Все это время Вишнев старался сохранять спокойствие и даже пару раз улыбнулся, когда его компаньон шутил, подходя к стойке. Однако чем ближе они приближались к окошкам, за которыми восседали сотрудники таможни, тем большее волнение охватывало Вишнева. Ему вдруг стало казаться, что именно здесь его разоблачат, обнаружив следы грима на лице. Хотя его лицо было самым тщательным образом осмотрено несколько минут назад в туалетной кабинке Чаком и никаких нареканий у него не вызвало. Но Вишнев все равно боялся, несмотря на то что до этого не один десяток раз мысленно представлял себе эту ситуацию и даже репетировал ее перед зеркалом в ванной комнате гостиничного номера. Однако едва эта ситуация возникла наяву, как все наработки дипломата вылетели у него из головы. И ему пришлось играть фактически с чистого листа.
Первым к окошку регистрации подошел Коламбус, который был на удивление спокоен. Впрочем, в отличие от его компаньона, ему было легче: он представлял не кого иного, как самого себя, хотя и под другими именем и фамилией. И кроме фальшивого паспорта ничто не могло выдать в нем нарушителя. Чего нельзя было сказать о Вишневе, который подошел к стойке с фальшивым лицом, что на порядок увеличивало риск быть разоблаченным. Но ему повезло: за стойкой регистрации оказалась красивая блондинка, которая была настроена вполне благожелательно. Хотя в первую минуту их общения дипломату пришлось изрядно поволноваться. Взглянув на его лицо, чтобы сверить его с фотографией в паспорте, девушка огорошила беглеца вопросом:
– Вам что, плохо?
Вопрос был задан по-русски, и Вишнев, охваченный волнением, уже собрался было ответить девушке на родном для него языке. Но буквально в последнюю секунду опомнился и спросил по-английски:
– Excuse, I didn’t understand? (Извините, не понял?).
Девушка улыбнулась и тоже перешла на английский:
– You have a pale face (У вас бледное лицо).
– Yes, I have a headache (Да, у меня разболелась голова).
– To help you? I have a tablet (Вам помочь? У меня есть таблетка).
– I would be very grateful to you (Я был бы вам очень признателен).
Девушка достала из-под стойки упаковку какого-то лекарства и элегантным движением выдавила из нее одну таблетку. Потом положила ее на паспорт Вишнева и с улыбкой протянула это все ему. Дипломат забрал документ, а таблетку тут же отправил в рот. И хотя с головой у него было все в порядке, однако это лекарство стало для него подлинным эликсиром: проглотив его, он внезапно перестал волноваться, улыбнулся и даже помахал таможеннице на прощание рукой. И бодрым шагом отправился к последнему пропускному барьеру – на личный досмотр. И там уже почти не волновался, послушно выполняя все команды сотрудников службы безопасности. В конце концов спустя несколько минут беглецы оказались в зоне ожидания, миновав все положенные проверки. И там Коламбус дал волю своим чувствам: он обнял компаньона за плечи и с силой прижал его к себе. Но Вишнев не торопился разделить с ним эту радость:
– Что вы радуетесь, как ребенок, будто мы с вами вышагиваем по Бродвею или 42-й авеню? Это всего лишь зона ожидания аэропорта Домодедово. Даже когда мы взлетим в небо, у нас еще есть вероятность быть посаженными на каком-нибудь российском аэродроме.
– Неужели вы до сих пор не поняли, что фортуна сегодня на нашей стороне? – продолжал радоваться гример. – Судите сами: мы благополучно вырвались из посольства, незаметно скрылись из гостиницы и вот теперь прошли все этапы проверки в аэропорту. Это сигнал от Всевышнего, что он целиком на нашей стороне.
– Вы так сильно верите в бога?
– А вы разве нет? – искренне удивился Коламбус.
– Представьте себе, я атеист.
– В таком случае предлагаю заключить пари. Если мы благополучно добираемся до берегов Америки, то вы обещаете стать послушным прихожанином в каком-нибудь христианском храме в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе.
– А если проиграете вы?
– В таком случае я стану атеистом, – засмеялся Коламбус. – Но это вряд ли: победа в этом пари будет за мной.
– Постучите по дереву, Чак, чтобы не сглазить.
Коламбус стал озираться по сторонам, пытаясь найти что-то деревянное, чтобы последовать совету своего компаньона. Но, не найдя ничего подходящего, постучал костяшками пальцев себе по голове. Чем вызвал улыбку на лице Вишнева:
– Вы очень самокритичны, Чак.
– А вы слишком пессимистичны, мистер Вишнев. Разрешите мне называть вас теперь вашим настоящим именем.
– Полагаю, что это тоже преждевременно.
– А когда будет в самый раз?
– Когда мы долетим хотя бы до Риги. В Латвии я действительно поверю в то, что мы наконец-то вырвались на свободу. Эта страна смотрит в рот Америке и торчит большой занозой в заднице России. Так что потерпите, Чак, недолго осталось.
Спустя двадцать минут они уже заняли свои места в самолете «Боинг-737». Усаживаясь возле окна, Вишнев внимательно вглядывался в то, что происходило снаружи, однако ничего подозрительно, к своему удовлетворению, не обнаружил. На взлетной полосе, как и вдали, у здания аэропорта, не было никакой суматохи, характерной для той ситуации, когда спецслужбы кого-то разыскивают.
Между тем внутри аэропорта все выглядело иначе. Туда уже прибыли полтора десятка сотрудников ФСБ, которые, имея на руках фотографии Моргана и Гришэма, теперь интенсивно передвигались по всем этажам аэропорта и внимательно вглядывались в пассажиров. Некоторые из чекистов подходили к служащим аэропорта и отдельным пассажирам и показывали им фотографии разыскиваемых в надежде на то, что те их узнают. Однако никто из тех, кому показывались фотографии, не смог опознать в них людей, которых они могли здесь ненароком видеть.
Хотя в один из моментов контрразведчикам могло повезти. Двое из них направились к таможенным окошкам регистрации, где сидели работники, которые чуть больше получаса назад проверяли документы у Вишнева и Коламбуса. Среди таможенников была и та сердобольная девушка, которая помогла Вишневу с таблеткой. Однако буквально за пару минут до того, как контрразведчики подошли к окошкам, там произошла пересменка, и те сотрудники, которые проверяли паспорта беглецов, ушли, уступив место своим коллегам. А те, посмотрев на фотографии разыскиваемых, лишь пожали плечами. Правда, один из них – таможенник средних лет, сменивший сердобольную девушку – упомянул о том, что заступил на дежурство недавно.
– Вам бы опросить тех наших коллег, кто сидел перед нами, – посоветовал он чекисту. – Я, например, сменил Лику Иванову.
– А как можно найти эту Лику? – поинтересовался чекист.
– Легко, учитывая, что ее видно издали: она яркая блондинка.
– Куда она могла пойти, не знаете?
– Поищите в наших апартаментах, – и таможенник указал на металлическую дверь, расположенную на противоположной от окошек регистрации стороне.
Разыскник бросился к указанной двери, но она оказалась заперта, видимо, вся смена ушла на обед и, где ее теперь искать, было непонятно. Подергав ручку, чекист повернулся лицом к таможеннику, который его сюда направил, но тот был занят – проверял документы у очередного пассажира. Тогда разыскник отправился бродить по аэропорту в надежде на то, что ему удастся отыскать яркую блондинку, одетую в форму таможенника. И в один из моментов судьба их едва не свела – на втором этаже, возле валютного обменника. Однако за несколько секунд до появления там чекиста, Лика Иванова зашла в книжный магазинчик, а разыскник прошел мимо, так и не заглянув внутрь магазина. Попутно он вглядывался в лица пассажиров, сидевших на скамейках, в надежде увидеть среди них двух беглецов. Однако никто из сидевших или проходивших мимо людей не был похож на разыскиваемых.
