Папа подошел к двери.
— Когда новая стая будет создана, ты будешь отвечать только перед Логаном. Не пытайся лезть в дела Хранителей. Твое дело — война, Калла. Помни об этом и больше ни о чем. Посторонние предметы не принесут ничего хорошего.
— Да, конечно.
Я спряталась еще глубже под фортификационные сооружения, воздвигнутые мной из одеял. Я глупо себя вела прошлой ночью, папа прав. Не важно, чего хочу я. Нужно быть сильной, и все. Я укусила подушку. Ненавижу мальчишек.
Папа неодобрительно посмотрел на мою крепость.
— Мама готовит завтрак. Присоединишься к нам?
— Ага.
Какую крепость из одеял ни строй, ничего не изменится. Кроме того, как сказал папа, мое дело — война, и пора вести себя подобающим образом.
Я еще не успела открыть глаза, когда услышала однообразный перезвон. Музыка, похожая на бой колоколов, лилась в открытое окно спальни. Я не закрыла его вечером, и в комнату устремился поток холодного воздуха, щипавшего кожу. Мороз. Первый по-настоящему морозный день в этом году. Я посмотрела на часы. Через полчаса придет Брин, и мы отправимся в еженедельный дозор. Как бы мне от нее избавиться? Я жевала пшеничные хлопья и думала о том, сможет ли Шей прийти в горы так рано.
— Привет, сестренка.
Внизу, у лестницы, появился Ансель.
— Ты зачем так рано встал?
Я посмотрела на часы, испугавшись, что проспала. Но стрелки на циферблате показывали половину седьмого. А в дозор по воскресеньям мы отправлялись в семь часов.
— Я хотел спросить, нельзя ли мне сегодня пойти с вами.
Ансель изо всех сил делал вид, что его не слишком интересует этот вопрос, но когда он наливал кофе, руки у него дрожали. На поверхности кухонного стола остались капли темной жидкости.
— Ты же вчера ходил в дозор с Мэйсоном.
Я следила за тем, как он вытирает капли бумажным полотенцем.
— Я знаю, — сказал Ансель быстро. — Я просто хотел попрактиковаться, мне это только на пользу. Я имею в виду, если кто-нибудь нападет, я буду готов.
— А, понятно, — ответила я и закусила губу. — Я, вообще говоря, хотела, чтобы Брин сегодня отдохнула, и собиралась отправиться в дозор одна.
— Почему? — спросил Ансель, присаживаясь. Пальцы его нервно барабанили по краю чашки с кофе.
— Мне нужно подумать, — объяснила я, наконец найдя для себя предлог отправиться на гору без сопровождающих. — А думаю я лучше всего в одиночестве.
— У тебя все в порядке, Кэл? — спросил Ансель, рассеянно накладывая сахар, ложку за ложкой, в кружку с кофе.
— Как ты будешь это пить? — спросила я, поежившись.
— Ты мне не ответила, — сказал Ансель, поднося чашку к губам.
— Да, все нормально.
— Мама сказала, ты полдня пролежала в постели, пока я был в дозоре.
Ансель снова взял со стола сахарницу и положил в кофе еще одну полную столовую ложку.
— В пятницу мы вернулись в четыре часа утра.
— Расскажи, что случилось. Мне пришлось вставать двумя часами позже. А с Мэйсоном в дозоре не очень приятно было находиться, потому что он не выспался. Злой как черт. Его кролик напугал по дороге, так он его пополам перекусил.
Ансель попробовал кофе. На этот раз он остался доволен, улыбнулся и стал пить большими глотками.
— Нет, серьезно, Калла, — продолжил он. — Ты разнервничалась из-за того, что убила Ищейку?
— Нет.
По лицу брата было ясно, что он не поверил. Я вздохнула.
— Я его убила, потому что меня этому учили. А он пытался напасть на Шея.
— Ты говоришь о новом парне, которого все обсуждают?
— Да, — ответила я и поднялась, чтобы налить в чашку новую порцию кофе. — Хранители по какой-то причине заинтересованы в том, чтобы с ним ничего не случилось. Он живет с ними.
Ансель протянул мне свою пустую чашку.
— Странно. Значит, Ищейки за ним охотились?
— Да. И одного из них я убила. А второй…
Я замешкалась и отвлеклась, чтобы налить брату кофе.
— Тебе полчашки, наверное, а то сахар не влезет?
Ансель не клюнул на приманку.
— Так что случилось со вторым?
— Хранители напустили на него призрака.
Брат побледнел.
— И что он с ним сделал?
— Я точно не знаю. Эфрон удалил нас из кабинета. Но я успела заметить, что допрос при помощи призрака чрезвычайно эффективен.
— Хорошо, что я этого не видел, — произнес Ансель, снова принимаясь за ритуал замещения жидкости сахаром.
— А я жалею о том, что видела и что сделала, — сказала я, следя за тем, как зрачки брата сужаются. — И… да, я провалялась вчера полдня в постели именно по этой причине.
— Что-то еще случилось? — снова принялся за расспросы брат.
Я сидела и смотрела на темную, неподвижную поверхность кофе в своей чашке.
— Я беспокоюсь по поводу Логана.
— А что с ним не так?
Брат поднялся, потому что на этот раз у него кончился сахар.
— Он станет хозяином новой стаи.
За спиной, возле буфета, раздался звук бьющейся посуды. Обернувшись, я обнаружила, что пол покрыт сверкающими крупицами сахара.
— Ансель! — воскликнула я, поднимаясь, чтобы взять швабру.
— Прости, — пробормотал он, собирая руками в горку рассыпанный сахар. — Это правда? Логан? Не Эфрон или Люмина, я имею в виду, — по очереди?
— Скажи спасибо, что не Эфрон, — сказала я, подавая ему совок.
Анселю не понравилось мрачное выражение, с которым я это сказала.
— Почему?
Я молча медленно подметала с пола сахар, крепко сжав черенок швабры.
— Из-за Сабины? — спросил брат тихо.
Я замерла на месте.
— Ты знаешь?
— Невилл рассказал Мэйсону, а тот рассказал мне, — ответил брат, пристально глядя на кучку сахара перед собой.
— А я узнала от Рена, — тихонько добавила я, снова принимаясь за уборку.
Ансель старался подставить совок таким образом, чтобы было удобно загонять в него рассыпанный сахар.
— Мэйсон сказал, что Рену очень плохо из-за этого. Это, конечно, не из первых рук информация, но я ей доверяю. Он не может защитить Сабину от Эфрона. Даже не могу себе представить, каково это — быть вожаком и не иметь возможности защитить кого-то из своих. И не важно, замешан тут хозяин или кто-то другой, он должен понимать, что затрагивает природный инстинкт Рена, который говорит ему, что стаю надо защищать.
