* * *
Москва, Смоленская-Сенная площадь, 32/34.
МИД России
Заместитель министра иностранных дел России Евгений Петрович Кожевников пригласил второго посла США в Москве Джона Стокмана (первый посол был в отъезде) пройти в комнату для переговоров, где они уселись за дубовый стол по разные стороны друг от друга. В нарушение всяческих протоколов начал разговор гость, который извлек из папки, которую он с собою принес, лист бумаги и протянул ее своему визави со словами:
– Сегодня утром мистер Вишнев обратился к американским властям с просьбой предоставить ему политическое убежище в США. Вот копия его заявления на имя офицера иммиграционной службы, который аккредитован в нашем консульстве. Мистер Вишнев просит предоставить ему статус беженца по категории «Refugee», мотивируя это причинами политического характера. И у нас есть все основания ему верить: мы тоже полагаем, что его преследуют исключительно по политическим мотивам, а политические убеждения, согласно международному праву, исключаются из перечня обвинений, влекущих выдачу преступников.
Взяв документ, Кожевников внимательно его прочитал, после чего вложил в папку, лежавшую перед ним на столе. И только потом произнес:
– В своем заявлении господин Вишнев указывает, что боится политического преследования, но это абсурд: его никто никогда не преследовал и ни в чем не ущемлял. Не далее как несколько дней назад он выступал от лица руководства МИД России по российскому телевидению, что ясно указывает на то, что мы всегда доверяли господину Вишневу и ни в чем его не подозревали. Поэтому его претензии более чем необоснованные.
– Но факт остается фактом, он обвиняет ваше руководство в политических преследованиях и боится покидать пределы американского посольства, опасаясь репрессий. Следуя установленным правилам, мы вынуждены рассмотреть его просьбу.
– Господин Вишнев правильно боится. Мы действительно собираемся его задержать, но вовсе не по политическим мотивам, а по сугубо уголовным. Он обвиняется в шпионаже в пользу американского правительства, а также в двойном убийстве. Вот постановление об его аресте, выписанное прокурором, – Кожевников достал из той же папки документ и передал его послу.
Американец углубился в чтение, а Кожевников не спускал с него глаз, пытаясь по выражению лица понять его внутреннее состояние. Но лицо посла сохраняло непроницаемое выражение. Наконец, он оторвал глаза от документа:
– Мистеру Вишневу предъявлены весьма серьезные обвинения. Но мы склонны полагать, что они притянуты за уши. Вы хотите любой ценой заполучить назад вашего дипломата, поэтому на свет и родилось данное уголовное дело. Вы прекрасно знаете, что международная практика обеспечения защиты подразумевает под собой предоставление таковой только обвиняемому в ненасильственных политических преступлениях. Поэтому и присовокупили к шпионажу еще и двойное убийство.
– Вы уличаете нас в фальсификации? К лицу ли подобное поведение господину послу? Ведь уголовное дело на господина Вишнева заведено не вчера и не сегодня, а несколькими днями ранее. Поэтому постановление об аресте основано на многочисленных уликах, которые собраны следователями. Эти улики с полным основанием доказывают факт сотрудничества господина Вишнева с вашим Центральным разведывательным управлением. В частности, в его гараже найдены шифровки и инструкции, посылаемые ЦРУ на его агентурное имя – Фараон. На этих уликах обнаружены отпечатки пальцев господина Вишнева, поэтому отпираться от них бессмысленно. В этом же тайнике был обнаружен и баллончик с ядом, которым была отравлена любовница Вишнева – Юлия Андреевна Жолташ, – которая на момент смерти была беременна. На баллончике, которым была отравлена несчастная и ее неродившийся ребенок, тоже имеются отпечатки пальцев господина, которому вы собираетесь предоставить политическое убежище. Хочу напомнить вам, что даже у вас, в США, подобное преступление относится к разряду тягчайших: Сенат Конгресса США в 2004 году принял законопроект, который приравнивает убийство матери и нерожденного ребенка к убийству двух человек. Поэтому вам, как нашим партнерам по российско-американскому договору о взаимной правовой помощи по уголовным делам от июня 1999 года, надлежит всячески содействовать нашей стороне в привлечении преступника к ответу.
– Еще раз повторюсь: у нас имеются серьезные подозрения относительно того, что все эти обвинения предъявлены мистеру Вишневу в силу его политических расхождений с российским руководством.
– Я вновь повторяю вам, господин посол, что у нас до недавнего времени не было никаких претензий к господину Вишневу. Он являлся высокопоставленным сотрудником нашего ведомства, допущенным в том числе и к секретной информации. Но он пренебрег этим доверием, решив сотрудничать с вашей разведкой. К тому же в его заявлении не перечислено ни одного факта, которые могли бы указать на его преследование по политическим мотивам.
– Полагаю, что если дело только за этим, то эти факты не заставят себя долго ждать.
– То есть у вас еще будет время их придумать, коль вы не сумели это сделать до сего момента?
– Мы не собираемся ничего придумывать, эти факты предоставит сам мистер Вишнев. Просто сейчас он плохо себя чувствует, поэтому ограничился всего лишь коротким заявлением.
– С чем связана болезнь господина Вишнева?
– С тем сильным стрессом, который ему пришлось испытать во время вчерашних событий.
– Наши врачи могут его осмотреть, чтобы убедиться в ваших словах?
– Не могут. Его наблюдает посольский врач, и мы в скором времени готовы предоставить вам его диагноз в письменном виде.
– Значит, господин Вишнев не сможет присутствовать на допросе, где следователи нашей прокуратуры собираются предъявить ему вышеперечисленные мной обвинения?
– Естественно, нет. Я же говорю, что мистер Вишнев очень плохо себя чувствует.
– И все же я уполномочен передать вам постановление прокуратуры о возбуждении уголовного дела против него, а также официальную ноту протеста нашего правительства в связи с вашими действиями в части невыдачи Вишнева российскому правосудию. Вы нарушаете все нормы международного права, скрывая на территории своего посольства уголовного преступника. Мы примем все соответствующие меры, разрешенные международным правом, в том числе продолжим блокаду вашего посольства до того момента, пока вы не согласитесь следовать международным нормам.
– Я уже выразил наше общее мнение относительного того факта, чем могут быть вызваны уголовные претензии к мистеру Вишневу. Но я передам ваши протесты нашему правительству и доведу до его сведения всю информацию о нашем разговоре. Но хочу напомнить вам, что между нашими странами нет ни договора о передаче осужденных, ни соглашения об экстрадиции. А что касается упомянутого вами договора, то в нем есть пункт в статье 4, согласно которому исполнение запроса нанесло бы ущерб безопасности или иным существенным интересам запрашиваемой стороны. Именно от этого мы и отталкиваемся. Звучит цинично, но… – американец улыбнулся и закончил:
