По ряду причин «бьюфорты» не были сконцентрированы в одном месте. 42-я эскадрилья располагалась в Лошаре, одно из ее подразделений занимало позиции в Сент-Эвале в декабре и январе, но было отправлено обратно в Лошар, когда «Тирпиц» перебазировался из Киля в Тронхейм 22 января. Эскадрилья располагала четырнадцатью самолетами. В 217-й эскадрилье, которая занималась выполнением специальных ночных операций по торпедированию в Канале, было семь самолетов на острове Торнп возле Портсмута. 86-я, третья эскадрилья «бьюфортов», лишь недавно ставшая оперативной, с большим количеством слабо подготовленных экипажей, располагалась в Сент-Эвале вместе с небольшим подразделением 217-й, состоявшем опять же из новых экипажей.
В Сент-Эвале также находилось небольшое подразделение разбросанной повсюду 22-й эскадрильи. Командовал этим подразделением Джонни Ландер. Самолеты 22-й эскадрильи уже проходили модификацию к тропическим условиям Филтона и, таким образом, не находились в строю. Число готовых к боевым действиям «бьюфортов» в Сент-Эвале составляло тринадцать.
Сделанные 8 февраля разведывательным самолетом фотографии Бреста показали, что «Принц Евгений» и «Шарнхорст» находятся в гавани, а «Гнейзенау» направляется в Ланвеок. Фотографии также указали на присутствие четырех больших миноносцев и многочисленных торпедных катеров и минных тральщиков. Метеорологическая и навигационная службы подтвердили, что начиная с 10 февраля общие погодные условия в Канале будут способствовать попытке прорыва в темноте. 15 февраля луны не будет, а приливные условия в Дуврском проливе благоприятны для прохода через него между четырьмя и шестью часами. Эти фотографии, данные метеорологов и навигаторов, вместе с большим числом уже имеющихся данных, убедили командующего береговой авиацией маршала ВВС Джуберта в том, что, скорее всего, прорыв через Канал произойдет в любое время после 10 февраля.
Джуберт обратился 8 февраля к командующим бомбардировочной и истребительной авиацией, излагая причины своих убеждений и описывая шаги, которые предпримут его собственные подразделения. Ежедневное патрулирование, которое выполнялось на регулярной основе в течение последних семи месяцев, должно проводиться от сумерек до рассвета на подходах к гавани Бреста. Два других участка, один между Уэсаном и островом Ба, второй между Гавром и устьем Соммы, также надлежало патрулировать в темные часы. Ночные противолодочные дозоры в заливе перекрывали возможный путь выхода кораблей, помогая тем самым патрулированию. «Бьюфорты», расположенные в Сент-Эвале и на острове Торни, отвечали за ночные операции в Канале. Базировавшиеся в Лошаре «бьюфорты» оставались в резерве для дневного удара в Северном море в случае, если ночные атаки в Канале провалятся. По плану они должны были координировать свои действия с операциями истребителей и бомбардировщиков, а также атаками «сордфишей».
Начиная с 9 февраля Джуберт запретил все отпуска экипажам «бьюфортов» и вызвал из отпусков шесть опытных экипажей 22-й эскадрильи. Настал подходящий момент, чтобы предупредить все экипажи о предстоящей операции. Однако, вероятно, в целях безопасности, этот план не был осуществлен.
10 февраля, поддавшись собственному убеждению, Джуберт пошел на риск, приказав «бьюфортам» из Лошара перелететь на юг в Норт-Коатс. Оттуда они смогут наблюдать за «Тирпицем», но это позволит им нанести более ранний удар, если корабли из Бреста начнут движение по Каналу. Джуберт, таким образом, сделал свою ставку. Но Норт-Коатс был занесен снегом, и эскадрилья Лошара просто физически не могла совершить передислокацию вовремя.
Всем самолетам бомбардировочной авиации было приказано быть в готовности номер один в качестве ударной силы всей операции. В результате все тренировочные и оперативные полеты, за исключением ударов по Бресту, практически прекратились. Но такие условия не могли соблюдаться командованием долго, и поэтому с 10 февраля 100 самолетов постоянно находились в двухчасовой боевой готовности, а остальные могли включиться в дело после оповещения. Естественно, командование бомбардировочной авиации ожидало получения заблаговременного предупреждения о приближении кораблей и о времени атаки.
В это время немцы вынашивали окончательные планы прорыва. Ас германских истребителей Адольф Галланд отвечал за воздушную оборону всей операции. В его распоряжении находилось около 280 самолетов, большей частью «Мессершмиты-109» и «Фокке-Вульфы-190», а также примерно тридцать «Мессершмитов-110». Большинство из них базировались на аэродромах вокруг Ле-Туке, а малые их подразделения – возле Кана и Амстердама. Истребители из Ле-Туке, возвращаясь после операции после трех часов пополудни, должны были достичь сектора Амстердама, где им предстояло приземлиться, дозаправиться и вернуться в кратчайшие сроки к кораблям. На всем пути минимум шестнадцать, а максимум тридцать два истребителя осуществляли воздушное прикрытие, однако в проливе эти цифры могли быть значительно увеличены. Была также распространена легенда о конвое, двигавшемся с востока на запад, и немецкие пилоты не имели представления, что их ожидает.
По прогнозу немецких метеорологов 12 февраля погода в Канале могла испортиться с утра. Все было готово для операции, которую немцы назвали «Молния Цербер».
Как только стемнело, 11 февраля семь миноносцев стали строем у входа в гавань Бреста для сопровождения больших кораблей. Точно в 20.00 «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Евгений» покинули свои стоянки и направились к выходу из гавани. Но в этот момент, когда корабли были уже в пути, поступило предупреждение о воздушном налете. Подобно шаловливым детям, нарушившим указание идти в постель, корабли в спешке замедлили ход и вернулись на стоянки. Когда появились двенадцать «веллингтонов» и восемь «стерлингов» бомбардировочной авиации, в «спальне» уже было тихо и корабли явно готовились к ночи.
«Веллингтоны» и «стерлинги» сбросили свои бомбы, не повредив корабли, и по возвращении, естественно, сообщили, что в Бресте не произошло никаких перемен. Но как только они повернули назад, гавань снова ожила, и корабли, хоть и с опозданием, в конечном итоге построились за пределами Бреста в 22.45. Если бы налет бомбардировщиков произошел на полчаса позже, возможно, была бы объявлена тревога.
Немецкий план внезапного выхода из Бреста под покровом темноты не учитывал широкую патрульную систему, организованную командованием береговой авиации. Когда конвой выстраивался за пределами Бреста, один из «хадсонов» патрулировал «пробку», закрывавшую горлышко выхода из гавани Бреста. Патрулирование осуществлялось непрерывно в течение всей ночи четырьмя самолетами посменно. Ночь была исключительно темной, но «хадсон» был оснащен радаром для слежения с воздуха за передвижением кораблей.
К сожалению, «хадсон» уже достиг юго-восточной точки района своего патрулирования, следил за юго-западом и не засек немецкие корабли. Лишь при приближении самолета-сменщика корабли оказались в зоне действия радаров обоих самолетов. При изучении записей приборов второго «хадсона» выяснилось, что самолет находился всего в 9 милях от немецких формирований, но по непонятным причинам его радар не засек корабли.
Немецкие корабли, подобно джиннам, выскользнули из бутылки, но им еще предстояло пройти через патрулируемый район Уэсан – острова Канала. Здесь опять у патрульного самолета случились неполадки с радаром, и он был вынужден вернуться на базу. На смену ему никто не вылетел, частично из-за нехватки самолетов, частично потому, что патруль «пробки» ничего не сообщил, и считалось, что в случае продвижения кораблей они будут находиться далеко к югу от района патрулирования и поэтому их должны засечь третий и последний патруль, работавший у побережья Суссекса.
