– К этому существуют предпосылки? – спросил Вениамин.
– Кто его знает, – пожал плечами Сид. – Никита Сергеевич уверяет, что на Веритасе существует тайная партия монархистов. Правда, кроме него, я ни одного члена этой партии не знаю. Дед говорит…
Сид умолк на полуслове, глядя Вениамину за спину.
Вениамин обернулся. В проходе меж зеркальных стен стоял человек невысокого роста, одетый в домашнюю курточку из темно-зеленого плюша и помятые штаны. На ногах разноцветные тапочки: на левой ноге – красный, на правой – синий.
– Дед – это я, – неприветливо буркнул новый персонаж, появившийся на сцене, каковой в данный момент являлся парикмахерский зал. – А тебе, Сид, я все время твержу: болтовня до добра не доведет.
С недоумевающим видом парень откинулся на спинку кресла.
– Это ты к чему, дед?
– К чему, к чему, – недовольно проворчал тот, кого Сид называл дедом. – Будто сам не знаешь.
– Это он, между прочим, насчет тебя, – усмехнулся, посмотрев в сторону Вениамина, Сид. – Боится, что следом за тобой сюда джаниты нагрянут. У нашего деда эта… Как ее?.. – Сид пару раз щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить нужное слово.
– Паранойя, – подсказал вышедший из потайного хода Никита Сергеевич.
– Точно – паранойя! – радостно хлопнул ладонью по подлокотнику Сид.
Вопреки опасениям Вениамина, деда такой диагноз ничуть не обидел.
– Лучше быть живым параноиком, – с гордым видом вскинул он подбородок, – чем мертвым дураком!
– Не обращайте внимания, – Никита Сергеевич улыбнулся Вениамину – в целом по-доброму, но все же с некоторым чувством собственного превосходства.
– Хорошо, не буду, – согласился Вениамин.
– Между прочим, дед, – с упреком заметил Сид, – если бы не Вениамин Ральфович, спал бы я сейчас на лежаке в «Ультима Эсперанца». Или, что скорее всего, с тоской пялился бы в потолок, потому что завтра меня должны были отправить на Мусорный остров.
– А! – с показным безразличием махнул рукой дед. – Ты все одно рано или поздно там окажешься.
– Что меня удивляет, – решил сказать свое слово Вениамин, – так это то, что все вы говорите на превосходном коренном языке.
– Старжик – язык плебса, – презрительно скривил губы Никита Сергеевич.
– Его завезли на Веритас оллариушники, – добавил дед. – До них здесь говорили только на коренном.
– Незыблемость традиций – вот тот фундамент, на котором держится общество.
Вениамин постарался, чтобы фраза прозвучала без особого пафоса, но все же не удержался, чтобы не поиграть немножко голосом. И успех был налицо. Никита Сергеевич с пониманием наклонил голову. А дед посмотрел на Вениамина внимательно, после чего сделал шаг к нему навстречу и протянул руку.
– Ленин. Фамилия такая.
– Очень приятно, – улыбнулся, пожимая широкую, трудовую ладонь, Вениамин.
– Владимир Ильич, – добавил дед, пристально глядя в глаза Вениамина.
– Обвалов, Вениамин Ральфович.
Дед слегка прищурился, как будто подозревал в чем Вениамина.
– Мое имя не кажется вам знакомым?
Вопрос озадачил Вениамина. Ленин как будто был уверен в том, что имя его должно быть известно если не всем и каждому, то уж по крайней мере всякому интеллигентному человеку. Но Вениамину оно абсолютно ни о чем не говорило. И даже ассоциаций никаких не возникало, – имя как имя, не лучше и не хуже любого другого.
– Нет, – смущенно признался Вениамин. – К сожалению, слышать ваше имя прежде мне не доводилось.
Глаза деда превратились в узкие щелки, а уголки губ поползли вниз.
– А если я скажу, что моя настоящая фамилия Ульянов?
Не требовалось большого ума, чтобы понять – Ульянов-Ленин не просто ждет, но жаждет, чтобы его непременно узнали. Вениамин задумался. В памяти его хранился огромный объем всевозможнейшей информации, но отыскать среди вороха дат, имен, фактов, технических данных и прочих характеристик как людей, так и неодушевленных объектов, фамилию «Ульянов», точно так же, как и «Ленин», не удавалось. Даже ничего похожего – как назло! А дед – ясный свет! – на фальшивку не купится. Впервые после посадки на Веритас Обвалов пожалел, что нет рядом с ним Фредриксона – уж он бы непременно придумал, чем ублажить деда. И вдруг пришло озарение.
– Конечно же! – радостно улыбнулся Вениамин. – Марк Ульнов! Творец экономического чуда, человек, за пять лет поднявший рейтинг эффективности денежных вложений системы Андерсона с триста восемьдесят шестого на пятое место! – Вениамин был уверен, что не ошибся. – Он ваш родственник?
Дед презрительно оттопырил нижнюю губу.
– Во-первых, я не Ульнов, а Ульянов. Во-вторых, никакой мне ваш Марк не родственник. В-третьих, я не экономист, а вождь вселенского пролетариата.
– Кого? – растерянно переспросил Вениамин.
– Пролетариата, – тщательно артикулируя каждую букву, повторил дед. – То есть рабочего класса, – дед указал пальцем на потолок. – Вселенского.
На всякий случай Вениамин глянул на потолок, но, увы, ничего достойного внимания там не узрел. Поэтому ему оставалось только глубокомысленно протянуть:
– А-а-а…
– Вот тебе и «а», – ехидно усмехнулся дед.
Вениамин с трудом удержался от желания почесать затылок – состав компании, в которой он оказался, наводил на серьезные размышления. Если бы Обвалову было куда податься, он бы, не раздумывая долго, вежливо попрощался со всеми и отправился восвояси. Но, поскольку идти было некуда, приходилось тянуть бессмысленный разговор.
– Простите, вы все же Ульянов или Ленин? – спросил Вениамин у деда.
– Ульянов-Ленин! – дед выпятил грудь колесом, словно ожидал, что Вениамин медаль прицепит на лацкан его домашней курточки. – Но лучше называйте меня, как все, просто дедом. – Понизив голос до доверительного полушепота, дед добавил: – В целях конспирации.
– Да, конечно, – не задумываясь особо, тут же согласился Вениамин. – А меня можете называть просто Вениамином. Это мое собственное имя, но, полагаю, услышав его, никто не догадается, что речь идет именно обо мне.
– Хм. Использовать собственное имя в качестве псевдонима… – Дед в задумчивости провел ногтями по покрытой трехдневной щетиной щеке. – Оригинальный ход. Никогда прежде о таком не слышал.
Удостоившись одобрительного взгляда Ильича, Вениамин смущенно потупился.
– А опыт конспиративной работы у вас имеется, Вениамин? – спросил Ульянов-Ленин.
– Дед! – с укоризной посмотрел на вождя вселенского пролетариата Сид. – Снова ты за свое!
Но дед только отмахнулся, точно от пыли, летящей в глаза.
– Полагаю, что да, – Вениамин бросил быстрый взгляд на деда, ожидая новых вопросов.
