Я отняла у него руки и крепко обхватила себя.
— После восстания было решено изменить политику воспитания новых Воинов, — продолжал Шей, глядя мне в глаза. — Стаи стали меньше, людей перестали обращать в Воинов, были изданы новые суровые правила, за любое неподчинение членов стай безжалостно наказывали. Хранители стали развивать в Воинах обостренное чувство семьи, чтобы свести на нет вероятность новых восстаний. Они решили, что Воины не станут рисковать своими семьями, даже ради такой веской причины.
— Какой причины, Шей? Почему же так много восстаний случилось за последнее столетие? — спросила я, не веря своим ушам.
— Причина — свобода, — отчеканил он. — Воины бунтовали, потому что не хотели быть рабами.
— Мы не рабы, — прошептала я, впиваясь ногтями в кожу на ребрах. — Воины — преданные солдаты Хранителей. Мы им служим, а они заботятся о нас, добывают для нас все необходимое — деньги, дома. Учат нас.
— Раскрой глаза, Калла, — прорычал Шей и начал бегать по комнате. — Это называется гегемонией. Антонио Грамси. Сама посуди. Система, при которой подавляемый класс убежден в том, что необходимо поддерживать систему, которая его подавляет; считает, что необходимо вкладывать в нее свои силы, верить в нее. Но если внимательно разобраться, оказывается, что ты и другие Воины — рабы.
— Я тебе не верю, — сказала я, закрыв глаза и горестно раскачиваясь на стуле. — Я не могу поверить в то, что ты рассказываешь.
— Прости, — сказал он тихо. — Но ты и сама можешь прочесть о том, что случилось с матерью Рена, когда придешь в поместье в следующий раз. Что касается всего остального…
Я услышала шорох бумаги. Когда я открыла глаза, Шей держал в руках пачку листов, вырванных из блокнота.
— Я знал, что тебе будет трудно поверить в это, и не ложился спать всю ночь, пока не переписал всю главу слово в слово, чтобы ты могла прочесть все сама. Я говорю правду.
Я подняла руку.
— Я не могу взять это. Пусть будет у тебя.
— С какой стати я стал бы лгать, когда дело касается таких вещей? — сказал Шей, и глаза его загорелись от гнева.
Он снова сделал попытку сунуть мне в руки стопку бумаги.
— Мы уже знаем, что они казнили мать Рена. Это твои Хранители, Калла, и вот что они делают.
Я открыла рот, чтобы закричать на него, но в тот же момент разрыдалась.
— Я знаю, что ты говоришь правду, Шей.
Он присел на колени рядом со мной, обнял меня и притянул к себе. По щекам катились обильные слезы, тело била крупная дрожь. Шей приложил мою голову к груди и гладил мои сотрясающиеся от рыданий плечи. Он нежно прижался губами к моим волосам.
— Все будет хорошо, Калла. Я найду способ избавить тебя от всего этого. Я обещаю.
Я прижалась лицом к его шее и снова заплакала. Он крепче обнял меня.
— Интересно, что это здесь происходит? — раздался голос Ланы Флинн от двери, ведущей в коридор.
Кровь застыла в моих жилах, когда она внимательно оглядела мое заплаканное лицо и перевела взгляд на Шея. Вопреки моим опасениям, он не опустил глаза и смотрел на медсестру с безмятежным спокойствием. Он поднялся, как бы случайно загородив меня от взгляда Ланы Флинн, откашлялся и обратился к ней.
— Простите, медсестра Флинн. У нас произошла ссора. Она обещала кому-то пойти вместе на Кровавую Луну, а я не смог достойно отреагировать на эту ситуацию. Теперь мне остается только извиниться перед Каллой.
Я моргнула от изумления, услышав, как ловко он солгал.
Губы медсестры приоткрылись в улыбке, которая свидетельствовала о том, что она получает удовольствие, наблюдая, как люди ссорятся.
— О да, неразделенная любовь — такая мучительная штука. Неудивительно, что ты не позволяешь лишнего Ренье. Впрочем, поцелуй, который я наблюдала, был достаточно пикантен… Страсти молодости столь прекрасны!
Кровь отхлынула от моих щек, когда я наблюдала реакцию Шея на ее слова. Лана Флинн заулыбалась еще шире, увидев, как забилась жилка на его шее.
Меня охватил страх. Не меняй обличье, Шей. Пожалуйста, не меняй. Она медленно подошла к нам, встала напротив Шея и провела длинным ногтем по его щеке, горлу, а затем, уже всей рукой, по груди и животу. Я еле сдержалась и чудом не вскрикнула, когда она поддела пальцем ремень на джинсах и дернула за него, притягивая юношу к себе. Притянув его так, что между их телами не прошел бы и лист бумаги, она снова улыбнулась.
— Не волнуйся, мой прекрасный золотой мальчик. Тебя в этом месте ожидает еще много чего хорошего.
Шей и бровью не повел, и медсестра Флинн повернулась ко мне.
— Логан узнает об этом, Калла. Девушка твоего положения должна вести себя скромнее.
Она отпустила Шея и удалилась в коридор. Он с шумом выдохнул воздух.
— Она же не просто школьная медсестра, правда?
Я покачала головой.
— Нет. Я вообще не знаю, кто она. Сабина однажды сказала, что она специалист по заклинаниям, но я не очень хорошо понимаю, что это значит.
Я подошла ближе, и Шей напрягся.
— Ты никогда не говорила, что Рен целует тебя.
— Я также никогда не говорила Рену, что ты целуешь меня, — вздохнула я. — Что ты хочешь мне сказать? Или действительно намерен устроить ссору, о которой рассказал Флинн?
— Нет, — сказал он с тихим смехом. — Может быть, позже.
— Согласна.
Он повернулся и посмотрел на меня. Глаза у него были встревоженные, но добрые.
— Что ты будешь делать?
Я покачала головой.
— Понятия не имею. Но бросить стаю я не могу.
— Но тебе нельзя здесь оставаться, — возразил Шей.
— Кто такие Ищейки? — спросила я.
В голове теснилось столько вопросов, сколько у меня не было за всю жизнь.
— Не знаю.
Он прошелся по комнате, отбрасывая ногой попадавшиеся на пути стулья.
— Ясно, что они поддерживали Воинов, решившихся вступить на путь восстания, и что они помогали матери Рена; оба раза им пришлось заплатить высокую цену за участие в заговоре против Хранителей, но я так и не понял, кто они такие и чего хотят. Но мне кажется, они тебе не враги, Кэл, — добавил он. — Да, они враги Хранителей, но не ваши.
— Сейчас я не очень хорошо понимаю, кто кому враг, — сказала я, поежившись. — Я убила одного из них. Враги Хранителей всегда были и моими врагами. Может быть, уже поздно что-то менять.
— Никогда не поздно сделать что-то важное, — заметил он, стукнув по столу кулаком так, что крышка раскололась. — В книге наверняка есть ответы на все вопросы! Я должен понять, о чем последняя глава. Там идет речь о вариантности, возможности изменений. Я думаю, в этом и заключается разгадка.
