Книга История каннибализма и человеческих жертвоприношений, страница 9. Автор книги Лев Каневский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «История каннибализма и человеческих жертвоприношений»

Cтраница 9

На расстоянии десяти тысяч миль к северу почти два столетия спустя миссионеры-иезуиты собственными глазами видели подобный ритуал среди индейцев племени гуронов в Канаде, Жертвой там оказался пленник из племени ирокезов, которого они схватили вместе с четырьмя его друзьями, когда они ловили рыбу на берегу озера Онтарио. Вождь местного племени объяснил членам своего клана, что ритуал, который поручено провести ему, имеет целью умилостивить солнце и бога войны. Главное – не убивать жертву до рассвета, поэтому для начала ему «поджарили» ноги. Кроме того, в ночь накануне казни соплеменникам запрещалось иметь половые сношения. Пленника со связанными руками, то издававшего вопли от боли, то запевавшего боевую песнь, которую он выучил еще в детстве специально для такого, возможного в будущем, случая, ввели в хижину, где на него набросилась группа индейцев с горящими головешками из древесной коры. Он в ужасе перекатывался из одного угла в другой, а тем временем мучители выламывали ему руки, разбивая кости при помощи простой мускульной силы, прокалывали ему уши острыми палочками. Когда он оказался на грани смерти, вмешался вождь, приказав прекратить пытки, – нельзя убивать его сейчас, иначе он не увидит рассвета, объяснил он. На рассвете несчастного вывели из хижины и заставили подняться на платформу, поставленную на деревянные подмостки, чтобы все жители деревни получше видели, что произойдет с ним. Такие подмостки возводились специально для подобных ритуалов, так как в те времена еще не существовало пирамид с плоской площадкой наверху для этой цели. Теперь мужчины приступили к пыткам жертвы. Они выжигали ему глаза, прикладывали раскаленные докрасна лезвия топоров к плечам, заталкивали горящие головешки в горло и задний проход. Когда стало ясно, что он вот-вот испустит дух, один из палачей отрубил ему руку, другой – ногу, в то же мгновение третий отсек голову, бросив ее в толпу. Кто-то, поймав ее на лету, отнес ее вождю, которому предстояло после этого организовать «празднество». В тот же день было расчленено и изжарено мертвое тело жертвы. Возвращаясь домой, миссионеры встретили одного индейца, несшего на вертеле полузажаренную руку.

Сделаем здесь небольшую паузу, чтобы обсудить подобные ритуалы, которые обычно объясняют врожденными человеческими инстинктами. Особую тревогу у меня вызывают теории, выдержанные в духе учения Фрейда, о том, что пытки, жертвоприношения и каннибализм – это следствия инстинктивного выражения либо чувства любви, либо агрессии. Например, Эли Саган заявил, что каннибализм – «это основополагающая форма человеческой агрессии», ибо он представляет собой своеобразный компромисс между любовью к жертве, проявляющейся в желании ее съесть, и ее убийством, потому что она вам досаждает. По-видимому, этим можно объяснить, почему иногда к жертвам относятся с невероятной добротой перед началом пыток – просто палачи вновь переживают отношения «любви – ненависти» со своими жертвами. Но такой подход не может объяснить одного: ведь пытки, жертвоприношения пленников не могут иметь места без наличия таковых, а откуда им взяться, если нет войн. Думается, что все теории, объясняющие войны проявлением человеческих инстинктов, не имеют под собой никакого основания и абсолютно бесполезны при объяснении интенсивности межгруппового конфликта, к тому же они весьма опасны, ибо подразумевают, что войны неизбежны. Попытки объяснить, почему вначале пленников балуют, изнеживают, потом подвергают пыткам, приносят в жертву, а потом съедают, в рамках теории конфликтующих универсальных инстинктов любви и ненависти опасны в силу тех же причин. Во-первых, их далеко не всегда балуют, пытают, приносят в жертву, а затем съедают, и любая теория, объясняющая такой «комплекс», должна не только проанализировать, почему это происходит, но также – почему не происходит. Если подобного рода действия являются частью вооруженного конфликта, то их объяснения прежде всего следует искать в военных расходах и полученных при этом выгодах. Захват пленников – это такая операция, успех которой целиком зависит от умения нападающих избежать контрнападений или засад на пути домой с такой нелегкой обузой, как плененные враги. Если группа нападения мала, если ей приходится преодолевать значительные расстояния по территории, где противник способен нанести ответный удар, то можно очень просто расстаться со своей добычей, то есть с пленниками. При таких непредвиденных обстоятельствах можно доставить домой не всего врага целиком, а лишь часть его – для подсчета убитых врагов, что является главным при распределении социальных и материальных привилегий среди тех воинов, которые отличились особой смелостью и отвагой в бою. Отсюда широко распространенный обычай приносить с собой только головы, скальпы, отрубленные пальцы и прочие части тела, а не живого пленника.

Когда пленника доставляют в деревню, то обращение с ним зависит в большей степени от способности его новых хозяев правильно пользоваться рабским трудом. Когда пленников немного и они появляются не так часто, то временное отношение к ним как к «дорогим гостям» не может вызывать особого удивления.

Какие бы двойственные переживания ни существовали в подсознании захватчиков, они отдают себе полный отчет в одном: пленник – это весьма ценное приобретение, ведь за него его нынешние владельцы рисковали собственной шкурой. Однако, как это часто бывает, он не находит способа влиться в новую для него племенную группу, а так как его нельзя отослать обратно, к своим, то принимается решение его убить. Даже пытка обладает своей мрачной экономикой. Если пытки, так сказать, – это способ умереть тысячу раз, то пытки одного несчастного пленника равносильны преданию смерти тысячи врагов. К тому же пытки – это еще и зрелища, развлечения, которые нравились самой широкой аудитории и получали ее полное одобрение с незапамятных времен. Я тем самым не хочу сказать, что человеку присуще получать наслаждение, наблюдая, как избивают, поджигают и расчленяют жертвы. Но вполне в духе человеческой природы особое внимание к необычным зрелищам и звукам, таким, как кровь, хлещущая из раны, громкие вопли или завывания пытаемых жертв, хотя при этом многие из нас в ужасе отворачиваются.

Дело не в том, что мы инстинктивно наслаждаемся, наблюдая за страданиями другого человека, а в том, что мы наделены способностью научиться наслаждаться этим. Осуществление на практике этой скрытой возможности играло важную роль в таких общинах, как племена тупинамба и гуронов. Существовали даже общины, в которых юношей специально обучали проявлять особую жестокость к своим врагам на поле брани. Подобные уроки усваиваются гораздо быстрее, если представить, что с тобой самим произойдет то же самое, что с этим попавшим к тебе в руки человеком. К ценности любого пленника следует добавить его живое тело, которое может стать мишенью для тренирующихся воинов, и даже его труп, так как он поможет обучению неопытных пока врачей. И здесь мы подходим к самому ритуалу убийства – жертвоприношению, чтобы умилостивить, задобрить богов, к палачам с их священным и магическим снаряжением, воздержанию от половых сношений и т. д. Для того чтобы все это понять, нужно осознать, что для сельских общин, племен война – это прежде всего ритуальное убийство, вне зависимости от того, где именно враг убит: на поле сражения или дома. Отправляясь на войну, воины расписывают свои тела, украшают себя перьями и кусками ткани, вызывают души предков, принимают галлюциногенные наркотики, чтобы установить контакт со своими духами-хранителями, а также усиливают убойность своего оружия с помощью разных магических заклинаний. Враги, поверженные на поле сражения, – это тоже жертвоприношение, так как их смерть угодна предкам или богам войны, как угодны им пытки и смерть пленника. Наконец, остается проблема каннибализма – вопрос, который, когда его кто-то задает, демонстрирует полное непонимание сути происходящего. Люди могут научиться любить вкус человеческого мяса или же относиться к нему с отвращением, но как можно научить наслаждаться сценами пыток или же приходить от них в ужас? Совершенно очевидно, что существует множество обстоятельств, при которых приобретенный вкус к человеческой плоти может найти свое место в системе мотиваций, подталкивающих общины людей к войне. Более того, съесть труп врага – это означает почерпнуть еще больше сил после его уничтожения. Теперь только требуется объяснить, почему в тех человеческих культурах, где без всяких угрызений убивают врагов, должны воздерживаться от следующего шага – съесть их. Однако это такая загадка, разрешить которую пока нам не под силу.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация