Джанит, ушибший голову о посадочную опору «Пинты», обиженно шмыгнул носом и указал на дверь, мимо которой только что пробежал. На двери табличка «Чиф-комендант космопорта», красивая, с посеребренными буковками на синем фоне.
– Не хотите чифу на глаза попадаться? – с пониманием посмотрел на пленников Вениамин.
Джаниты дружно затрясли головами.
– Но, – Обвалов с сожалением развел руками, – ничего теперь не сробить. С гостями нужно быть вежливыми, бади.
Распахнув дверь, Вениамин втолкнул в кабинет чиф-коменданта упирающихся джанитов, после чего зашел и сам.
– Мархабан! – с порога приветливо улыбнулся Обвалов чрезвычайно упитанному человеку, вальяжно раскинувшемуся в кресле за столом.
Чиф-комендант ухватился обеими руками за край стол, подтянулся с усилием и принял положение, близкое к горизонтальному, – насколько позволял необъятный живот.
– С кем имею бизнес? – голос толстяка звучал столь невыразительно, что слова, произносимые им, казались лишенными смысла.
– Я – гость! – расплылся в улыбке Вениамин.
– Гость, – задумчиво повторил комендант. – Гость откуда?
– Оттуда, – Вениамин указал стволом автомата вверх.
Чиф-комендант посмотрел на потолок, после чего перевел взгляд на скованных наручниками джанитов.
– А эти?
– Эти пытались меня арестовать, – с обидой в голосе произнес Вениамин. – А один из них даже угрожал мне трахтометом. Мне пришлось прибегнуть к допустимым методам самообороны.
Глядя на стыдливо потупившихся джанитов, чиф-комендант задумчиво мял пальцами правое ухо.
– Он с «Пинты», – едва слышно подал голос джанит с ушибленной головой.
Толстяк перевел полусонный взгляд на Вениамина.
– С «Пинты», значит?
– Значит, с «Пинты», – подтвердил с улыбкой Вениамин.
Чиф-комендант постучал пальцами по столу, облицованному дешевым пластиком, неудачно имитирующим дерево. Все пальцы у него были одной длины, как будто кто-то ударом топора выровнял их по мизинцу. Раз, два, три – и! – очередной удар не по столу, а по пьезоклавише. Включился стоявший на углу стола комп-скрин, и чиф-комендант уперся в него взглядом. Следивший внимательно за выражением лица чиф-коменданта, Вениамин готов был поспорить – толстяк рассматривает неприличные картинки. И при этом ему вроде как дела никакого не было до того, что по другую сторону стола стоит вооруженный автоматами чужак, пленивший двух его бойцов. Продолжалось это минут пять, и Вениамин стал уже всерьез задумываться над тем, верную ли тактику поведения выбрал, когда сонный взгляд коменданта неспешно переполз с комп-скрина на обиженного гостя.
– Ведаешь, сколько статей Официального уложения планеты Веритас ты нарушил?
Скорее всего это был вопрос. Но голос чиф-коменданта звучал столь безучастно и вяло, что можно было подумать, ответ его нисколько не интересовал. Вениамин чуть было не покачал головой – повидал он флегматиков на своем веку, но такого, как этот, прежде встречать не доводилось. И как ему только с таким темпераментом удалось дорваться до руководящей должности?
– Сори, я гуторю с чиф-комендантом космопорта? – поинтересовался на всякий случай Вениамин.
Толстяк медленно опустил на глаза морщинистые, словно у черепахи, веки – должно быть, это означало положительный ответ.
– Мне сообщили, шо я нарушил статью двадцать семь, пункт три, – ответил на заданный ему вопрос Вениамин.
На лице чиф-коменданта появилось нечто, отдаленно напоминавшее усмешку.
– Эта статья подразумевает ответственность за незаконное проникновение в сектор пространства, подконтрольный суверенной планете Веритас. Еще статья тридцать три, пункт семь, статья двести двенадцать, подраздел двадцать два, статья восемьдесят три, пункт два, дробь двадцать два и статья пятьсот пятьдесят три прим.
Голос чиф-коменданта не умолк, а как будто провалился в его необъятную утробу. На лице толстяка появилось сосредоточенное выражение, словно он прислушивался к тому, что происходило у него внутри.
– Ты закончил? – осторожно, боясь прервать какой-нибудь важный физиологический процесс, поинтересовался Вениамин.
Чиф-комендант недовольно крякнул, будто на самом интересном месте его оторвали от изучения справочника по анатомии.
– Тебе мало?
– Ара, мне трудно так сразу ответить на твой вопрос, – смущенно улыбнулся Вениамин. – Я не знаком с Официальным уложением планеты Веритас, а потому не могу понять, в чем именно меня обвиняют.
Чиф-комендант наморщил нос. Вениамин решил, что он собирается чихнуть или высморкаться, но чиф-комендант только засопел, как прокисшая бутылка пива.
– После незаконного проникновения в пространство планеты Веритас ты, не имея особого допуска, посадил свой флаер в столичном космопорте. А перед этим грохнул на орбите пограничный сателлит.
Толстяк умолк и снова засопел.
– Это только две новые статьи, а ты гуторил о четырех, – напомнил Вениамин.
– Нападение на официальных представителей власти и незаконное завладение оружием, – чиф-комендант тяжело и безнадежно выдохнул: – Алес.
Решив, что пришла его пора, один из джанитов гордо вскинул голову.
– Алес, мэнш, снимай ринги, – и поднял руку, прикованную к руке напарника.
– Хазер! – осадил его Вениамин.
Джанит хотел было возмутиться, но ствол автомата, приставленный к шее, заставил его воздержаться от совершенно неуместных в данной ситуации слов.
Толстяк за столом наблюдал за происходящим с отрешенным видом буддистского монаха.
– Сори, чиф, – улыбнулся Вениамин. – Но должен заметить, твои подчиненные исключительные хайваны.
Начальник поджал губы, что было расценено Вениамином как молчаливое согласие.
– Мозгую, мы с тобой быстро разберемся с проблемой. Во-первых, я готов освободить двух недоумков, с которыми тебе приходится мыкаться, – Вениамин кинул на стол ключ от наручников.
Один из джанитов тут же потянулся за ним, но чиф-комендант накрыл ключ ладонью.
– Дальше, – посмотрел он на Вениамина.
Вениамин положил на стол оба автомата.
У джанитов хищно блеснули глаза.
– За грохнутый сателлит я готов заплатить столько, шо взамен этому олди можно будет купить новье.
Начальник комендатуры почесал пальцем нос. Весьма невыразительно, надо сказать, почесал.
– Алес?
– А шо еще? – недоумевающе развел руками Вениамин.
– Як насчет незаконного проникновения и посадки?
– Нет проблем, чиф-джан! – Вениамин еще шире развел руки – теперь это был жест воодушевления. – Я прошу политического убежища!
