«Конхобар… перепоясав Кухулина мечом, подал ему два копья да щит. Взмахнул Кухулин оружием и затряс им в воздухе, так что разлетелось оно на мелкие кусочки. Два других копья, щит и меч дал ему Конхобар, но снова воздел Кухулин оружие, замахал и затряс им, и, как прежде, разлетелось оно на мелкие кусочки. Было же у Конхобара в Эмайне четырнадцать пар боевого оружия, которым в положенный час наделял он юношей, не знавших поражения в битве, и все они вдребезги разлетелись в руках Кухулина.
– Вот уж воистину плохое оружие, о господин мой Конхобар, – сказал мальчик, – не по руке оно мне!
Вынес тогда Конхобар свой собственный меч, щит и копья и подал Кухулину. Поднял оружие в воздух Кухулин, затряс, замахал им, так что острия меча и копий коснулись потолка, но на этот раз невредимым осталось оно.
– Вот славное оружие, – сказал мальчик, – и вправду под стать мне. Хвала королю, что носит его! Хвала и земле, откуда он родом!
Между тем вошел к ним друид Катбад и молвил:
– Уж не принять ли оружие задумал ты, о мальчик?
– Воистину так, – ответил Конхобар.
– Вот уж не желал бы я, чтобы сын твоей матери принял сегодня оружие, – молвил Катбад.
– Что ж так, – сказал Конхобар, – или не по твоему совету пришел он ко мне?
– Не бывало такого, – ответил Катбад».
После краткой перебранки все примиряются с ситуацией:
«– Что ж, юноша, тогда поднимись на колесницу, ибо и это добрый знак для тебя.
Поднялся мальчик на колесницу, но лишь начал трясти ее и раскачивать, как разлетелась она на мелкие кусочки, в щепки разнес он вторую и третью, да и все семнадцать колесниц, что держал Конхобар в Эмайне для утех юношей, и ни одна не устояла перед ним.
– Нехороши эти колесницы, о господин мой Конхобар, – сказал мальчик, – ни одна мне не впору.
Кликнул тогда Конхобар Ибара, сына Риангабара, и, лишь тот отозвался, велел ему запрячь королевских лошадей в его собственную колесницу. Возница привел лошадей и запряг в колесницу, а мальчик взошел на нее и принялся раскачивать, но невредимой осталась колесница.
– Вот добрая колесница, – молвил Кухулин, – воистину под стать мне!»
После этой чарующе-первобытной сцены принятия оружия будущим героем Кухулин уговаривает колесничего взять его в поход.
В саге о кабане Мак Дато один из главных героев Коннахта говорит: «У уладов есть обычай – когда юноша впервые берет в руки оружие, он отправляется в наши земли погулять там на рубеже», заставляя таким образом полагать, что это обычай чисто уладский.
Было очень важно, чтобы юноша получил свое оружие от того, от кого нужно, и то, что юноша не мог стать настоящим, посвященным воином, не пройдя этот ритуал, подчеркивается в валлийской саге о Мате, сыне Матонви, когда мать Ллеу, богиня Арианрод, накладывает на своего сына заклятие: «Я предскажу этому мальчику будущее: он не получит оружия, пока я сама не дам его ему». После этого мы читаем: «И они отправились в Динас Динллеф, и там он воспитывал Ллеу, пока тот не достиг совершенства в силе и ловкости. И Гвидион знал, что теперь Ллеу начнет просить у него коня и оружие». Затем они находят Арианрод и посредством магии и обмана вынуждают ее дать сыну оружие собственными руками, посвятив его таким образом в воины. «Госпожа, – сказал Гвидион, – помоги снарядиться этому юноше, а я снаряжусь сам. Скорее, ибо я слышу шум войска». – «Я займусь этим без промедления», – сказала Арианрод и полностью снарядила юношу для битвы».
Инаугурация королей
Другой, весьма древний ритуал был связан с избранием и коронацией ирландских королей. Мы уже знаем о церемонии «праздника быка», посредством которой спящий, погрузившись в транс, узнавал истинного короля.
В кельтском обществе король, как и в других местах, считался священным, полубожественным существом; его предком, в конечном счете, был эпонимный бог племени. Король имел огромное значение для морального и физического благополучия племени. Для того чтобы стать правителем племени или группы племен, будущий король должен был «вступить в брак» с Властью; это, очевидно, был обряд, связанный с плодородием. Его называли banais rígi – «королевский брак». Если сам король оказывался бесплодным, то такими становились и его народ, его стада и его земля. В истории «Приключения Арта, сына Конна» мы читаем: «Конн Ста Битв, сын Федлимида Рехтмара… однажды был в Таре Королей, в благородном, величественном жилище, в течение трех лет, и не было ничего, чего не хватало бы людям Ирландии во время правления этого короля, ибо, воистину, они обычно собирали урожай три раза в году».
Однако когда королева умерла и Конн взял в жены прелюбодейку из Иного Мира, принадлежавшую к Туа-та Де Дананн (Племенам Богини Дану), все пошло по-другому: «Конн и Бекума провели год вместе в Таре, и в это время в Ирландии не было ни зерна, ни молока».
Король должен был быть чист, без каких бы то ни было физических и моральных пороков. В саге о второй битве при Маг Туиред упоминается король Племен Богини Дану – Нуада (ему соответствует бог Нодонт, который почитался в Лидни на реке Северн). В битве ему отрубили руку, и бог медицины Диан Кехт сделал ему искусственную руку из серебра: она подвижна во всех суставах, но даже при этом король уже не совершенен и должен отказаться от власти. «И тогда начался раздор между Племенами Богини и их женщинами из-за того, кому править Ирландией, ибо не мог королем быть Нуада, с тех пор как лишился руки». Таким образом, если королю недоставало хотя бы одного из тех качеств, которыми он должен был обладать, он вынужден был отречься – вне зависимости от того, сколь хорошим правителем он был и как любил его народ. Если его народ принимал решение, которое не нравилось ему, он обязан был подчиняться ему в любом аспекте личной жизни, даже если оно противоречило его самым задушевным стремлениям. В истории Пуилла в «Мабиногионе» есть трогательный пассаж (хотя и поздний), который очень хорошо это показывает. Пуилл женился на Рианнон, богине по своему происхождению, и «…они благополучно правили страной год и другой. А на третий год мужи страны опечалились, видя человека, любимого ими, своего господина и кровного брата лишенным потомства. И они попросили встречи с ним и встретились в месте, что называется Пресселеу в Дифеде. «Господин, – сказали они, – мы видим, что ты уже старше многих мужей этой страны, и печалимся, что нет у тебя потомства от твоей жены. Возьми другую жену, от которой ты сможешь иметь детей. Может быть, ты желаешь того, что есть, но мы этого не потерпим».
Бракосочетание короля в ходе обряда венчания на царство было символом его глубокого влияния на плодородие, символом как его собственной мужественности, так и всего остального, о чем он должен был заботиться. В ирландских текстах есть много намеков, хотя и завуалированных, на то, что король соединялся с женщиной, которая потом оказывалась Властью Ирландии – богиней земли. Многие саги рассказывают о приключениях королевича и его братьев, которые встречаются с отвратительной старухой. Она просит каждого из них по очереди соединиться с ней. И каждый с ужасом отказывается, оскорбляя женщину. Каждый, кроме «истинного» короля, который соглашается. Как только он обнимает старуху, это мерзкое создание превращается в самую прекрасную девушку, которую только может представить себе мужчина. Затем она передает ему власть над Ирландией. На самом деле это – бессмертная супруга короля, который фактически сам в какой-то степени бессмертен. В саге «Baile in Scáil» («Безумие призрака»), в которой «призрак» оказывается богом Лугом, Конна Ста Битв приглашают посетить владения бога. Здесь дом с матицей из белого золота; они входят туда. На хрустальном троне сидит девушка; на ней золотая корона. На троне сидит и «призрак», и его красота поражает всех, кто видел его. Призрак обращается к гостям и говорит: «Я не призрак и не тень, и я явился после смерти, чтобы ты почтил меня, и я из рода Адама. Зовут меня Луг, сын Этниу, сына Смреты… и я пришел, чтобы сказать тебе, сколько ты будешь править и сколько будет править каждый король, который воцарится после тебя в Таре вовеки».
