Гамаш хранил молчание. Он знал, что к информационному взрыву приводит не только непрерывное перебивание, но и молчание. Человеку вроде Франкёра, который с трудом умеет сдерживать эмоции, нужно только дать какое-то пространство. И вовремя его подтолкнуть.
– Почему прославленная Квебекская полиция, имея всего две дюжины подозреваемых в закрытом монастыре, до сих пор не нашла убийцу? – Франкёр ухмыльнулся. – По каким причинам следствие так затягивается – вот что они спросят.
– И что вы им скажете, Сильвен? Что трудно добраться до истины, когда ваши собственные люди утаивают от вас информацию?
– До истины, Арман? Вы хотите, чтобы я сказал им, что следствие возглавляет самоуверенный, самодовольный, некомпетентный говнюк?
Гамаш вскинул брови и сделал едва уловимое движение в ту сторону, где сидел Франкёр. Через стол.
И Франкёр сорвался. Он вскочил, отбросив стул, заскрежетавший по каменному полу. Красивое лицо суперинтенданта посинело.
Гамаш остался сидеть, но мгновение спустя он медленно, очень медленно поднялся, и, разделенные столом, они замерли лицом к лицу. Гамаш сцепил руки за спиной и выпятил грудь, словно приглашая Франкёра ударить его.
Раздался тихий стук в дверь.
Ни Гамаш, ни Франкёр не ответили.
Стук повторился, послышалось осторожное:
– Шеф?
Дверь чуть приоткрылась.
– Вы должны относиться к вашим людям с бóльшим уважением, Арман! – резко сказал Франкёр громким голосом. Он повернулся к двери. – Входите!
Бовуар ступил на порог и посмотрел на обоих. Войти в кабинет приора было почти невозможно – настолько сгустилась там атмосфера. Но Бовуар вошел. Шагнул внутрь и встал плечом к плечу с Гамашем.
Франкёр перевел взгляд со старшего инспектора на Бовуара, глубоко вздохнул. И даже выдавил робкую улыбку:
– Вы пришли как раз вовремя, инспектор. Я думаю, мы с вашим шефом наговорили друг другу уже достаточно. Наверное, даже более чем достаточно. – Он обезоруживающе хохотнул и протянул руку. – Не мог поздороваться сразу по прилете. Примите мои извинения, инспектор Бовуар.
Жан Ги помедлил и тоже протянул руку.
Раздался звук колокола, и Бовуар скорчил гримасу:
– Что, опять?
Суперинтендант Франкёр рассмеялся:
– Просто у меня с языка сняли. Но возможно, пока монахи занимаются своими молитвенными делами, мы займемся нашими. По крайней мере, узнаем, на каком мы свете.
Он почти подмигнул Бовуару, потом повернулся к Гамашу:
– Подумайте, о чем я вам сказал, старший инспектор. – Голос его звучал тепло, даже сердечно. – Ни о чем другом я не прошу.
Он двинулся к дверям, но Гамаш сказал ему вслед:
– Полагаю, старший суперинтендант, вы обнаружите, что колокол зовет не к молитве, а к ланчу.
– Что ж, – Франкёр улыбнулся во весь рот, – значит Господь услышал мои молитвы. Говорят, еда здесь отличная. Да? – спросил он у Бовуара.
– Неплохая.
– Bon. Тогда увидимся на ланче. Я, конечно, останусь на несколько дней. Настоятель так любезен – предоставил мне одну из комнат. Если вы не возражаете, я освежусь и присоединюсь к вам в столовой.
Он кивнул обоим и вышел уверенным шагом. Человек, который прекрасно владеет собой и ситуацией, держит под контролем монастырь.
– Что тут произошло? – спросил Бовуар у Гамаша.
– Честно тебе говорю: понятия не имею.
– С вами все в порядке?
– Все отлично. Спасибо.
– Отвратительно, Тошнотворно, Лейкозно, Истерично, Чахоточно, Нудно, Омерзительно? ОТЛИЧНО?
– Наверное, именно такую оценку дал бы суперинтендант, – улыбнулся Гамаш.
Они вышли в коридор и направились через Благодатную церковь к трапезной.
– Он прилетел, чтобы сообщить вам об этом?
– Нет. Он говорит, что прилетел помочь. А еще привез отчет коронера и выводы криминалистов.
Гамаш начал пересказывать содержание отчета, а Бовуар слушал на ходу. Потом Бовуар остановился и посмотрел на Гамаша:
– Он знал, что написано в отчете, и не сказал вам? – В его голосе прозвучала злость. – Знал, что орудие убийства не камень, и не сообщил нам сразу же? Что за игру он ведет?
– Не знаю. Мы должны сосредоточиться на убийстве, а не отвлекаться на суперинтенданта.
– D’accord, – неохотно согласился Бовуар. – Так где же орудие убийства, черт его побери? Мы искали за стенами и ничего не нашли.
«Кроме черники, – подумал он. – Но черника штука не смертельная, пока ее не обмакнешь в шоколад».
– Я знаю одно, – сказал старший инспектор. – Отчет сообщает нам нечто крайне важное.
– Что?
– К убийству брата Матье почти наверняка подготовились. Если ты в саду, то можешь в ярости схватить с земли камень и убить кого-нибудь…
– Но не кусок металла, – подхватил Бовуар, продолжая мысль шефа. – Такое орудие убийца должен принести с собой. Кочерга или труба в саду настоятеля не валяются.
Гамаш кивнул.
Кто-то из монахов не просто набросился на приора и в ярости убил его. Убийство было спланировано.
Mens rea.
Эта латинская фраза вдруг всплыла в голове Гамаша.
Mens rea. Виновная воля. Намерение.
Один из монахов встретил приора в саду, будучи уже вооружен металлической трубой и виновной волей. Мысль и действие соединились, а результатом стало убийство.
– Не могу поверить, что Франкёр остается, – сказал Бовуар, когда они шли по Благодатной церкви. – Я сам бы признался в убийстве, только бы этот тупоголовый говнюк убрался.
Гамаш остановился. Они находились в самом центре церкви.
– Осторожнее, Жан Ги, – тихо произнес Гамаш. – Суперинтендант Франкёр вовсе не глуп.
– Вы смеетесь? Почему он не передал вам документы сразу же, как только сошел с самолета? Вместо этого он демонстративно делает перед всеми вид, что не замечает вас, и начинает разговоры с настоятелем.
– Говори потише, – предупредил его Гамаш.
Бовуар незаметно огляделся и произнес взволнованным шепотом:
– Этот человек опасен.
Он посмотрел на дверь из коридора – нет ли за ней суперинтенданта. Гамаш повернулся, и они пошли дальше – в трапезную.
– Послушайте… – Бовуар поспешил догнать шефа, идущего широким шагом. – Он подрывает ваш авторитет. Вы же понимаете. Все видели, что произошло на пристани, и теперь они считают, что главный здесь – Франкёр.
Гамаш открыл дверь и жестом пригласил Бовуара за собой, в следующий коридор. Их встретил запах свежеиспеченного хлеба и супа. Оглянувшись назад, в сумерки Благодатной церкви, Гамаш закрыл дверь.
