Достав из рюкзака спальный мешок, Доктор спрыгнул в яму, посветив фонариком, заглянул в нору. Бенито навел порядок, оставив только сухую траву и кирпич, который, как он полагал, во время сна непременно нужно класть под голову. Затолкнув кирпич подальше в нору. Доктор расстелил спальник, забрался в него и застегнул «молнию».
– Спокойно ночи, Бенито.
– Спи спокойно, Доктор.
Тихо. Спокойно. Хорошо.
– Доктор...
– Что, Бенито?
– Ты еще не спишь?
– Нет.
– Дай мне винтовку.
– Зачем тебе винтовка, Бенито?
– Чтобы я мог прогнать того, кто попробует подкрасться к нам в темноте.
– Ты и без винтовки кого хочешь прогонишь.
– А если придет излом?
– Бенито, ты лучше меня знаешь, изломы в эти места не заходят.
– А кровосос?
– Кровосос сам тебя испугается.
– А много кровососов?
– Бенито! Кровососы – не зомби, они толпами не ходят.
Тишина.
– Доктор...
– Что, Бенито?
– У меня нехорошее предчувствие.
– О чем ты?
– Рядом зло.
Доктор тяжело вздохнул и перевернулся на спину.
– Бенито...
– Я чувствую это.
– Я думал, ты никого не боишься.
– Я не боюсь... Мне не нравится то, что я не могу понять.
Даже после такого заявления Доктор не проявил беспокойства. Если бы Беннто действительно почувствовал опасность, он давно бы поднял тревогу. А так... Быть может, Доктор сам виноват – растревожил зомби своими расспросами, вот ему теперь и мерещится бог знает что. Никогда прежде Доктор не думал, что зомби способны принимать подобные разговоры близко к сердцу... Ну, или к чему там у них полагается.
– Доктор...
– Я слушаю тебя, Беннто.
– Я не хочу показаться назойливым...
– Что еще?
– Если это человек, то я смогу прогнать его, только если у меня будет оружие.
Доктор обреченно вздохнул и закрыл глаза. Хотя последнее не имело смысла – в норе и так было темно. Похоже, Бенито всерьез растревожился и нескоро успокоится. Ему-то спать не надо, а человеку нужно как следует выспаться перед дневным переходом. Зло он чувствует, а то, что человек нуждается в отдыхе, понять не может. Экстрасенс кукуевский...
– Ты с оружием-то обращаться умеешь?
– В прошлой жизни я был военным.
Вот так! Не зомби, а кладезь сюрпризов.
– Ты не говорил мне об этом раньше.
– Раньше я этого не знал.
– И когда же ты узнал об этом?
– Сейчас... Когда понял, что мне нужно оружие.
Доктор откинул полу пыльника, достал из кобуры на поясе пистолет – бельгийский браунинг «хай пауэр», – развернувшись с трудом в узком лазе, высунулся по плечи из норы н кинул оружие Бенито.
Зомби быстро схватил пистолет и спрятал его под одеялом.
Тишина.
Щелкнул предохранитель.
Лязгнул негромко затвор.
Снова щелчок, – предохранитель встал на место.
– Скажи мне, Бенито, зомби умеют лгать?
– Не знаю... Я не пробовал.
Вот и пойми его после этого. Как в логической загадке: живут в джунглях два племени, в одном все каннибалы, в другом добрые люди, попробуй угадай, кого ты встретил в лесу, если первые никогда не говорят правду, а вторые никогда не лгут?
Доктор перевернулся на другой бок и закрыл глаза. Все, спать. Завтра тяжелый день.
Бенито сидел на краю ямы, закутавшись в одеяло, и смотрел на темно-красную полоску, оставшуюся там, где солнце свалилось за горизонт. Зомби думал о том, кем он станет после того, как снова умрет. Идея реинкарнации не представлялась ему достойной внимания. Нирвана казалась недоступной. Наверное, если бы у него был выбор, Бенито предпочел бы просто умереть. Но так, чтобы раз и навсегда. Что может быть лучше, чем классическое небытие?
Впереди была долгая ночь.
Глава 4
В эту ночь Штырю приснился очень странный сон.
Сны ему снились и прежде. Разные – приключенческие и эротические, провидческие и фантастические, футуристические и абсурдистские, маньеристские и кавалеристские, демографические и порнографические, эзотерические и эксгибиционистские, кубистские и пуантеистские, научно-популярные и профессионально-образовательные, авангардистские и приземленные, а также совершенно бессмысленные. Обычно наутро он помнил только обрывки сна, которые позволяли если не истолковать его тем или иным образом, то уж, по крайней мере, как-то классифицировать.
То, что приснилось Штырю нынешней ночью, не укладывалось ни в какие рамки.
Штырь увидел себя в облике дикого зверя. Не зверя даже, а чудовища, монстра, уродливого настолько, что, несмотря на свой немалый рост, он вызывал не страх, а смех. Он был похож на огромную, разжиревшую сверх всякой меры лягушку. Все у него было на месте – и широченный безгубый рот, и безумно вытаращенные глаза, и грязно-зеленая, покрытая слизью вкупе с болезненного вида волдырями кожа. Но когда он пытался зареветь, из пасти его не вырывался даже, а скорее вываливался эдакий противненький звук, похожий на шлепок ладошкой по воде. При этом по языку начинала стекать и капать на нижние конечности желтоватая вязкая слюна. Мерзко! Даже огромные загнутые когти на лапах и три – почему три? – коровьих рога на голове не придавали ему внушительности. Короче говоря, не монстр, а насмешка какая-то.
Сам же Штырь, вернее, его сознание, обосновавшееся в теле этого придурочного вида чудовища, почему-то не подозревал о том, насколько смешно он выглядит. Он считал себя мощным и сильным, способным крушить и ломать, а может быть, даже убивать и насиловать. И, гордо шлепая перепончатыми лапами, он отправился в путь.
Куда он шел, Штырь точно не знал, но у него точно была какая-то цель. Скорее всего, большая и светлая. И что, пожалуй, самое главное, его не интересовало ничье мнение о своей персоне.
Так, бодро шлепая по травке, Штырь добрался до городской окраины. Когда-то большой и людный, ныне город лежал в руинах. Кругом только дыры в стенах вместо окон, сорванные с петель двери, обрушившиеся козырьки над подъездами, балконы без парапетов. И ни одной живой души.
На центральной площади Штыря встретил металлический болван, роста небольшого, но забравшийся на постамент. Болван смотрел куда-то поверх крыш и тянул руку вверх, как будто пытался ухватить висевшее на ветке яблоко. Вот только не было поблизости яблонь. А кроме того, то, что в Зоне растет, кушать нельзя.
