Тем не менее без работы крепостных на господских землях вся сложная система средневекового сельского хозяйства, на которой строился феодализм, просто рухнула бы. Дело в том, что, хотя существовали еще и свободно отчуждаемые земли и независимые хозяйства, большая часть западного христианского мира была организована по манориальной системе. У феодала имелись земли, возделываемые работниками, которые жили на территории поместья. Это были и крепостные, и свободные крестьяне. Все произведенное на этих землях принадлежало феодалу. Крестьяне были обязаны выплачивать феодалу определенные суммы – деньгами или натурой. Например, один крепостной отдавал своему феодалу каждый год бушель пшеницы, восемнадцать снопов овса, три курицы и петуха и еще пять яиц на Пасху. Помимо этого он должен был работать на феодала три дня в неделю, за исключением Рождества, Пасхи и Троицы, когда ему выпадала свободная неделя. Условия, на которых работник владел своей землей, варьировались в зависимости от площади земельного участка. Крепостной также компенсировал феодалу право пользоваться его мельницей, давильней винограда, очагом и овчарней. Его дом и земля всегда находились под угрозой разорения в результате междоусобных войн; а урожай мог быть вытоптан хозяйской охотой или потравлен дикими животными. Хуже того, его собственность, пусть и теоретически, могла быть захвачена феодалом. Кроме этого, крепостной мог жениться только на женщине аналогичного статуса внутри своего феода; к тому же он не мог уйти в монахи без разрешения господина. Он также должен был платить душевой налог – те самые четыре монетки, которые были на голове у «Вильгельма, брата Реджинальда». И все же самым тяжелым была печать презрения, лежавшая на крепостном. Тем не менее его положение было значительно лучше, чем положение раба. Он не был вещью, у него были определенные права, и, хотя он был привязан к своему господину «от макушек до пяток», он не был привязан к земле.
Рис. 15. Водяная мельница с сетями для угрей
В XI веке беспрецедентное развитие Европы дало крепостным возможность выйти из своего подневольного состояния. Новые методы обработки земли дали возможность начать освоение заброшенных земель. Это было жизненно необходимо из-за роста населения, который одновременно обеспечивал рабочую силу для обработки новых земель. Использование утяжеленного плуга с железным наконечником, который глубоко врезался в землю, увеличило урожайность земли. Изобретение жесткого хомута и упряжи, при которой животные двигались друг за другом, высвободило множество рабочих рук, которых раньше категорически не хватало, и к тому же позволило перевозить более тяжелые грузы. Благоприятные условия аренды вновь осваиваемых земель, которые вынуждены стали предлагать и хозяева старых – если только они не хотели, чтобы крестьяне покинули их, – должны были создать новые привилегии и снять самый тяжелый груз с работников.
Мы видим все это на примере франкской семьи, приехавшей осваивать новые земли возле Сарты, где местный граф был рад принять новых колонистов. Робер Графар хотел создать хозяйство на земле, которая лежала далеко за пределами границы недавно построенного города. К счастью, у него были помощники – жена и двое сыновей. Даже если бы до этого у него был статус крепостного, теперь он мог сделаться свободным человеком и даже договориться с графом относительно того, что должен платить и какие услуги оказывать. Он мог договориться с феодалом, что тот выделит ему пару быков для пахоты, и, если повезет, получить несколько клочков плодородной земли для выращивания пшеницы. Но в первую очередь Роберу надо было свести деревья и на освободившемся месте построить дом. После этого он разбил огород, где можно было выращивать бобы, фасоль, коноплю и другие овощи. На лугу росла трава для скота, а право рубить деревья в графском лесу обеспечивало его строительным материалом для постройки хозяйственных помещений, заборов, а также для отопления дома. У него также было право пасти там свиней.
В это время стали бурно расти новые, независимые крестьянские хозяйства, а также небольшие городки, где бывшие крепостные могли стать свободными людьми. Зачастую управляющие поместьями, которые происходили из сословия слуг, пользовались сложившимися обстоятельствами и нехваткой рабочих рук, чтобы захватить земли своих хозяев. Так поступил и Жан, управляющий землями аббатства в Брабанте. Он перестал выплачивать арендную плату и объявил земли аббатства своими. Его сын Макариус пошел еще дальше. Укрепив свой дом и вооружив слуг, он так запугал аббата, что в 1146 году испуганный священник был вынужден дать имеющее юридическую силу распоряжение формально изменить социальный статус отца и сына. В Германии и Франции подобные случаи получили широкое распространение: ключники, управляющие, лесники и другие работники манориальных земель стали захватывать земли и деньги, которыми они раньше заведовали, и превратились в землевладельцев с собственными крепостными.
Иногда крепостной покупал себе свободу. По тем, еще весьма примитивным законам, освобождая крепостного, феодал должен был – при свидетелях – подвести его к открытой двери и вывести на дорогу. При помощи этих символических действий он освобождал крестьянина.
Увеличение торгового оборота пополнило сундуки крестьян и изменило условия жизни даже в отдаленных деревнях. К XIII веку торговля снова начала бурно развиваться. Венеция, как и другие порты, экспортировала зерно, масло, лес, фрукты, животных и мясо – то есть продукцию сельского хозяйства. Купцы и их агенты рыскали по труднодоступным регионам в поисках товаров на экспорт. В один из дней в июне 1236 года жители отдаленной горной деревушки Тессеро, что недалеко от Трента, наблюдали прибытие богатого купца – Коррадо из Ора – и его каравана. Они видели, как он спешился у дома Отто Грассо, итальянского землевладельца. В прохладной горнице собрались другие видные жители деревни, чтобы стать свидетелями сделки, в ходе которой в обмен на 200 веронских фунтов купец должен был получить от Грассо 500 мер зерна – ржи, пшеницы, бобов, проса. Это соглашение было заключено на несколько лет.
Точно так же флорентийские торговцы ездили в Апулию, чтобы закупать там сыр, другие – чтобы договориться «о поставке 20 сосновых бревен, заготовленных на берегу реки Авидо». Мы привели только три примера из бессчетного числа таких же сделок. Однако за голыми цифрами скрывались торговцы, снующие по всей Европе, а за ними – крестьяне в отдаленных деревушках, на целинных и плодородных землях, которые пахали, сеяли, собирали урожай, ткали, пасли и стригли овец, делали ткани, валили и сплавляли деревья, охотились на зверя и птицу. В результате на свет народилась новая Европа. На вновь появившиеся деньги стали возводиться грандиозные церкви и дворцы, библиотеки, университеты, больницы, города. Часть этого богатства (пусть не очень большая, но важная) шла крестьянам, которые на эти деньги могли купить себе свободу, заплатить за образование сыновей, собрать приданое дочерям, открыть дверь в новую жизнь и дать новый социальный статус потомкам Вильгельма, брата Реджинальда, который двести лет назад надел себе на шею веревку. Развитие торговли повлекло за собой изменения и в высших слоях общества. До VII века владение землей было в основном прерогативой дворянства, однако теперь в Италии и Фландрии крупные торговцы сформировали новый класс городских патрициев, которые начали постепенно вытеснять феодалов. Они восприняли их манеры и образ жизни, приобретя многие поместья.
