«Поскольку всем без исключения известно, что я не в состоянии прокормить и обеспечить себя одеждой, я воззвал к вашему состраданию, и вы великодушно дали мне дозволение отдать себя под вашу власть и покровительство… вы обязались защищать меня и обеспечивать меня едой и одеждой, а я обязался служить вам по мере сил моих. И пока я жив, я обязан служить вам и уважать вас, как это положено любому свободному человеку, и в течение всей своей жизни я не имею права уйти из-под вашей власти и покровительства, но, напротив, обязуюсь до конца своих дней оставаться под таковыми.
И если один из нас пожелает изменить положения этого договора, он может сделать это, уплатив другому штраф в 10 солидов. Однако сам договор останется в силе. И поскольку этот договор кажется нам справедливым, то мы изложим его в письменном виде в двух экземплярах и скрепим своими подписями. И так тому и быть».
Обязательства, подобные этому, были введены в практику еще до VIII века, однако коммендация и другие феодальные институты получили свое самое полное развитие между X и XIII веками. Но даже и тогда эти институты были различными в разных частях Европы, а хозяйства и землевладения, свободные от всех арендных плат и обязательств, были разбросаны среди феодальных поместий.
Несмотря на все разнообразие форм, вполне возможно нарисовать некую обобщенную картину того, какие отношения существовали между феодалами и их вассалами, и того, на какой основе они управляли своими ленами. Однако не стоит забывать, что в каждой отдельно взятой стране и в каждом отдельно взятом регионе развитие феодализма имело свои особенности.
В период распада империи Каролингов и разрухи, вызванной бесконечными набегами скандинавов, мадьяр и сарацин, внешнеторговые связи разрушились и все то золото, которое еще оставалось в западном христианском мире, перетекло в сундуки мусульман или византийцев. Тогда основной формой и признаком богатства стала земля, а не золото. Те, у кого была земля, имели возможность накапливать военную и политическую мощь, поскольку на земле человек мог выращивать продукты питания; на ней можно было расселить людей, которые бы служили и защищали своего хозяина. В эти тревожные времена свободные люди снова стали отдавать себя во власть богатых землевладельцев по своей собственной воле: им нужна была защита и покровительство сильного феодала. В 1117 году современник описал то, как вассалы убитого графа Фландрского поспешили перейти под сильную руку его преемника графа Вильгельма Клито:
«Сначала они принесли вассальную присягу следующим образом. Граф спрашивал у своего будущего вассала, хочет ли он без сомнений быть его «человеком», и тот говорил: «Да, я желаю». Затем он вкладывал свои сложенные руки в руки своего господина, и они обменивались поцелуями. Во-вторых, новоявленный вассал выражал свою преданность хозяину следующими словами: «Клянусь своей честью, что с этого времени я всегда буду хранить верность графу Вильгельму и без обмана и колебаний буду верен своей вассальной присяге, данной ему». В-третьих, он приносил еще одну клятву над мощами святых».
Поцелуй не был неотъемлемой составной частью вассальской присяги, но он символизировал тот факт, что и феодал, и его вассал поддерживают между собой дружеские отношения и в их вассальских отношениях нет ничего предосудительного. В Германии, где главы больших семейств неохотно связывали себя, как они считали, узами рабства или столь же неохотно признавали, что в дружбе они равны со своими вассалами, поцелуй как знак равенства между феодалами и вассалами скоро прекратил свое существование.
Вассал должен был оказывать своему господину различные услуги; если он принадлежал к знатному роду, то это были в основном услуги военного характера. На раннем этапе вассалы жили в крепости своего хозяина, которая представляла собой замок с двором, окруженным рвом. В ИЗО году современник так описал приезд епископа Теренского в средневековый замок Мерхем возле Дисмюда:
«Возле церковного дворика возвышалось укрепление, построенное хозяином поместья много лет назад в соответствии с традициями этой страны. Обычно богатые люди и дворяне тех мест насыпали высоченную гору земли и окружали ее глубоким, широким открытым рвом. Ведь в основном они вели бесконечные войны, чтобы умножить свое могущество, победив равных себе или забрав у них их вассалов. Верхняя часть насыпи была укреплена толстой стеной из бревен, накрепко соединенных между собой. Внутри рва и крепостной стены находился дом или, скорее, настоящая крепость, которая была центром всей постройки. К воротам можно было подойти только через мост, который начинался на краю внешнего края рва и заканчивался возле входа в замок».
Епископ, закончив службу в церкви, вернулся к крепости, чтобы переодеться. На мосту собрались жители замка, чтобы поглядеть на него. Дополнительный вес епископа и его свиты был больше, чем мог выдержать мост. Он с треском рухнул вниз, увлекая за собой всех находившихся на нем – и мирян, и церковников.
Должно быть, жизнь в такой военизированной крепости была очень тяжелой. Ламбер из Ардре так описывает внутреннее убранство средневекового замка в его родном городе в 1117 году: «Арнольд из Ардре построил на земляной насыпи деревянный дом, превосходящий все дома Фландрии как по качеству материала, так и по мастерству плотников. На первом этаже были сложены огромные ящики, бочки и другая домашняя утварь. На верхних этажах были жилые помещения и большая комната, где спали хозяин и хозяйка. В глубине этой комнаты была небольшая потаенная комната, где по утрам, или вечерам, или во время болезни, или кровопускания, или для того, чтобы согреть беременных или грудных детей, разжигался камин. На самом верхнем этаже были чердачные помещения, где на одной стороне спали сыновья, а на другой – дочери. Здесь же временами попеременно спали часовые. Дом соединялся с кухней – двухэтажной пристройкой к дому – лестницами и переходами. Лестницы также вели из дома на балкон, где обитатели дома часто сидели и разговаривали, а оттуда – в молельню».
Во дворовых постройках располагались конюшни, казармы с отдельными кухнями и мастерские.
Фальк де Нерра, граф Анжуйский (987–1040), который укрепил могущество своей семьи, был типичным феодалом – властным и жестоким. Он был пионером в строительстве каменных крепостей. Крепость, построенная им в Ланже (994–995), даже сейчас символизирует жестокость Фалька, его железную волю и стремление удержать накопленное. В следующие четыре века замки стали возводить по более сложным планам, подобно Шато-Гайяру, построенному в Нормандии Ричардом I в XIII веке. Этот замок имел три двора – внешний, промежуточный и внутренний. Все они были обнесены укрепленными стенами с башнями, стоявшими друг от друга на равном расстоянии, и внешним рвом. Внутренний двор Шато-Гайяра был окружен собственным рвом и располагался на высоком каменном уступе, чтобы обеспечить максимальную безопасность главной башни и сделать ее практически неприступной. Эта укрепленная башня служила последним оплотом защитников крепости, если врагам удавалось занять внутренние дворы. Входы в замок имели собственные оборонительные башни, разводной мост, который можно было в нужный момент поднимать и опускать, и опускающуюся решетку, которая загораживала дорогу внутрь. Такие крепости, если они не принадлежали самому королю или его сторонникам, могли представлять собой опасность для власти правителя; они также служили военным плацдармом, откуда крупные феодалы могли вести друг с другом бесконечные войны.
