремлении человека возвыситься, преодолеть себя только кровь мученика способна установить связь между ним и Богом, которого он создал по подобию своему. Такого превращения человека в Бога посредством другого человека искали все народы во все времена и делали это, главным образом, с помощью своих религий.

Жертвоприношения не только ведут к единству, они означают еще очищение и возрождение. Такое обновление часто находит свое символическое значение в обряде омовения водой (крещении), ибо возрождение коренится в нечистом, оно порождается грехом, который необходимо смыть. Для народа, который не чувствует вины, не знает греха, такая церемония абсолютно бессмысленна. В своих наивысших формах жертвоприношение – это освобождение от греха через омовение и возрождение. Будь то ритуалы австралийских аборигенов или греческие Элевсинские мистерии, во время них люди возрождаются снова, становятся как дети. Христианское крещение – это одна из форм возрождения и очищения. В Индии та жена, которая сама, по собственному желанию, ступает на костер, ритуально очищается. В Африке вождь должен прежде совершить «символическое» прегрешение, чтобы потом очиститься. На Таити, принося жертву богу Оро, люди искали раскаяния в грехе. Греческий бог Фармак брал на себя всю тяжесть вины всех городских жителей. Японские самураи делали себе харакири, чтобы воздать таким образом за поступки, которые бросали тень на честь общины.

Отсюда и жертва, этот мостик, связывающий бога и падших людей. Она должна обладать всеми качествами и того и другого, должна быть и чистой и нечистой. Искупление достигается кровью, испытываемым позором и «козлом отпущения», который должен в той или иной форме сыграть роль и избавителя, и злоумышленника, когда он собирается взваливать на себя груз человеческих грехов. Жертву нужно любить и одновременно немного ненавидеть. Как мы знаем, такой парадокс в самой яркой форме проявляется среди индейцев тупинамба в Бразилии, где не предлагают в жертву пленника до тех пор, пока вначале не осыплют его грязными оскорблениями, как врага, а потом не начнут баловать как маленькое дитя, причем «любимчика». Для того чтобы должным образом принести человека в жертву, его нужно одновременно и любить, и ненавидеть. Даяки на Борнео убивают изукрашенного краской раба только после того, как над ним изрядно поиздеваются и проклянут. Среди индейцев племени ирокезов пленников без особого шума подвергают чудовищным пыткам, несмотря на то что некоторых из них любили и обожали до конца их жизни.

Как известно, множество форм и видов ритуальных убийств, какими бы почестями они ни обставлялись, видоизменялось на протяжении веков. Наиболее поразительные перемены произошли после установления более тесных контактов между местными народностями и европейцами. В результате такого подчас болезненного влияния вожди племен получили в руки смертоносное оружие, их амбиции в результате стали куда более грандиозными, а человеческие жертвоприношения организовывались все чаще. Если миссионеров и не превращали в жертвы, то очень часто их приезд в ту или иную местность рассматривался как своеобразное предзнаменование, требовавшее для своего реального осуществления принесения сакраментальной жертвы. Американские индейцы, похоже, копировали у себя сожжения людей, которые практиковала инквизиция, а африканцы, бросая дерзкий вызов своим новым хозяевам, проводили распятия на деревьях; на южных островах Тихого океана резко возрос спрос на человеческие головы, которые теперь требовались не из-за религиозных обрядов, а в качестве «сувениров» для коллекционеров. Соответственно, расширялись военные кампании с целью захвата черепов. Однако европейцы, которые сами отличались жесткостью в обращении с местным населением, прекратили ритуальные убийства среди своих подданных, и это было сделано силой, а отнюдь не убеждением. В конечном итоге самой важной переменой в человеческих жертвоприношениях стал запрет на них после европейского завоевания. В основе любого человеческого жертвоприношения лежит культ человеческой головы, и этот культ существовал всегда, еще с незапамятных времен. Примитивные люди интуитивно чувствовали, что если они чем-то отличаются от обезьян, то их человеческий гений рождается не в сердце и не в печени, а именно в голове, в черепе, в котором сосредоточен большой мозг. Он поклонялся самому себе как личности, созданной Богом, и своему черепу, и это продолжалось на протяжении всей истории, становясь символом всего незыблемого и божественного. Культ головы, так сказать, десять тысяч лет назад, вероятно, требовал жертв только время от времени, и останки таких жертв были обнаружены на мысе Цирцеи в Италии, где пробыл целый год Одиссей, и в других местах. Но когда на смену бесклассовому кочевому обществу пришло родоплеменное со своей социальной структурой, то началась межплеменная вражда, что в свою очередь способствовало увеличению количества отрубленных человеческих голов, а культ черепа все усиливался, заставляя все большее число «охотников за черепами» участвовать в воинственных набегах. По-видимому, сами истоки межплеменной вражды следует искать не в необходимости кого-то примерно наказать или наградить, а в потребности принести в жертву большое число людей.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация