В 5.50 у Ширмонникога, возле Боркума, они заметили корму корабля сопровождения конвоя в нескольких милях впереди. Потом увидели два главных корабля недалеко от минных тральщиков и Р-катеров, плывших словно пара лебедей.
«Теперь, – подумал Гедд, – пришло время сложного маневра». Хорошо, что все происходило в одном измерении. Все было бы намного сложнее, если бы самолеты, предназначенные для подавления заградительного огня, не находились на нужной для атаки высоте.
– Собираюсь предпринять «S»-разворот, – сообщил он подразделению, – чтобы зайти в лоб конвою. Сперва я поворачиваю налево в сторону моря, поравняюсь с конвоем, а затем иду обратно, направо, и начинаю атаку под углом 90 градусов, как планировалось. Самолеты на левом фланге начинают атаку при приближении к цели. Самолеты справа отходят назад и дают другим возможность занять позицию. Начинаю поворот влево.
Весь строй повернул налево и продолжал так лететь, пока не поравнялся с конвоем, а потом повернул в сторону материка. С момента появления цели и до самого начала атаки экипажи не могли полностью избавиться от мысли, что не все могут вернуться.
Последний разворот на цель был выполнен как в строю почетного караула. Самолеты в центре являлись как бы точкой отсчета, а машины с флангов разворачивались подобно волне.
В эту ударную группу входило много асов из ударных эскадрилий, а также бывшие пилоты «бьюфортов», сейчас на втором сроке службы. Австралиец Колин Милсон, прославившийся во время службы на Мальте в рядах 39-й эскадрильи, теперь входил в группу подавления заградительного огня. Эван Гиллис, сослуживец Милсона по 39-й, один из пилотов, прибывших на Мальту в составе 86-й эскадрильи, теперь находился в рядах «Турбо». Рой Кеннелл, однополчанин Рея Ловитта по 42-й эскадрилье, теперь шел в 489-й слева. Тони Гедд был ведущим. Таким образом, факел сокрушителей кораблей переходил из рук в руки. Среди новых людей следует назвать подполковника Падди Бернса, который вел «Турбо» и поносил маневрирующие над ним самолеты по внутренней связи на своем ирландском диалекте, а также ведущего эскадрильи Билли Такона, низкорослого и щуплого новозеландца, наверное, самого великого из всех апологетов использования ракеты, второго номера Тони Гедда.
Большинство пилотов вполне благоразумно использовали свои 20-миллиметровые пушки только для подавления заградительного огня, но не Такон. Его вера в ракету напоминала увлеченность Гиббса торпедами. Он считал ее главным оружием, в полном смысле слова, а пушку использовал только для пристрелки своих ракет. Его метод заключался в следующем: он уходил в пике и, когда достигал высоты 1000 ярдов, наводил прицел на цель, нажимал на спусковую кнопку своей пушки и, наблюдая за тем, как снаряды ложились рядом с целью в воду, медленно поднимал нос машины. Снаряды падали все ближе и ближе к кораблю, и в нужный момент он выпускал ракеты. Такон считал, что таким образом он не мог промахнуться. Вместе с тем это означало, что в данный момент он принимал на себя весь огонь корабля, но, по его мнению, дело того стоило. Процент попаданий полностью подтверждал его точку зрения.
Итак, все подразделение находилось перед конвоем, пережив все моменты страха и отчаяния, когда самолеты находились в зоне огня орудий конвоя, но все еще на слишком большом расстоянии от него для использования своих огневых средств. Уже двадцать секунд они шли под огнем, сперва одиночным, затем заградительным, а потом сплошным, как занавес.
– Атака! Атака! Атака!
По этому сигналу тридцать два «бьюфайтера», вытянувшись в линию, обрушились с высоты 2000 футов на конвой. Каждый пилот выбирал свою собственную цель. С половины пике, когда весь мир для них сходился в один острый угол, пилоты открыли огонь из пушек. Когда стрельба велась из всех стволов, самолет содрогался, как в судорогах, кабина наполнялась едким дымом сгоревшего пороха, пилоты впивались глазами в цель, мчась сквозь заградительный огонь и не переставая стрелять, чувствуя удовлетворение от грохота разрывов сзади и выстрелов пушек впереди.
Затем следовал своевременный выход из пике, чтобы не напороться на мачты, аэростаты и пролететь сквозь огонь своих же товарищей. В этом дыму, грохоте и дрожащей кабине никто из них точно не мог сказать, были ли попадания в его самолет.
На левом фланге 489-я атаковала головные Р-катера и минные тральщики с такой сокрушающей силой, что заградительный огонь сопровождения конвоя был полностью подавлен. 455-я атаковала с тыла катера и тральщики ближнего прикрытия. 236-я в центре делала заход на главные корабли. Когда четыре самолета выпустили ракеты, тридцать две ярких стрелы пламени пошли вперед. Их тихий свист могли слышать только матросы на атакуемых кораблях. Десять ракет угодило во вспомогательный корабль, восемь – в торговый. Заградительный огонь, наполнявший небеса, когда «бьюфайтеры» вошли в пике, был подавлен.
Находясь в ведущем торпедоносце, Падди Бернс наблюдал за «бьюфайтерами», снующими, словно стая птиц, над ним, и четко контролировал свое собственное подразделение, чтобы правильно рассчитать ход торпед. И вот 254-я эскадрилья сбросила свои торпеды. Один из пилотов потерял свою позицию, его выжали за рамки финального подхода, но остальным девяти удалось сбросить торпеды с нужной позиции, не встретив сопротивления. Было зарегистрировано два попадания в «Амерскерке» и два – во вспомогательное судно.
Когда подразделение ракетоносцев переместилось в дальнюю часть конвоя, им удалось подавить заградительный огонь теперь с помощью пушек, и «Турбо» смогла пролететь над этой зоной без единого выстрела в ее сторону.
Пять «бьюфайтеров», подавлявших заградительный огонь, получили серьезные повреждения во время пикирования на цель в самом начале атаки. И все же в такой сложной атаке воздушных сил, состоявших из сорока двух «бьюфайтеров», против самого большого конвоя, не было потеряно ни одной машины.
Когда самолеты развернулись недалеко от островов, поднялись на высоту 1500 футов и выстроились для возвращения на базу, экипажи оглядывались назад, чтобы сквозь туман, дым и облака взглянуть на растерзанный конвой. 8000-тонный «Амерскерке» и 4000-тонное вспомогательное судно погружались в воду кормой вниз, сильно накренившись. Когда самолеты уходили прочь, один из минных тральщиков взорвался, пять других горели.
После этой сокрушительной атаки осталась страшная сцена побоища, резко контрастирующая с мирным походом двадцати кораблей всего за несколько минут до этого.
Наконец, противокорабельные эскадрильи, долгое время золушки ВВС, обрели силу и средства, необходимые для концентрации всей огневой мощи, которая, как знал каждый пилот, являлась составляющей успеха в борьбе с хорошо защищенными конвоями в дневное время. Самая совершенная оборона противника была сломлена и подавлена огнем вспомогательных сил, и дорога торпеде или ракете для нанесения нокаутирующего удара была открыта.
Атака, проведенная 15 июня, послужила моделью для многих совместных ударов авиаполка в последующие месяцы. Наступление на Северном море нарастало, и в это же время быстрое продвижение наших армий в Западной Франции усилило значение подобных операций в Бискайском заливе.
