Разумеется, подобные почести обходились недешево, и, чтобы оплатить их, Хапиджефаи был вынужден отказаться от некоторых привилегий, полагавшихся ему как правителю нома и как главе жречества Упуата. Проявив поистине царственную заботу о собственной персоне, он заложил свои официальные должности, обязав своего преемника тратить часть дохода, который они приносили, на чествование его памяти. Каждый год на него одного расходовалось двадцать семь «храмовых дней», то есть двадцать семь триста шестьдесят пятых (или почти одна четырнадцатая) общего ежегодного дохода храма. Храм Упуата был, без сомнения, всего-навсего провинциальным святилищем, однако его служители имели довольно значительный доход, так что, лишившись по прихоти Хапиджефаи около 7,5 % своего обычного дохода, его наследники должны были ощутить весьма существенное снижение своего жизненного уровня. Более того, общая сумма дохода храма уменьшилась еще и из-за того, что Хапиджефаи завещал жрецу своего двойника часть земель, принадлежавших храму. По этой причине содержание гробниц, которое обходилось египтянам все дороже, постепенно превратилось для них в неприятную обязанность. Египет слабел под тяжестью добровольно взятой на себя ноши. Хапиджефаи это было совершенно безразлично: перед смертью он распорядился, что никто из его потомков не имеет права отменить соглашение, заключенное им со жрецами его дней. Но как бы тщательно ни были подготовлены посмертные церемонии, через два-три поколения египтяне, как правило, отказывались исполнять их, вернее, направляли выделенные на них средства для прославления памяти тех, кто умер не так давно. Как мы видели, и цари, и простые смертные считали восстановление гробниц и памятников и жертвоприношения в честь мертвых делом благочестивым и богоугодным, однако Война с Нечистыми превратила усилия многих из них в ничто. В конце войны Египет пребывал в состоянии анархии и разрухи; разоренным египтянам было не до того, чтобы заботиться о своих давным-давно почивших предках.
5. Бальзамирование
Теперь, когда наш египтянин получил предупреждение от Осириса, позаботился о строительстве и обустройстве своего «дома вечности», сделал все, чего требовало благочестие и уважение к древним традициям, ничто более не удерживало его на земле. В тот день, когда он «отправлялся на другой берег» (египтяне не любили слово «умирать» и использовали вместо него этот эвфемизм), его близкие облачались в траур и сохраняли его по крайней мере семьдесят дней. В течение этого времени они не работали и не выходили из дома, пребывая в состоянии молчаливой скорби. Если им нужно было выйти на улицу, они вымазывали лица грязью – то же самое сделал Анупу, когда решил, что его младший брат убит вместо него, – и в приступе горя обеими руками колотили себя по голове. Тем не менее им еще предстояло исполнить свои обязанности перед умершим: передать его тело бальзамировщикам и выбрать метод обработки тела. Таких методов, если верить Геродоту и Диодору, было три. Самый роскошный из них требовал много времени и довольно сложной работы. Мозг и все внутренние органы, кроме сердца, извлекали из тела и обрабатывали отдельно. Затем их заворачивали в отдельные свертки и помещали в четыре канопы. Затем тело вычищали еще раз и наполняли ароматными пряностями. После этого тело клали в раствор натра, который в больших количествах добывался на соляной равнине Вади-Натрон, расположенной к северо-западу от Фаюма, а также в долине Нехеб. Египтяне использовали натр для самых разных целей, в первую очередь для домашней уборки. Через семьдесят дней тело обмывали и обертывали повязками – полосками льна, вымоченными в клейкой жидкости. Всего для этой операции использовали пятнадцать продуктов: пчелиный воск, которым заклеивали уши, глаза, нос, рот и надрезы, сделанные бальзамировщиками, кассия, корица, можжевеловое масло, камедь, хна, ягоды можжевельника, лук, пальмовое вино, разные виды смолы, древесные опилки, деготь, вар и, само собой, незаменимый натр. Некоторые из этих продуктов привозили из иноземных стран; деготь и камедь, например, добывали в хвойных лесах Ливана, поэтому, когда морское сообщение с Библом было прервано, бальзамировщики и их состоятельные клиенты в отчаянии пытались найти замену этим материалам.
Изготовление канопы и ушебти (Скальные гробницы Дейр-эль-Гебрауи, I)
Когда все описанные процедуры были завершены, тело превращалось фактически в скелет, облаченный в сморщенную кожу, однако лицо сохраняло узнаваемые черты, несмотря на ввалившиеся щеки и ссохшиеся губы. Через тысячи лет мы можем составить представление о чертах и общем облике великого царя Сети I по его мумии; то же самое относится и ко многим другим царям и вельможам.
Теперь настало время одеть и украсить мумию. На шею ей вешали множество ожерелий, пекторалей и амулетов, на руки надевали браслеты, перстни и кольца, ноги обували в сандалии. Разрезы, через которые извлекали внутренние органы, прикрывали толстой пластиной золота, на которой были вырезаны или выложены драгоценными камнями знаки уджат, священного глаза, способного исцелять раны, и четырех божеств, защищавших канопы. Между ног мумии клали свиток с текстом Книги Мертвых, этим незаменимым «руководством» по поведению в подземном мире. После этого туловище и конечности умершего обматывали льняными повязками, а на лицо ему клали маску. Маска для простых смертных делалась из ткани и известкового раствора, лица царей и высших сановников прикрывали золотыми масками, которые иногда крепили к расшитому бисером одеянию. Затем тело заворачивали в саван и перевязывали ремнями. Возможны были и другие варианты: в одной из зал гробницы фараона Псусеннеса в Танисе была обнаружена мумия царя Шешенка – она была положена в картонный футляр, к которому крепились тонкие панели золота и голубого фаянса, воспроизводящие рисунок, вырезанный на серебряном саркофаге. При условии, что все это время краснодеревщики, столяры, оружейники и другие ремесленники, занимавшиеся изготовлением всего необходимого для похорон, работали не покладая рук, со дня смерти до закрытия гроба и погребения проходило не меньше двух с половиной месяцев.
6. Похороны. Состав похоронной процсесии
Похороны в Египте представляли собой зрелище печальное и вместе с тем весьма живописное. Близкие покойного, не скрывая своего горя, рыдали и размахивали руками. Боясь, что одним им будет не под силу выразить всю глубину своей скорби, они нанимали плакальщиц и плакальщиков, которые, вымазав лица грязью и порвав на себе одежды, без устали издавали горестные стоны и колотили себя по голове. Более сдержанные участники процсесии не позволяли себе столь открыто проявлять скорбь, они чинно шествовали позади, обсуждая добродетели покойного: «Сколь прекрасно происшедшее с ним… он наполнил собой сердце Хонсу в Фивах, и великий бог позволил ему отправиться на запад и присоединиться ко многим поколениям своих слуг». После этого похоронная процсесия превращалась в своего рода движущийся дом: впереди шли слуги с лепешками и цветами, керамическими и каменными вазами и подвешенными на коромысла ящиками со статуэтками и их орудиями. За ними следовала вторая группа слуг, тащивших стулья и кресла, кровати, шкафы и сундуки, а также колесницы. Следующая группа несла предметы личного пользования покойного: сундуки для каноп, жезлы, скипетры, статуи и опахала. Драгоценные камни, ожерелья, соколы или стервятники с распростертыми крыльями, птицы с человечьими головами и другие ценности были расставлены на блюдах на обозрение праздным зевакам, в восхищении наблюдавшим за шествием. Саркофаг был скрыт от любопытных взглядов под катафалком, который тащили две коровы и несколько человек. Саркофаг состоял из разборной деревянной панели или рамы, с нее свисали тяжелые занавески из кожи или богато расшитой ткани. Его укрепляли на лодке, а по обе стороны ставили статуи богинь Исиды и Нефтис; затем лодку водружали на деревянные полозья.
