– А ты куда? – простонал Вован, испытывающий головокружение при виде торопливых сборов супруги.
– Куда надо! Поблагодарить одного хорошего человека!
Катерина вытянула из декольте припрятанную от мужа заначку и тщательно отслюнила от тощей пачки купюр пару сотен. Подумала и еще добавила сотню полтинниками.
Триста рублей – неплохие деньги и для уборщицы, и для медсестры.
Авось уважаемая Маргарита расстарается и найдет в записях доктора адреса вчерашних пациенток.
– Девки уходят! – доложил здоровяк карлику телефонным звонком.
Он припарковал машину рядом с гаражами, открыл капот и изображал технического бездаря, занятого поисками таинственной поломки. Получалось у него убедительно, даже баба Вера посмотрела на тугодума раз-другой да и перестала оглядываться.
– А дед?
– А дед сегодня выходной, у него же сутки через сутки, – напомнил здоровяк.
– Ладно, давай сначала с девками разберемся, – решил карлик. – Проследи за ними и придумай что-нибудь, чтобы они подольше задержались вне дома. Как придумаешь – звони, тогда возьмемся за деда.
Фильм мы не выбирали, пришли наугад и смотрели что дали.
А дали нам голливудское кино про подростков-мутантов, и я, конечно же, этой темой чрезвычайно увлеклась.
Я ведь тоже вроде этих киношных деток – персонаж из разряда «ботанов» и «гадких утят», некомфортно чувствующих себя в суровой реальности.
«Хочешь уметь испепелять взглядом, детка? – съехидничал внутренний голос. – А кого же ты будешь испепелять?»
И тут я крепко задумалась о том, какое мирное применение могла бы найти сверхчеловеческим способностям.
Ясно же, что я по характеру не воитель, значит, швыряться файерболами и ледяными молниями мне не с руки.
Хм, а повседневная практика библиотекаря, почитай, и вовсе не дает возможностей для применения боевой магии!
С другой стороны, обычная жизнь – понятие относительное. Вот мы сейчас вроде в мирное время живем, а враг у нас с Юлей все-таки появился, да еще какой – маньяк-убийца! Вот его бы отгонять огнем, а не перцовым спреем…
Вспомнив о маньяке, я уже не смогла вернуться к просмотру кинофильма и до конца сеанса озиралась по сторонам, высматривая, не подбирается ли кто к моей подружке по-пластунски между рядами, со смертоносной фатой в зубах.
Никто не подбирался, но я не теряла бдительности и даже после кино прикрывала подружку.
И правильно: едва мы вышли из кинозала, какой-то пугающе громоздкий малый ринулся нам навстречу с криком:
– Вот она!
Я самоотверженно закрыла Юлю своим телом.
Примерно по грудь.
Разница в росте и габаритах не позволяла мне выступить в роли надежного щита.
– Эй, эй, полегче! – усилив заслон, плечом к плечу со мной встал Эдик. – Вам кого, товарищ? Чего вы орете, как потерпевший?
– Вот эта девушка! – Здоровяк поверх моего плеча протянул лапу к Юле.
Я щелкнула зубами, показав готовность к укусу в прыжке.
– Эта девушка – миллионный посетитель нашего кинотеатра, – втянув манипулятор, объяснил здоровяк. – Я точно знаю, я считал на входе.
– О! Я миллионный посетитель? – Обрадованная Юля шагнула вперед, с легкостью продавив грудью брешь между живыми щитами. – А подарки будут?
– Обязательно! – Здоровяк полез в карман. – Церемония награждения миллионного кинозрителя пройдет сегодня в цирке.
– А почему в цирке? – не понял Эд.
– Наверное, потому что еще Владимир Ильич Ленин говорил, что из всех искусств для нас важнейшими являются кино и цирк, – рассудила я, вспомнив цитату.
– Правильно, – здоровяк посмотрел на меня с уважением. – Вот, возьмите пригласительные на всю вашу компанию, вы обязательно должны быть сегодня на представлении, призы и подарки будут выдаваться только лично в руки.
– Будем, – пообещала Юля, прикарманив контрамарки.
Отойдя в сторонку, мы изучили их и выяснили, что представление начнется через час. Чтобы успеть доехать до цирка, надо было поторопиться, и Эдик вызвонил такси.
– За поездку я заплачу, – расщедрилась Юля. – Ради получения целой кучи призов и подарков можно немножко потратиться.
– Девки вызвали такси, поедут в цирк на трехчасовое представление, – позвонив напарнику, отчитался здоровяк.
– Отлично! – обрадовался карлик. – Я позвоню деду, а ты пока подъезжай.
Пенсионер Гавриил Иосифович работал сторожем и дежурил сутки через сутки, так что обычно бывал свободен по будням. В этом имелись как преимущества, так и недостатки: например, как следует выспаться в будний день бывало проблематично. В доме спозаранку грохали двери и гремели шаги, завывали старые водопроводные трубы, звенели будильники, лопотали телевизоры, гудели микроволновки и кофемолки – соседи, работающие в обычном режиме, торопились начать свой трудовой день.
А выходной в воскресенье – это был тихий праздник.
Квартирантки Гавросича, сами знатные сони-засони, вставали поздно и разводить бурную деятельность не спешили. Нынче вот Гавросич даже не услышал, как девчонки куда-то ушли.
Наслаждаясь тишиной и покоем, дед неспешно позавтракал и, свесившись через перила балкона с сигаретой в руке, любовался городским пейзажем в газовой дымке и лениво прикидывал, что приготовит себе на поздний обед, по времени более соответствующий полднику.
От размышлений его отвлек телефонный звонок в прихожей. Зная по опыту, что звонят, скорее всего, не ему, а девчонкам, Гавросич не торопился. Авось кому надо, тот перезвонит.
Телефон замолчал, но спустя пару минут снова требовательно заголосил.
– Ладно, сейчас подойду, – пообещал Гавросич, по-прежнему не торопясь.
Кому очень нужно, тот и еще раз позвонит.
Затушив сигарету о перила, дед бесцеремонно вышвырнул окурок с балкона и пошел в прихожую, даже ухом не поведя на донесшийся со двора гневный крик: «Эй, старый дурень, ты чего бычками разбрасываешься, подожжешь нам дом, хрыч безмозглый!»
Телефонный собеседник обратился к деду не в пример вежливее.
– Сорочинский Гавриил Иосифович? – поинтересовался писклявый голос в трубке. – Здравствуйте, вас из Сбербанка беспокоят. Вы что же компенсацию по вкладу не получаете? Закроем же счет за истечением срока давности.
– Какой еще счет? – удивился Гавросич. – Я вроде уже лет десять как закрыл свой счет в вашем банке и компенсацию так называемую получил.
– Значит, не все закрыли и не все получили. Вот, восемь тысяч пятьсот сорок три рубля и тридцать семь копеек не востребованы!
Гавросич присвистнул и поверил в чудо. Добили его не восемь тысяч – сумма для пенсионера немалая, а тридцать семь копеек. Такая мелочная точность производила приятное впечатление основательности.
