Ансель смотрел на меня, выжидая. Мне потребовалась доля секунды, чтобы понять, о ком он говорит.
— Ты говоришь о Невилле? Невилл, друг Рена?
— Я бы сказал, друг Мэйсона, — ухмыльнулся брат. — Мэйсон встречается с Невом.
— Уже целый год?
— Да, они познакомились в клубе поддержки Воинов, с которыми «что-то не так», — объяснил брат, пальцами обеих рук изображая в воздухе кавычки. — Ну, ты понимаешь, никто из нас не имеет права вступать в отношения, запрещенные нашими законами. Не важно, идет ли речь о геях или обычных ребятах.
Я не смогла сдержать короткий приступ нервного смеха.
— Значит, ты говоришь, что Мэйсон и Невилл, они… м-м… оба состоят в клубе анонимных Воинов-геев?
Брат пожал плечами. Я упала на постель.
— Ух ты!
Удивление вызывал не сам факт того, что Мэйсон — гей, самым поразительным было то, что он умудрился держать это в тайне так долго. Да, это был вопрос жизни и смерти, но от того, что Мэйсон не испытывал ко мне достаточно доверия, чтобы во всем признаться, в груди моей разгорался огонь.
Ансель растянулся рядом, положив голову на скрещенные руки.
— Все это, конечно, секрет. Ты же понимаешь, Хранители. Они, мягко говоря, не одобряют альтернативную личную жизнь, — добавил он, издав звук, свидетельствующий о том, что ему горько это сознавать.
Я просунула пальцы сквозь волосы и сжала виски.
— Да уж, не одобряют, это точно.
Мэйсон и Невилл? Трудно было даже представить себе такое. Мэйсон такой общительный и шумный, но Нев… Он такой тихий и спокойный.
Ансель потянулся и взял с тумбочки последний выпуск журнала «Роллинг Стоун».
— Кстати, связь Мэйсона и Невилла представляется особенно пикантной на фоне привычек Логана.
— Логана?! — воскликнула я, ударив по журнальной странице, чтобы заставить брата посмотреть на меня.
— Да, Логана. По крайней мере, так говорит об этом Мэйсон. Но для него, как, впрочем, и для любого Хранителя, это не такая серьезная проблема, как для нас. Я имею в виду, что Логану просто подыщут подходящую жену из числа ведьм, которая официально будет сопровождать наследника, а он на стороне сможет иметь столько мальчиков-инкубов, сколько ему заблагорассудится.
Глаза Анселя порочно блеснули.
— Ансель! — взвизгнула я.
Ну, по крайней мере, не придется беспокоиться о том, что Логан станет вести себя подобно отцу.
— Ой, да ладно тебе, Кэл. Я знаю, ты все еще считаешь меня маленьким, но не думай, что я не догадываюсь о существовании подобных вещей.
Ансель бросил в меня подушку.
— На самом деле наш разговор доказывает, что я знаю куда больше, чем ты.
В голосе брата зазвучали идеалистические нотки.
— Я надеюсь, что во всем этом есть что-то хорошее для нас. Относительно Логана, я имею в виду. Он остается Хранителем, но, может быть, он окажется не таким, как все остальные.
— Да уж.
Я посмотрела на Анселя. Он сидел, закусив губу и размышляя. Вид у него был оптимистичный.
— Мне приходится идти на риск, Калла. Я люблю ее и всегда любил.
По моей спине пробежали мурашки.
— Хорошо, Ансель, я поняла. Но до получения официальных распоряжений от Хранителей потрудитесь держать ваши отношения в тайне так же, как Мэйсон с Невиллом. Нужно соблюдать осторожность.
— Спасибо, сестренка.
Он положил голову мне на плечо, прямо во впадину между шеей и ключицей. Я чувствовала на коже пульсацию крови в вене на его виске. Сердце его билось учащенно. Я закрыла глаза, зная, что постараюсь помочь брату и Брин. Но параллельно этой мысли в мою голову закралась еще одна, не такая приятная. Будучи вожаком, я могла помочь членам стаи добиться того, чего они желали, но на свете не было никого, к кому я могла бы прийти со своими проблемами.
Глава 11
Когда на следующее утро мы свернули на автостоянку возле школы, Ансель обратился ко мне:
— Брин наверняка захочет с тобой поговорить, поэтому я сегодня постараюсь держаться от вас подальше.
Я кивнула и расстегнула ремень безопасности.
— Пожалуйста, не кричи на нее, — попросил брат. — И мне ужасно нравятся оба ее уха.
Я сердито посмотрела на него. Он замолчал на полуслове и быстро ретировался.
Когда я подошла к своему шкафчику, Брин уже стояла рядом с ним. На месте дрожащей девушки я, почти не напрягая воображение, могла видеть волчицу — с прижатыми к голове ушами, съежившуюся, поджавшую хвост.
— Клянусь, все вышло совершенно случайно, Кэл.
— Я знаю.
Я достала ключ и начала открывать дверцу шкафчика. Брин нервно пританцовывала вокруг.
— Прости, пожалуйста. Я понимаю, что таких вещей быть не должно.
Я кивнула, глядя на стопку книг и папок, лежавших на полке.
— Пожалуйста, посмотри на меня.
Я повернулась, чтобы взглянуть на свою лучшую подругу, и увидела, что ее голубые глаза широко открыты и наполнены страхом. К горлу подступил комок.
— Я не могу тебе ничего обещать.
Она схватила меня за трясущуюся руку.
— Конечно, я знаю. Пойдем, уже начинаются уроки.
Она провела меня в класс, и мы вместе направились к заднему ряду парт. Пока мы пробирались на место, Брин мельком посмотрела на меня.
— Ну, ты рассказала Анселю о том, что я неравнодушна к стихам Джона Донна?
— А ты неравнодушна к его стихам? — фыркнула я.
— У-у, — пробормотала она. — Твой младший брат хорош.
Пока я копалась в сумке, разыскивая ручку, я услышала, как Брин начала вполголоса декламировать стихотворение.
— «Вот так, пока любовь еще росла, она невольно за собой влекла оглядку, страх; а ныне — тень ушла».
Я негодующе зарычала.
— Так напыщенно.
Но на самом деле меня переполняли чувства.
— Нет у тебя романтической жилки, Кэл, — заявила Брин, слегка хлопнув меня по голове тетрадью.
Я пожала плечами и даже не потрудилась повернуться, чтобы посмотреть на нее. Брин была не единственным источником моего беспокойства в то утро. Я то и дело посматривала на дверь в ожидании прихода Шея, чувствуя свою вину за те грубые слова, которые я сказала ему вчера утром на горе. Это чувство ослабляло мою волю, и я теряла уверенность в том, что смогу избегать его, как обещала себе.
Но Шей был опасен для меня. Я понимала, что следует сопротивляться влечению, которое, я знала, лишь усиливается с каждой нашей встречей. Но я приняла решение и теперь вынуждена была бороться с тупой болью, засевшей в груди. Мне нравился этот странный юноша, этот человек. Его безрассудный подход к жизни шокировал меня, а неуважение к законам моего мира стало для меня отдушиной в окружавших меня глухих стенах норм и правил. И вот он вошел в дверь. На нем была оливкового цвета толстовка с пуговицами и джинсы. Всклокоченные волосы падали на глаза. Он прошел по аудитории, даже не взглянув на меня, и занял свое место за партой рядом со мной. Я следила за его напряженными движениями, сдерживая вздох сожаления. Я испытывала облегчение и в то же время была расстроена тем, что он так серьезно воспринял мое предупреждение. Он мне не просто нравился, он завораживал меня. Я никогда не думала, что человек способен так завладеть моим вниманием. Его поведение не имело ничего общего с обычной манерой рядовых школьников-людей, которые старались поспешно, как овцы, ретироваться, когда мимо них по коридору проходил кто-нибудь из Воинов. Он был решительным и бесстрашным и напоминал волка-одиночку, быть может, даже вожака, но без стаи, без этих уз, которые навеки привязывали бы его к одному месту.
